ПРОЩЕНИЕ С НЕМИ

[Astrolog]

Вот наше исследование и подошло к концу, и, как это нередко бывает с людьми, пустившимися на поиски истины, ответив на один вопросец, мы натолкнулись на множество остальных. Не раз сходили мы на окольные пути, которые, казалось бы, ведут нас не к священной роще в Неми, а в совершенно другом направлении. По неким из этих троп мы прошли совершенно незначительно, по иным, ежели судьбе будет угодно, мы пройдемся с читателем в иной раз. Наше сегодняшнее путешествие и без того затянулось, и пришло время расставаться. Но до этого спросим себя: можно ли извлечь из печальной истории человечьих заблуждений и безумия, которые занимали нас в данной книжке, хоть сколько-нибудь обнадеживающий урок? Ежели принять во внимание то событие, что во все времена и у всех народов главные потребности человека, по существу, ничем не различаются, а средства, к которым в различные эры люди прибегали для их ублажения, очень различны, мы обязаны будем сделать вывод, что в общем и целом поступательное движение людской мысли, как мы можем составить для себя представление о нем, шло от магии через религию к науке. В магии при преодолении проблем и угроз, которые осаждают его со всех сторон, человек полагается только на свои собственные силы. Он верит в некоторый постоянный природный порядок, на который он наверное может полагаться и которым он имеет возможность манипулировать в собственных целях. Обнаружив свою ошибку, человек с грустью констатирует, что порядок природных явлений, из признания которого он исходил, также его собственная способность осуществлять контроль над этими явлениями были менее как плодами его воображения. Он перестает полагаться на свои умственные возможности и смиренно дает себя во власть великих невидимых созданий, пребывающих за завесой природных явлений, созданий, которым он отныне приписывает все те необычайные возможности, что некогда дерзко присваивал для себя. Так в разумах людей более чутких мистика вытесняется религией, которая лицезреет в последовательности природных явлений итог воли, страстей либо произвола духовных сущностей, сходных с человеком, но существенно превосходящих его своим могуществом. Но с течением времени это разъяснение, в свою очередь, становится неудовлетворительным: оно исходит из того, что последовательность природных явлений не подчинена постоянным законам, а носит в некий мере изменчивый и непредвиденный нрав. Наиболее скрупулезное наблюдение эту предпосылку не подтверждает. Напротив, чем поглубже мы исследуем природу, тем больше нас поражает серьезное единообразие и безукоризненная точность, которые различают природные процессы во всех их узнаваемых проявлениях. Всякий сколько-нибудь значимый шаг на пути познания до этого времени содействовал расширению наших представлений о упорядоченности мира и ограничивал соответственно сферу кажущегося беспорядка. Это дает нам основание считать, что и там, где, казалось бы, продолжают господствовать произвол и случайность, на наиболее высочайшем шаге познания место кажущегося хаоса займет космос. Так, передовые разумы населения земли в собственном стремлении поглубже понять тайны природы отвергли как неправильное религиозное представление о природном порядке и в некий мере возвратились к точке зрения магии. При всем этом было эксплицировано представление, которое укрыто содержалось уже в магии, представление о серьезной закономерности в протекании природных действий, дающее нам при внимательном наблюдении возможность с точностью предвидеть ход этих действий и претворять это предвидение в действие. Короче говоря, на место религиозной концепции природы пришла научная.

[Astrolog]

