БЕСТЕЛЕСНАЯ ДУША В НАРОДНЫХ ОБЫЧАЯХ

#1 Сообщение **Astrolog** » 28 мар 2015, 13:40

Душа, пребывающая в неодушевленных предметах. Итак, мы проследили представление о том. что душу можно извлечь из тела и поместить на наиболее либо наименее долгий период в безопасное место (таковым местом на последний вариант могут быть волосы самого человека), на материале сказок почти всех народов. Остается показать, что данное представление является не обычным порождением фантазии, цель которого - придать притче наиболее красочный нрав, а подлинным догматом первобытной веры, породившим огромное число обычаев. Мы удостоверились, что время от времени, готовясь к битве, герой этих сказок вынимает из собственного тела душу, чтоб стать непобедимым и неуязвимым. С этим же намерением и в остальных вариантах, когда существует воображаемая либо настоящая опасность, первобытный человек извлекает свою душу из тела. Так, когда в Минагассе на полуострове Целебес семья переселяется в новейший дом, жрец собирает души всех членов данной семьи в мешок, ибо считается, что с первым временем пребывания в новеньком доме связана необычайная опасность. Позже он возвращает души обладателям. Когда даме в южной части острова Целебес приходит время рождать, человек, которого отправляют за знахарем либо повитухой, должен повсевременно иметь при для себя что-нибудь стальное, к примеру тесак, который он передает знахарю. Этот предмет должен пробыть в доме знахаря до окончания родов, после этого тот возвращает его прежним обладателям, получая за это установленную сумму средств. Тесак либо иной металлический предмет олицетворяет душу дамы - считается, что в настолько критический момент ее душа, находясь вне тела, будет в большей сохранности. По той же причине знахарь должен проявлять максимум заботы о сданном ему на хранение предмете: ведь ежели он потеряется, совместно с ним конечно пропадет и душа дамы. Когда у даяков из Пиноэ, области на юго-востоке острова Борнео, рождается ребенок, они отправляют за знахарем, который при помощи заклинаний загоняет душу малыша в половинку кокосового орешка. Орешек этот он накрывает тряпкой и кладет на огромное плоское блюдо квадратной формы, подвешенное на веревках к крыше дома. В течение года он повторяет этот обряд во время каждого новолуния. Сообщающий о этом создатель не объясняет смысла данного обряда, но мы можем представить, что заключался он в том, чтоб поместить душу новорожденного в сосуд наиболее крепкий, чем его собственное хрупкое тельце. В пользу таковой догадки говорит и то, как соображают аналогичный обычай обитатели иной части Индийского архипелага. Когда в доме имеется малыш, обитатели островов Кай расщепляют кокосовый орешек, вынимают его содержимое, а потом вновь склеивают половинки; таковой орешек часто можно созидать по соседству с грубым древесным изображением какого-либо предка. Исходят при всем этом из того, что душа малыша, чтоб быть застрахованной от нападений злых духов, на время перемещается в кокосовый орешек. Как ребенок повзрослеет и окрепнет, душа вернется на неизменное жительство в его тело. Равным образом, когда у эскимосов Аляски заболевает ребенок, время от времени местный шаман извлекает его душу из тела и помещает в амулет, который для вящей сохранности кладет в необыкновенную сумку. Не исключено, что в качестве вместилищ душ - вроде бы сейфов, в которые для сохранности помещены души их хозяев, - сразу использовались почти все такие амулеты. Одна старуха из племени мангандже в Английской Центральной Африке носила на шейке полое украшение из слоновой кости длиной около 7 см, которое она назвала собственной жизнью либо душой. Ни в коем случае она с ним, естественно, не расставалась. Один местный плантатор пробовал уговорить ее реализовать ему это украшение, но тщетно. Когда в один прекрасный момент Джеймс Макдональд посиживал в доме вождя Хлуби в ожидании выхода этого великого человека, который в это время занимался своим туалетом, один туземец, указав на пару великолепных бычьих рогов, увидел: "В этих рогах жизнь нтаме". Это были рога жертвенного животного, потому они числились священными. Местный шаман прикрепил их к крыше, чтоб они предохраняли дом и его жителей от ударов молнии. "Это представление, - добавляет Макдональд, - не чуждо и иным южноафриканским племенам. По их понятиям, людская душа может угнездиться на крыше дома, в дерезе, на берегу источника и на утесе". У туземных жителей полуострова Газель в Новейшей Британии имеется тайное общество, известное под заглавием ингниет либо ингиет. При вступлении в его ряды каждый получает камень в форме человека либо животного. Предполагается, что его душа с этого момента каким-то образом связана с сиим камнем. Ежели камень треснет, это дурной символ для его обладателя. Это, по словам местных обитателей, в камень угодила молния, и, означает, его обладателя ожидает скорая погибель. Ежели таковой человек тем более остается жив и опосля того, как камень его души раскололся, считается, что это был ненастоящий камень, и заместо пего человек получает иной. Один астролог сказал императору Лекапену, что жизнь наследника болгарского престола Симеона заключена в колонне в Константинополе и, ежели с данной колонны снять капитель, Симеон здесь же умрет. Правитель так и поступил и ему тотчас же донесли, что в Болгарии от заболевания сердца скончался Симеон.

#2 Сообщение **Astrolog** » 28 мар 2015, 13:40

В притчах, как мы лицезрели, дело представляется так, что душа либо сила того либо другого человека пребывает в его волосах и, когда их подрезают, человек погибает либо теряет силу. Так, туземные жители Амбонны считали, что их сила заключена в волосах и, ежели волосы остричь, то она покинет их. Один правонарушитель, подвергнутый на этом полуострове пыткам в голландском суде, упрямо отрицал свою причастность к преступлению до того времени, пока ему не остригли волосы. Здесь он незамедлительно признал свою вину. Некоторый человек, обвиняемый в убийстве, не дрогнув, переносил самые изощренные пытки, которым подвергали его истязатели, пока не возник доктор с ножницами в руках. Узнав, что этими ножницами ему собираются остричь волосы, подозреваемый, попросил этого не делать и откровенно во всем признался. И в остальных вариантах, когда голландским властям не удавалось вырвать признание у обвиняемого, они прибегали к остриганию у их волос. В Европе также когда-то бытовало мировоззрение, что злые чары ведьм и чернокнижников заключены в волосах и, пока они не острижены, на эту нечисть нет никакой управы. Так, во Франции существовал обычай остригать на теле волосы подозреваемых в чернокнижничестве людей, до того как предать их в руки палача. Миллей находился при пытке в Тулузе людей, у каких не удавалось вырвать признание до того времени, пока их не раздевали донага не обривали; зато после чего они переставали запираться и признавались в содеянном. Одну даму, которая как бы вела благочестивый стиль жизни, подвергли пытке по подозрению в чернокнижничестве; она переносила мучения с прямо-таки стоической твердостью до того времени, пока на ее теле не остригли все волосы. Здесь она не выдержала и признала свою вину. Известный экзекутор Шпренгер ограничивался тем, что приказывал обрить голову подозреваемого в чернокнижничестве мужчины либо дамы. Зато его наиболее ретивый сотрудник Куман, до того как отправить на костер 47 дам, сбрил все волосы на их теле. На это расследование он имел высшую санкцию, ибо "сам Сатана в проповеди, произнесенной с кафедры церкви в Норт-Беруике, утешил собственных бессчетных последователей, заверив их в том, что с ними не приключится никакого несчастья, пока их волосы целы, а из глаз не катятся слезы". Равным образом в индийской провинции Бастар "масса побивает человека, признанного виновным в чернокнижничестве, а его волосы сбривают, потому что считается, что в их заключены его злые чары; чтоб лишить его способности бормотать свои заклинания, ему также выбивают передний зуб... Такое же тяжкое испытание ожидает подозреваемых в чернокнижничестве дам. Их присуждают к тому же наказанию, а обритые волосы прикрепляют к дереву где-нибудь в общественном месте". Когда одна дама у бхилов (Индия) была обвинена в чернокнижничестве и прошла через разные формы "убеждения", ее подвесили и дерево за ноги и сыпали в глаза перец, с головы ее срезали и закопали в землю прядь волос, "чтоб порвать меж ней и ее прошлыми бесовскими силами последнюю связь". Когда у ацтеков "наступало время расправиться" с колдуньями и чернокнижниками "за все их темные дела и положить конец их омерзительной жизни, их хватали и выстригали у их на макушке волосы, что напрочь лишало их колдовских чар, после этого их предавали погибели".

#3 Сообщение **Astrolog** » 28 мар 2015, 13:40

Шпренгер Якоб - создатель (совместно со своим ассистентом Инститором) изуверской книжки "Молот ведьм" (Malleus maleficarum", 1487), которая стала настольной книжкой для инквизиторов. Руководствуясь ею, инквизиторы замучили и сожгли почти все тыщи ни в чем же не повинных людей, обвиненных в "ведовстве". Душа, пребывающая в растениях. Мы проявили, что в притчах жизнь человека связывается с жизнью растения так тесновато, что или за увяданием растения сразу следует погибель человека, или, напротив, за гибелью человека увядание растения. У народности мбенга, живущей недалеко от Габона (Западная Африка), существует таковой обычай: ежели двое малышей появляются в один день, то сажают два дерева одной породы и пляшут вокруг их. Считается, что с этих пор жизнь малышей неразрывными узами связана с жизнью этих деревьев. Ежели дерево засохнет либо его повалит ураган, для мбенга ясно как день, что и малыша ожидает скорая погибель. В Камеруне также существует поверье, что жизнь человека находится в симпатической связи с жизнью дерева. Так, вождь старенького городка в Калабаре хранил свою душу недалеко от источника в священной роще. Когда европейцы по неведению либо для забавы вырубили часть данной рощи, дух, по словам вождя, пришел в великий гнев и грозил виновникам преступления всеми возможными карами. Некие папуасы ставят жизнь новорожденного в симпатическую связь с жизнью дерева тем, что вгоняют в кору дерева камешек. С этого момента меж деревом и ребенком завязывается типо неразрывная связь, и, ежели срубить это дерево, умрет и ребенок. Маори придерживались обыкновения зарывать на священном месте пуповину новорожденного и сажать там юное дерево. Ежели дерево росло, это служило для малыша знамением жизни; ежели оно цвело, это означало, что и малыша ожидает процветание; зато, ежели оно засыхало и погибало, у родителей были весомые основания ожидать для собственного малыша худшей толики. Где-то на островах Фиджи пуповину малыша мужского пола зарывают в землю с кокосовым орешком либо саженцем хлебного дерева и считают, что жизнь малыша на сто процентов зависит от жизни дерева. Даяки из областей Ландак и Тайан в голландской части острова Борнео по случаю рождения малыша имеют обыкновение сажать в землю плодовое дерево, с которым неразрывно связывают его судьбу. Ежели дерево растет отлично, ребенку нечего бояться: но ежели оно задерживается в росте либо усыхает, это сулит его побратиму неисчислимые беды. Как нам понятно, и поныне еще в Рф, Германии, Великобритании, Франции и Италии имеются семьи, которые отмечают рождение малыша высадкой дерева. При всем этом они рассчитывают, что дерево будет расти совместно с ребенком, и ухаживают за ним с особенной заботой. Достаточно обширно этот обычай всераспространен в кантоне Аарау в Швейцарии, где обитатели по случаю рождения мальчугана сажают яблоню, а по случаю рождения девченки - грушу; с судьбой такового дерева тесновато связывается судьба его побратима. Мекленбуржцы зарывают послед у подножия юного дерева, после этого рост малыша ставится в полную зависимость от роста этого дерева. Близ замка Дельгузи, недалеко от городка Эдинбург, растет дуб, прозываемый деревом Эджуэллов. По народному поверью, это дерево загадочными узами соединено с судьбой данного семейства. Когда кто-либо из Эджуэллов находится на смертном одре либо погибает, этот дуб роняет на землю ветвь. Так, когда тихим июльским деньком 1874 года старенькый лесник увидел, как с дуба свалилась большая ветвь, он воскрикнул: "Государь погиб!" Скоро пришло весть о погибели Фокса Молла - одиннадцатого графа Дельгузи.