Хотя в том, что касается веры в глубинную упорядоченность всех вещей, наука имеет много общего с мистикой, чуть ли есть необходимость припоминать читателю данного труда о том, что порядок в осознании магии значительно различается от научного представления о порядке. Данное различие обосновано различием способов, при помощи которых люди пришли к сиим представлениям о упорядоченности мира. Упорядоченность, к которой стремится мистика, является менее чем экстраполяцией средством ложной аналогии представления о порядке, в каком зарождаются идеи в нашем уме, а упорядоченность в ее научном осознании является результатом тщательного и четкого наблюдения природных явлений. Наука уже достигла настолько бессчетных, достоверных и сверкающих результатов, что 1-го этого довольно для того, чтоб возбудить в нас устойчивое доверие к надежности ее способа. Опосля тысячелетних блужданий в темноте в лице науки человеку в конце концов удалось отыскать золотой ключик, при помощи которого можно отворить столько дверей в сокровищнице природы. Не будет, видимо, преувеличением огласить, что и в предстоящем перспективы прогресса в нравственном, интеллектуальном и материальном плане будут неразрывно соединены с состоянием исследований, и хоть какое препятствие на пути научных открытий будет способно причинить населению земли лишь вред. Но история мысли преподносит нам также последующий урок: из того, что научное воззрение является наилучшим из до этого времени сформулированных представлений о мире, нельзя с необходимостью заключать, что оно является окончательным и всеобъятным. Не следует упускать из виду того происшествия, что научные обобщения на самом деле собственной являются менее как гипотезами, изобретенными для упорядочения находящейся в процессе неизменного конфигурации фантасмагории мысли, которую мы высокопарно именуем миром и вселенной. В конечном счете и мистика, и религия, и наука - это всего только методы теоретического мышления, и подобно тому как наука вытеснила собственных предшественниц, в дальнейшем на замену ей может придти иная, наиболее совершенная гипотеза. Может быть, это будет конструктивно другой взор на вещи, поточнее, на их тени на экране разума. взор, о котором наше поколение не может составить для себя ни мельчайшего представления. Прогресс познания является нескончаемым продвижением к вечно ускользающей цели. И чуть ли стоит роптать на то, что этот поиск не имеет конца: Fatti non foste a viver come pruti Ma per seguir virtute e conoscenza "Не для того вы были сделаны, чтоб жить подобно животным, а для того, чтоб следовать по пути познания и добродетели" (Данте). - Прим. авт. В процессе этого поиска будут еще совершены великие открытия, хотя нам не судьба насладиться их плодами. Да, над головой грядущего великого Одиссея будут сиять наиболее калоритные звезды. Грезы магии в один красивый день станут живой реальностью науки. Но на удаленный от нас конец данной обворожительной перспективы ложится свинцовая тень. Какое бы потрясающее приращение познания и господства над природой ни сулило человеку будущее, ему чуть ли получится когда-нибудь свести на нет действие могучих сил, которые невидимо, но неустанно работают над разрушением вселенной, где, подобно песчинке в океане, плавает наша Земля. В будущую эру человек, может быть, будет располагать возможностью предсказывать, а возможно, и направлять изменчивое движение ветров и туч, но чуть ли в его хрупких руках достанет силы убыстрить движение сходящей с орбиты Земли либо вдохнуть заряд свежайшей энергии в Солнце. И все таки философ, у которого вызывает дрожь мысль о настолько отдаленных катастрофах, может утешиться, поразмыслив над тем, что эти сумрачные прогнозы, подобно Земле и Солнцу, являются всего только частями бесплотного мира, который извлекла из пустоты людская мысль, и что миражи, которые сейчас эта загадочная волшебница вызвала к жизни, она может завтра опустить во мрак. Эти, ну и почти все остальные, миражи, которые кажутся реальностью обыкновенному людскому взору, могут растаять в воздухе, да, в воздухе прозрачном.

[Astrolog]

Но мы можем наглядно представить для себя пройденный мыслью путь, даже не погружая собственный взгляд в настолько отдаленное будущее, уподобив его пряже, сотканной из трехцветных ниток: темной нити магии, красноватой нити религии и белоснежной нити науки, ежели осознавать под крайней совокупа тривиальных истин, извлеченных из наблюдения природы, истин, запасом которых люди владели во все эры. Если б мы располагали возможностью обозреть пряжу мысли с самого начала, то она стала бы перед нами лоскутным одеялом настоящих и ложных понятий, в виде шахматной последовательности белоснежных и темных квадратов, по которым пробегает чуть приметная красноватая нить религии. Но стоит продолжить обзор ткани, и вы заметите, что, хотя белоснежные и темные нити продолжают чередоваться в шахматном порядке, в центре ткани, там, где в нее более глубоко въелась религия, расходится темно-красное пятно, которое по мере того, как в ткань вплетается больше белоснежных нитей науки, несколько светлеет. Эту-то покрытую квадратами, пятнистую ткань, свитую из разноцветных нитей, по мере развертывания равномерно меняющую собственный цвет, и можно уподобить современному мышлению со обилием сталкивающихся тенденций и разных задач. Сохранит ли великое движение, которое в течение веков равномерно меняло состав данной мыслительной ткани, свою силу, либо в действие вступит обратная тенденция, которая приостановит поступательное движение мышления и даже приведет к распусканию большей части уже сотканной ткани? Ежели продолжить наше иносказание, какого цвета будет ткань, которую парки плетут сейчас на однообразно жужжащем станке времени, - белоснежного либо красноватого? Мы бессильны отдать ответ на эти вопросцы. Тусклый. чуть мерцающий свет падает на один конец ткани, а иной укрыт от нас глубочайшей непроницаемой мглой. Итак, длительное путешествие, предпринятое нами с познавательной целью, подошло к концу, и наше судно в конце концов зашло в гавань и спустило истрепанные ветром паруса. В сумерках мы вновь идем по дороге к Неми. Взбираясь на Альбанские бугры по длинноватому склону Аппиевой дороги, мы оглядываемся и лицезреем, что полнеба обхватило зарево заката, что пламя, как нимб вокруг чела умирающего святого, пылает над Римом и золотит купол собора святого Петра. Незабываемое зрелище! Отвернемся, но, от него и пойдем в сумерках по склону холмика. Так мы придем в Неми и увидим в глубочайшей впадине озеро, практически не видимое в вечерних сумерках. Малое поменялось тут с того времени, как богиня Диана в собственной священной роще воспринимала поклонение от верующих. Исчез, правда, храм данной лесной богини, и около Золотой ветки уже не стоит на часах Правитель Леса. Но по-прежнему зеленеют немийские леса, и сейчас, когда над нашими головами бледнеет на западе зарево заката, порыв ветра доносит до нас из Рима звуки колоколов, звонящих молитву богородице. Ave Maria! Доносящийся из дальнего городка колокольный звон, приглушенный и праздничный, глухо замирает в широких болотах Кампаньи. Le roi est mort, vive le roi! Ave Maria! Здравствуй, Мария! (лат. ) - 1-ые слова церковной молитвы. - Прим. пер. Повелитель погиб, да здравствует повелитель! (фр.). - Прим. пер.