#4 Сообщение **Astrolog** » 28 мар 2015, 13:40

Время от времени, чтоб вылечить малыша от перелома либо от рахита, его проводят через расщепленный ствол ясеня, после этого меж сиим деревом и ребенком устанавливается типо некоторая симпатическая связь. Одно такое дерево растет по дороге из Хокли-Хауса в Бирмингем. "Томаса Чиллингуорта, отпрыска обладателя близкорасположенной фермы, годовалым ребенком провели через расщелину этого дерева (оно, вообщем, и поныне находится в превосходном состоянии). Это дерево он опекает так заботливо, что не дозволяет даже прикоснуться к его веткам, ибо, по местному поверью, жизнь больного зависит от жизни дерева. На каком бы расстоянии от дерева он ни находился, как к нему прикоснется топор, перелом здесь же даст о для себя знать, начнется гангрена, и дело кончится гибелью". Обыденный метод исцеления заключается в том, что на юном ясене делается длиннющий продольный разрез, и через него на рассвете три (либо девять) раз проводят нагого малыша. Вести его, ежели верить жителям Западной Великобритании, следует "против солнца". По совершении этого ритуала разрез замазывают грязюкой либо глиной и дерево надежно перевязывают. Предполагается, что как зарастает трещина на дереве, так срастется и перелом у малыша. Ежели же трещина не зарастет, то не срастется и перелом; в случае, ежели дерево погибнет, прямо за ним наверное умрет и ребенок. Подобные способы исцеления различных заболеваний, сначала переломов и рахита, были обыденным делом и в остальных частях Европы: в Германии, Франции, Дании и Швеции. Вообщем, в этих странах в указанных целях применялся не ясень, а дуб (время от времени заместо него в ход шла ива). Мекленбуржцы, как и британцы, считают, что образовавшаяся в итоге симпатическая связь меж ребенком и деревом является настолько тесноватой, что стоит срубить дерево - и ребенок погибает. Душа, пребывающая в животных. Как в притчах, так и в ритуалах время от времени симпатические узы связывают человека не только лишь с неодушевленными предметами и растениями. Подобная связь, как предполагается, имеет место меж человеком и животным, так что благополучие 1-го находится в зависимости от благополучия другого и погибель животного влечет за собой погибель человека. Считается, что преимуществом извлекать душу из человеческого тела и помещать ее в тело животного пользуются, обычно, колдуны и колдуньи. К примеру, якуты верят, что душа - либо одна из душ - каждого шамана либо чернокнижника пребывает в некотором животном, заботливо припрятанном от всего остального мира. "Никому не получится отыскать мою внешнюю душу, - убеждал один известный шаман, - она находится далековато отсюда, в каменистых горах Эдзиганска". "Лишь один раз в году, когда сходит крайний снег и вновь чернеет земля, наружные души шаманов в виде животных посещают людские жилья. Расхаживают эти животные повсюду, но способностью созидать их одарены только шаманы. Мощные души величаво выступают с громким ревом, а слабенькие крадутся тихо и неуверенно. Часто они вступают меж собой в схватку, опосля которой шаманы, чьи души потерпели поражение, заболевают либо погибают. Души слабейших и пугливых шаманов воплощаются в виде собак: это животное никогда не оставляет собственного людского двойника в покое, но повсевременно гложет его сердечко и рвет на части его тело. Наружные души самых могучих шаманов принимают вид коней, лосей, темных медведей, орлов и кабанов. По мнению самоедов из Туруханской области, у каждого шамана есть собственный дух-хранитель в виде кабана, которого он повсюду водит за собой на волшебном ремне. Смерть этого кабана влечет за собой погибель шамана. Самоеды говорят предания о поединках меж шаманами, которые, до того как сойтись в единоборстве вместе, посылали на бой собственных духов. Малайцы считают, что душа человека может перейти к другому человеку либо к животному; точнее, меж ними может образоваться магическая связь, и судьба 1-го из их оказывается в полной зависимости от судьбы другого".

#5 Сообщение **Astrolog** » 28 мар 2015, 13:41

Имеется в виду, разумеется, село Жиганск на левом берегу нижней Елены (Северная Якутия). У меланезийцев 1-го из Ново-Гебридских островов представление о наружной душе находит приложение в ежедневной жизни. Слово таманиу значит на местном наречии "одушевленный либо неодушевленный предмет, от которого, по убеждению человека, в тесноватой зависимости находится его собственное существование... Не каждый островитянин имел собственный свой таманиу. Лишь неким из их приходило в голову, что меж ними и ящерицей, змеей, а время от времени и камнем существует такового рода отношение. В других вариантах, чтоб отыскать таманиу, пили настой из определенного рода листьев. Оставшуюся на дне гущу сливали, и таманиу числилось 1-ое живое существо, которое замечали на данной куче либо снутри ее. За сиим существом присматривали, но его не кормили и ему не поклонялись. Туземцы считали, что оно являлось по зову и жизнь человека была тесновато связана с жизнью таманиу (ежели это живое существо) либо с его сохранностью. Стоит такому существу умереть, а ежели это неодушевленный предмет - поломаться, потеряться, и человек непременно умрет. Потому в случае заболевания они посылали посмотреть, в котором состоянии находится таманиу больного". Очень обширное распространение представление о наружной душе, помещенной в животное, получило в Западной Африке, в индивидуальности в Нигерии, Камеруне и Габоне. Фаны из Габона считали, что совершаемый при инициации каждого шамана ритуал побратимства связывает его жизнь с жизнью того либо другого одичавшего животного. Шаман берет кровь из уха животного и из собственной руки и прививает свою кровь животному, а кровь животного - для себя. С этих пор меж ними устанавливается настолько тесноватая связь, что погибель 1-го влечет за собой погибель другого. Предполагается, что в итоге заключения этого союза сила шамана либо чернокнижника в большой мере растет, из чего же он может извлечь бессчетные достоинства. Во-1-х, с этих пор шаман фанов, подобно сказочному волшебнику, который упрятал свою жизнь в надежном месте, мнит себя неуязвимым. Наиболее того, животное, с которым он поменялся кровью, стало его верным другом и готово выполнить хоть какой его приказ; к его услугам он прибегает для того, чтоб нанести вред своим противникам либо навлечь на их смерть. По данной причине шаман никогда не делает своим побратимом прирученное животное, напротив, эта роль постоянно выпадает небезопасному и свирепому животному, к примеру леопарду, темной змее, крокодилу, гиппопотаму, кабану либо коршуну. Более популярным животным-побратимом является у фанских шаманов леопард, на втором месте стоит темная змея, а замыкает перечень коршун. Есть животные-побратимы и у местных колдуний. Вообщем, животные, которым отдают на хранение свои души дамы, обычно, различаются от животных, которых употребляют в тех же вариантах мужчины. Так, побратимом ведьмы ни при каких обстоятельствах не быть может пантера, зато эта роль нередко выпадает ядовитым змеям, например рогатой гадюке, темной змее, время от времени зеленоватой змее, обитающей посреди банановых деревьев, также коршуну, сове либо иной ночной птице. Животное либо птица, с которыми шаман либо ведьма заключили загадочный альянс, играет эту роль не в качестве представителя вида, как особь. Когда данная особь погибает, союзу, естественно, наступает конец, потому что считается, что за гибелью животного-побратима последует погибель человека.

#6 Сообщение **Astrolog** » 28 мар 2015, 13:41

Сходных верований придерживаются племена, расселенные в равнине Крестовой реки в Камеруне. Отдельные группы людей - обычно, это жители 1-го селения - останавливают свои выбор на разных животных, с которыми они, как им кажется, соединены узами теской дружбы пли родства. В число таковых животных входят гиппопотамы, слоны, леопарды, крокодилы, гориллы, рыбы, змеи и т.д. Все эти существа или наделены большой силой, или владеют способностью с молниеносной быстротой прятаться в почаще леса либо под водой. Это умение прятаться, по имеющимся сведениям, является нужным условием при выборе животных-побратимов. Ведь от того животного ждут, что оно будет исподтишка вредить противнику, к примеру нежданно вынырнет из воды и перевернет каноэ неприятеля, ежели это бегемот. Предполагается, что меж таковыми животными и их друзьями и родственниками-людьми существует таковой силы симпатическая связь, что, как погибает животное, погибает и человек и, напротив, со гибелью человека испускает дух и животное. Из этого следует, что в животное-побратима нельзя стрелять либо вообщем причинять ему какой-нибудь вред из опаски разрушить либо уничтожить людей, жизнь которых неразрывными узами связана с жизнью такового животного. Это, вообщем, не мешает жителям деревни, связанной узами дружбы со слонами, охотиться на их. Ведь их благоговение относится к отдельным особям, которые тесновато соединены с определенными мужчинами и дамами, не распространяется на вид в целом. Они представляют, что могут безошибочно отличить слонов-родичей от обыденных слонов. Наиболее того, и слоны типо владеют способностью узнавать собственных сородичей. Когда охотник встречает слона, который находится в дружеских отношениях с человеком, благородное животное поднимает собственный хобот на уровень его лица, вроде бы говоря: "Не стреляй в меня!" Ежели охотник окажется так неосмотрительным, бесчеловечным, что выстрелит и ранит животное, невзирая на предупреждение, человек, чья жизнь находится в зависимости от жизни животного, заболеет. Балонги из Камеруна верят, что у каждого человека есть некоторое количество душ, одна из которых пребывает в теле, а иная - в животном, например в слоне, кабане, леопарде и т.д. Ежели по возвращении домой кто-либо плохо себя ощутит, произнесет: "Я скоро умру"-и вправду погибает, балонги говорят, что это одна из его душ в виде кабана либо леопарда погибла и погибель данной наружной души стала предпосылкой погибели души, находящейся в теле. Сходное верование существует и у ибо, большого племени в дельте реки Нигер. Они считают, что дух человека может на время покидать его тело и переселяться в животное. Человек, желающий наделить свою душу таковой способностью, раздобывает у чернокнижника необходимое зелье и подмешивает его к собственной еде. Прямо за сиим душа его выходит из тела и заходит в животное. Ежели случится так, чnо в то время, когда в нем пребывает душа человека, животное уничтожат, этот человек умрет; ежели такое животное ранить, человеческое тело незамедлительно покроется волдырями. С сиим верованием соединено огромное число темных дел: ведь стоит какому-нибудь пронырливому негодяю тайком подлить волшебное зелье в еду собственному противнику, ни о чем же не подозревающая душа которого перейдет, таковым образом, в тело животного, и уничтожить это животное - совместно с ним погибнет и неугодный человек. Негры Калабара, живущие в устье реки Нигер, верят, что у человека имеются четыре души, одна из которых повсевременно обитает вне его тела в лесу в виде какого-либо одичавшего животного. Отыскать для себя прибежище эта наружная, либо, как выражается мисс Кингсли, лесная, душа может фактически в любом животном, к примеру в леопарде, рыбе либо черепахе, но это не быть может домашнее животное либо растение. Человек, ежели он не одарен двойным зрением, не в состояния созидать свою лесную душу, но часто он выяснит от прорицателя, в котором животном его лесная душа пребывает, опосля чею старается не убивать животных этого вида сам не дает это делать иным. Обычно, лесными душами отца и отпрыской являются животные 1-го и такого же вида. То же самое относится к мамы и дочерям. Но часто все представители младшего поколения семьи имеют те же лесные души, что и отец. Ежели, к примеру, душа отца пребывает в леопарде, в леопардах находят для себя пристанище также души его отпрыской и дочерей. Время от времени наружная душа наследуется по полосы мамы: ежели ее душа пребывает в черепахе, то в черепахах находятся и души ее малышей. Жизнь такового человека связана с жизнью животного, которое он считает собственной наружной, либо лесной, душой, настолько тесноватыми узами, что его ранение либо погибель с необходимостью имеют своим последствием погибель либо ранение этого человека. И напротив, когда погибает человек, его лесная душа уже не может отыскать для себя места, сходит с разума, кидается в костер либо набрасывается на людей, которые и приканчивают ее.

#7 Сообщение **Astrolog** » 28 мар 2015, 13:41

Кингсли Мэри Генриетта (1862-1900) - британская путница и этнолог. В Северном Калабаре, недалеко от Экета, размещено священное озеро, в каком строго-настрого запрещено ловить рыбу, так как местным жителям кажется, что в ней находятся их души и прямо за каждой пойманной рыбой тухнет людская жизнь. Еще не так давно в реке Калабаре жил матерый крокодил больших размеров, и в нем, по народному поверью, пребывала душа 1-го вождя, резиденция которого находилась в Дьюк-Тауне. Время от времени местные сатрапы ради спортивного энтузиазма устраивали на этого крокодила охоту, и был таковой вариант, что одному из охотников удалось попасть в крокодила. И здесь же вождь в Дьюк-Тауне слег в кровать с раной в ноге. Изданный им декрет гласил, что его укусила собака, но люди помудрее лишь головой качали и отрешались принимать серьезно настолько легковесное разъяснение. У племен, расселенных на берегах реки Нигер меж Локоджей и дельтой, также существует вера в то, что у человека быть может alter ego в виде крокодила либо бегемота. Считается, что жизнь такового человека так тесновато связана с жизнью животного, что все, что приключается с одним, имеет надлежащие последствия для другого, и ежели один погибает, то и другого в скором времени ждет погибель. Не так издавна одному англичанину случилось в конкретной близости от деревни застрелить бегемота; друзья дамы, которая той ночкой погибла в деревне, в качестве компенсации запросили с него сумму в 5 фунтов стерлингов, и он им ее заплатил. "2-ое я" (лат.). Когда даме у сапотеков (Центральная Америка) приходило время рождать, ее родня собиралась в хижине и принималась рисовать на полу фигуры различных животных, стирая изображения, как они были окончены. Это занятие не прекращалось до разрешения дамы от бремени, и фигура, которая была нарисована на полу в момент родов, получала заглавие "2-ое я" малыша. "Когда ребенок подрастал, он обзаводился сиим животным и заботливо за ним ухаживал, так как, по местному поверью, его жизнь и благополучие были соединены с жизнью и благополучием этого животного и умереть им было предначертано сразу", поточнее, за гибелью животного обязана была сразу последовать погибель человека. Нагуал, либо науал, именуется у краснокожих Гватемалы и Гондураса "одушевленный либо неодушевленный предмет, почаще всего животное, связанное одной нитью с определенным человеком, так что его здравие и благополучие находятся в зависимости от судьбы нагуала". По сообщению 1-го старенького создателя, почти все из краснокожих Гватемалы "по наущению беса верят, что жизнь их зависит от жизни такого-то зверька, которого они считают своим духом-хранителем и считают, что со гибелью этого зверька наступит и их погибель; что, когда гонятся за ним, у их самих учащается сердцебиение; что, когда он падает без сознания, и они лишаются эмоций. Да что там, случается, что по наущению беса они принимают обличье этого зверька (собственный выбор они почаще всего останавливают на самце либо самке оленя, льве, тигре, собаке либо соколе), и в таком виде их обстреливают и ранят". Краснокожие не сомневались, что за гибелью их нагуала последует их собственная погибель. Предание гласит, что в первых битвах с испанцами на плоскогорье Кветцальтенанго вожди краснокожих воспринимали роль в виде нагуалей-змей. В особенности выделялся нагуал верховного вождя - больших размеров птица с великолепным зеленоватым оперением. Эту птицу насмерть поразил своим копьем испанский полководец Педро да Альварадо, и в то же мгновение замертво свалился сам вождь.

#8 Сообщение **Astrolog** » 28 мар 2015, 13:41

Мужчины и дамы большей части племен Юго-Восточной Австралии относились ко почти всем видам животных в основном так же, как краснокожие Центральной Америки относились к нагуалям, с той только различием, что индейцу была известна определенная особь, с которой связана его жизнь, а австралийцы знали лишь, что их жизнь связана с некоторой особью определенного вида, но не знали, с какой конкретно. В итоге мужчина-австралиец брал под свою защиту всех животных данного вида, от которого зависела жизнь парней, а дама так же поступала по отношению к виду, в зависимости от которого находилась жизнь дам. Понятно было одно: за гибелью хоть какой особи соответственного вида последует его - либо ее - погибель, подобно тому как за умерщвлением птицы с зеленоватым оперением последовала погибель вождя краснокожих, а за умерщвлением попугая - погибель Пунчкина в притче. К примеру, члены племени вотьобалук в Юго-Восточной Австралии "считают, что в летучей мыши заключена жизнь мужчины, а в козодое жизнь дамы; умерщвление каждого из таковых животных уменьшает кому-нибудь из парней либо дам жизнь. В итоге у каждого мужчины и дамы на становище появлялись опаски, что жертвой могут стать он либо 0!:а. Из-за этого случались истинные схватки. Как мне понятно, в этих схватках парней с дамами нельзя было предсказать заблаговременно, какая сторона одержит победу, ибо время от времени дамы задавали мужчинам изрядную трепку своими заостренными палками, но мужчины часто ранили и убивали своими копьями дам. Поговорка вотьобалук гласит, что летучая мышь является "братом" мужчины, а козодой - "супругой". У разных племен виды животных, с которыми числилась связанной жизнь представителей обоих полов, были различными. Так, у вотьобалук летучая мышь являлась специфично мужским животным, а у ганбауэр-криков, живущих в низовьях реки Муррей, она была дамским животным, туземцы не убивали ее на том основании, что "ежели ее уничтожить, кто-либо из дам умрет". Но с каким бы определенным видом животных ни связывалась жизнь дам и парней, само это верование, как и схватки, к которым оно давало повод, как понятно, было всераспространено практически по всей Юго-Восточной Австралии (не исключено, что зона распространения этого суеверия была куда наиболее широкой). Верование это, как и возникавшие из-за него столкновения, носило глубинный нрав. У неких племен района Виктория "летучая мышь имеет отношение к мужчинам, которые ее всячески защищают и до полу погибели избивают из-за нее всех, даже собственных жен". Дамским тотемом является козодой обычный, и, хотя эта наизловещая птица ночами нагоняет кошмар своими кликами, дамы ее ревниво оберегают. Ежели мужчине случается уничтожить козодоя, дамы приходят в такую ярость, как будто идет речь о их своем ребенке, и избивают его длинноватыми шестами. Ревностная защита и покровительство, которые австралийские мужчины и дамы оказывают летучей мыши и козодою как половым тотемам, покоятся не только лишь на соображениях чисто эгоистического порядка. Ведь абориген верит, что с жизнью тех либо других летучих мышей связана не только лишь его собственная жизнь, да и жизнь его отца, братьев, отпрыской и т.д., и поэтому, защищая летучую мышь как вид, он защищает не только лишь свою свою жизнь, да и жизнь всех собственных родственников мужского пола. Равным образом любая дама верит, что в зависимости от жизни той либо другой совы находится не только лишь ее собственная жизнь, но жизнь ее мамы, сестер, дочерей и т.д.; потому, охраняя сову как вид, она сохраняет жизнь не только лишь для себя, да и всем своим родственницам. Когда определенный вид животных, как считается, является вместилищем человечьих жизней, представителей этого вида не так просто отличить от людей, а людей - от таковых животных. Ежели жизнь моего брата Джона заключена в летучей мыши, то, во-1-х, летучая мышь также является моим братом, а во-2-х, мой брат Джон в неком смысле является летучей мышью, так как в ней заключена его жизнь. Равным образом, ежели жизнь моей сестры Марии заключена в сове, сова является моей сестрой, а Мария - совой. Этот вывод напрашивался сам собой, и австралийские аборигены не преминули его сделать. Летучая мышь, раз она является животным парней, зовется братом, а сова, так как она является женской птицей, зовется сестрой. В согласовании с сиим мужчина в обращении называет даму совой, а она его - летучей мышью. Точно так же обстоят дела с половыми тотемами остальных племен. Например, у курнаи все казуары назывались "братьями" парней и все мужчины - казуарами, все славки именовались "сестрами" дам и все дамы - славками. Когда первобытный человек именует себя именованием животного, называет его своим "братом" и воздерживается от его умерщвления, такое животное именуется тотемным. Следовательно, летучая мышь, сова, казуар и славка у интересующих пас племен Юго-Восточной Австралии могут рассматриваться как половые тотемы в серьезном смысле слова. Вообщем, увязывание тотема с полом является явлением сравнимо редким, до этого времени его удалось найти лишь в Австралии. Почаще тотем связывается не с полом, а с кланом и передается по наследству по мужской либо по женской полосы. Отношение индивидума к клановому тотему ничем не различается от его дела к половому тотему: он не убивает тотемное животное, называет его "братом" и именует себя его именованием. Но раз речь в обоих вариантах идет о отношении 1-го типа, то и разъяснение, верное для 1-го варианта, обязано быть приложимо к другому. Причина, по которой клан почитает те либо другие виды животных и растений - ведь тотемом клана быть может и растение - и именует себя их именованием, лежит, видимо, в вере в то, что жизнь каждого члена клана связана с жизнью какого-нибудь представителя животного либо растительного вида и что следствием умерщвления этого животного и ликвидирования этого растения явится погибель соответственного человека. Это толкование чрезвычайно отлично увязывается с определением, которое дает западноавстралийскому тотему (kobong) сэр Джордж Грэй". "Меж семьей и кобонгом существует некоторая загадочная связь; член данной семьи никогда не уничтожит животное, принадлежащее к тому же виду, что и кобонг, ежели застанет его в состоянии сна. Ну и вообщем он убивает таковых животных без охоты и, до того как это сделать, постоянно дает животному возможность скрыться. Это является следствием домашнего поверья, согласно которому одна из особей данного вида является его наиблежайшим другом и уничтожить это животное великое грех, которого следует всячески избегать. Равным образом туземец, кобонгом которого является растение, при определенных обстоятельствах и в определенное время года не имеет права его срывать. Заметим, что, хотя таковой человек избегает причинять вред всем особям данного вида растений и животных, они не владеют в его очах схожей ценностью. Напротив, из всего вида подлинную ценность для него представляет одно-единственное растение, но так как он не знает, о каком конкретно животном либо растении речь идет, то оказывается принужденным воздерживаться от причинения вреда всем остальным особям из боязни разрушить одно из их. Данное разъяснение кланового тотема полностью согласуется с последствиями, которые обязано типо возыметь умерщвление представителя тотемного вида. "В один прекрасный момент кто-то из аборигенов убил ворону. Три либо четыре дня спустя погиб человек по имени Лерри из клана боортва (другими словами вороны). Хворал он уже некоторое количество дней, но умерщвление уингонга (тотема) ускорило его кончину". В данном случае убийство вороны стало предпосылкой погибели человека из клана вороны точно так же, как (когда речь шла о половом тотеме) убийство летучей мыши вызвало погибель мужчины - летучей мыши, а убийство совы - погибель женщины-совы. Равным образом убийство нагуала вызывает погибель индейца Центральной Америки, умерщвление лесной души - погибель калабарского негра, убийство таманиу - погибель обитателя острова Банкса, а смерть животного, в каком заключена душа сказочного волшебника либо великана, - погибель этого крайнего.

#9 Сообщение **Astrolog** » 28 мар 2015, 13:41

Свои взоры на тотемизм и его происхождение Дж. Фрэзер менял пару раз в собственной жизни, не отказываясь, вообщем, ни от 1-го из их. Грэй Джордж (1812-1898) - британский офицер, исследователь Австралии. Таковым образом, ключ к предполагаемому отношению меж человеком и его тотемом дает, видимо, рассказ о великане, в груди у которого не было сердца. Согласно данной теории, тотем является менее как вместилищем, в каком человек хранит свою жизнь, подобно тому как Пунчкин хранил свою жизнь в попугае, а Бидасари держала свою душу в золотой рыбе. Возражение, что, когда у первобытного человека имеются два тотема - половой и клановый, жизнь его также обязана быть связана с 2-мя разными видами животных, так что умерщвление представителя хоть какого из их может повлечь за собой его погибель, звучит неубедительно. Первобытный человек .рассуждает последующим образом: раз в человеческом теле есть некоторое количество жизненных центров, почему наименьшее число таковых центров обязано быть вне тела? И ежели уж жизнь можно поместить на хранение, то почему бы одну часть души не перенести в одно животное, другую - в другое? На представление о делимости жизненной субстанции, иными словами, о множественности душ наталкивали людей почти все обычные причины; его делили и такие философы, как Платон, и первобытные люди. И лишь тогда, когда, перестав быть квазинаучной гипотезой, понятие души становится богословским догматом, люди начинают настаивать на ее значимой неделимости и единстве. Что все-таки касается первобытного человека, то он, не будучи связан никакими догматами, свободен разъяснять факты с помощью допущения такового числа душ, какое ему представляется нужным. Карибы, например, считали, что одна душа находится в голове, а иная - в сердечко, а другие души - во всех местах, где они ощущали биение пульса. Часть индейцев-гидатса разъясняет парадокс постепенного умирания, когда поначалу у человека отмирают конечности, тем что есть четыре души, которые-де покидают тело не сразу, а одна за иной. Окончательная погибель наступает только опосля того, как тело оставляют все четыре души. Часть даяков с острова Борнео и с Малайского полуострова верит, что у человека есть семь душ. Альфуры из Посо на полуострове Целебес придерживаются представления, что у человека имеется три души. Туземные жители Лаоса считают, что тело является вместилищем 30 духов, которые находятся в руках, ногах, во рту, в очах и т.д. Итак, исходя из убеждений первобытного человека, в том, что одна из душ человека имеет своим местопребыванием половой тотем, а иная клановый, нет ничего необычного. Вообщем, как было отмечено выше, половые тотемы встречаются только в Австралии, так что первобытный тотемист, обычно, не нуждается в том, чтоб сразу держать за пределами тела больше одной души.

Ежели предложенное нами разъяснение тотема как сосуда, в каком человек держит свою душу либо одну из собственных душ, соответствует реальности, мы можем надеяться найти владеющую институтом тотема народность, каждый представитель которой повсевременно хранит, как минимум, одну из собственных душ, чье разрушение, по существующему поверью, повлечет за собой погибель ее обладателя, за пределами тела. Таковой народностью являются батаки с острова Суматра. Батаки разбиты на экзогамные кланы со счетом родства по мужской полосы; каждому клану запрещается употреблять в еду мясо определенного вида животных. Одному клену запрещено есть мясо тигра, другому - мясо мортышки, третьему - мясо крокодила, четвертому - мясо собаки, пятому мясо голубя, шестому - мясо белоснежного буйвола, седьмому - саранчу. В качестве предпосылки воздержания от потребления в еду мяса того либо другого животного члены клана приводят то событие, что они ведут собственный род от животных этого вида и что опосля погибели их души могут переселиться в этих животных, либо говорят, что они либо их предки в долгу перед этими животными. В неких вариантах клан носит имя животного. Таковым образом, тотемизм имеется у батаков в собственной полной форме. Не считая того, батаки считают, что у их имеется семь, а по наиболее умеренным подсчетам - три души. Одна из душ повсевременно находится вне тела, и тем более, стоит ей умереть, и человек, вроде бы далековато он ни находился, в этот же миг испустит дух. Создатель, в работе которого содержится упоминание о этом веровании, ни словом не упоминает о батакских тотемах, но по аналогии с австралийскими, центральноамериканскими и африканскими данными мы можем представить, что пребывающая вне тела душа, погибель которой влечет за собой погибель человека, находит для себя пристанище в тотемном животном либо растении. Экзогамный клан - схожий коллектив, меж членами которого брачные дела запрещены. Этот взор нельзя опровергнуть ссылкой на то, что сами батаки прямо не говорят, что их наружные души пребывают в тотеме, и приводят в разъяснение кланового культа священных животных и растений совершенно остальные основания. Ведь ежели первобытный человек серьезно верит, что его жизнь находится в зависимости от существования какого-либо наружного предмета, очень не достаточно возможно, что он раскроет чужестранцу свою тайну. Ведь во всем, что касается его интимной жизни и глубинных верований, он различается исключительной подозрительностью и сдержанностью. Европейцы годами жили посреди первобытных людей, и тем более некие фундаментальные догматы их веры оставались для их тайной, овладеть которой им часто удавалось в итоге какой-либо случайности. Сначала дикаря неотвязно преследует панический ужас, что его желают убить при помощи колдовских чар. Он представляет, что все, что имеет хоть мельчайшее отношение к его личности, - обрезки волос, ногтей, слюна, остатки еды, даже имя - чернокнижник может применять на его смерть и потому делает все вероятное, чтоб все это скрыть либо убить. Но ежели даже в вопросцах, которые имеют к его жизни только наружное и отдаленное отношение, дикарь настолько скрытен и осторожен, то какую же сверхосторожность и непроницаемую скрытность он должен проявлять там, где идет речь о главном оплоте всего его существования! Когда принцесса в притче осведомляется у великана о том, где он хранит свою душу, тот нередко дает лживые и уклончивые ответы, и исторгнуть у него эту тайну удается не по другому, как опосля почти всех уговоров и льстивых уверений. Собственной ревнивой сдержанностью этот великан припоминает пугливою и скрытного дикаря, которого никакая приманка не принудит открыть чужестранцу тайное убежище собственной души и тем поставить под удар само ее существование. Потому нет ничего необычного в том, что основная тайна его жизни в течение настолько долгого времени оставалась тайной и что ее необходимо было склеивать из разрозненных намеков и фрагментов, также отзвуков, дошедших до нас в народных притчах. Ритуал погибели и воскрешения. Предложенная нами теория тотемизма проливает свет на одну категорию религиозных обрядов, которая до этого времени, как нам понятно, не отыскала подабающего разъяснения. У почти всех первобытных племен, в особенности Которых наличествует институт тотемизма, принято устраивать для достигших половой зрелости юношей ритуалы инициации, почаще всего сводящиеся к "умерщвлению" и "воскрешению" участников обрядов. Основная цель этих обрядов, видимо, вытащить душу из тела юноши и поместить ее в тотем. Предполагается, что в итоге проведения операции по изъятию души парень погибает либо, как минимум, погружается в летаргический сон, который в очах первобытного человека не достаточно чем различается от погибели. Его следующее излечение приписывают постепенному восстановлению организма от пережитого им мощного потрясения либо, что наиболее возможно, приливу потока свежайшей жизненной энергии от тотема. Следовательно, ритуалы инициации, состоящие в имитации погибели и воскресения, по существу, сводились к обмену жизненной энергией (либо душой) меж человеком и его тотемом. Вера первобытного человека в возможность такового обмена очевидно проглядывает в рассказе баскского охотника, уверявшего, что, задрав его, медведь вдохнул в его тело свою душу, в итоге чего же медведь свалился замертво, а охотник, в которого все лилась душа медведя, стал медведем. Это воскресение мертвого охотника в виде медведя в точности воспроизводит то, что, согласно предложенной тут теории, как будто бы происходит во время ритуала "умерщвления" и "воскрешения" юноши при инициации. Парень погибает в качестве человека и ворачивается в жизнь в виде животного: в него переселяется душа животного, а его душа в свою очередь переселяется в животное. Потому он с полным правом называет себя медведем, волком и т.д. в зависимости от того, к каким тотемам он принадлежит. По той же причине у него все есть основания обращаться с медведями, волками и т.д., как с братьями: ведь в этих животных его собственная душа и души его родственников.

Приведем примеры погибели и воскрешения, типо имеющие место при инициации. В племени вонгхи, либо вонгибон (Новейший Южный Уэльс), достигнув зрелости, юноши получают посвящение на тайной церемонии, находиться на которой имеют право только посвященные мужчины. Посвящаемому, а именно, выбивают зуб и присваивают новое имя, свидетельствующее о том, что он перебежал в разряд парней. Когда юноше выбивают зуб, участники церемонии ударяют в так именуемые трещотки, плоские древесные бруски с зазубренными краями, к которым привязана веревка; они издают громкий гудящий звук. Непосвященным созидать этот музыкальный инструмент запрещено. Дамам на этих ритуалах запрещается находиться под ужасом смертной экзекуции. Дело представляется так, как будто каждого юношу по очереди встречает мифическое существо по прозвищу Туремлин (почаще называемое Дарамулун), которое отводит юношу на некое расстояние, убивает его, время от времени даже разрезает его тело на кусочки, после этого воскрешает его и выбивает ему зуб. Вонгхи непоколебимо верят в могущество этого Туремлина. Уаларои, живущие в верховьях реки Дарлинг, говорят, что во время инициации один мальчишка встретил призрака, который убил его и возвратил к жизни уже юношей. Аборигены, живущие в низовьях рек Лахлан и Муррей, считают, что убивает и воскрешает посвящаемых некто Трумалур (Дарамулун): Дамы и малыши племени унматчера в Центральной Австралии задумываются, что во время инициации юношу убивает и воскрешает дух по имени Тваньирика. У унматчера, как и у остальных центральноавстралийских племен, ритуалы содержат в себе обрезание и надрезание. По окончании 2-ой из этих операций парень получает от собственного отца священную палку - чурингу, с которой, как ему разъясняют, во времена чрезвычайно и чрезвычайно отдаленные был связан его дух. Парень должен, пока он поправляется в зарослях кустарника от приобретенных при инициации ран, размахивать трещоткой, по другому живущее на небе существо устремится вниз и унесет его. Дамы и малыши племени бинбинга на западном побережье залива Картентария верят, что трещоткой во время инициации громыхает дух по имени Катаджалина, который живет в муравейнике: он-де съедает мальчугана, а позже возвращает его к жизни. Дамы примыкающего племени анула также представляют, что однообразный звук трещотки производит дух по имени Гнабайа, который проглатывает посвящаемых юношей и изрыгает их уже в виде посвященных парней. У племен, расселившихся на южном побережье Новейшего Южного Уэльса, - их обычным представителем является племя мурринг - во время инициации перед посвящаемыми юношами в приятной форме разыгрывают мистерию воскрешения. Описание этого ритуала оставил нам один свидетель. Завернутый в волокнистую кору человек лег в могилу, и его слегка забросали ветками и землей. В руке он держал маленький кустик, который, казалось, рос прямо из земли; для большего эффекта в землю были, не считая того, понатыканы еще кустики. Потом к могиле подвели посвящаемых юношей. К ним приблизилась процессия одетых в ту же волокнистую кору парней, во главе которой двигались двое достопочтенных старейшин. Участники этого шествия изображали знахарей, совершающих паломничество к могиле их погибшего собрата, который похоронен в этом месте. Когда, взывая к Дарамулуну, эта маленькая процессия вышла из-за скал и деревьев на открытое место, она тормознула на противоположной от юношей стороне могилы, и оба старейшины отступили в задние ряды танцующих. Пение и танцы продолжались до того времени, пока "росший" на могиле кустик не пришел в движение. "Смотрите, смотрите!" - заорали посвящаемым мужчины, указывая на трепещущие листья. При всем этом кустик начал все посильнее трястись, в конце концов обрушился на землю. Под возбужденные танцы и пение хора из-под кучи ветвей и листьев выпрыгнул мнимый покойник. Вскочив на ноги, он прямо в могиле исполнил волшебный танец и, открыв рот, показал всем присутствующим волшебные вещества, типо приобретенные им от самого Дарамулуна.

Подобно почти всем австралийским племенам, некие племена в северной части Новейшей Гвинеи - иабим, букауа, кай, тами - требуют, чтоб каждому туземцу мужского пола, до этого, чем он станет полноправным членом племени, было изготовлено обрезание. Что все-таки касается ритуала инициации, центральным событием которого это обрезание является, то, по представлениям обитателей Новейшей Гвинеи, сходным с австралийскими, он заключается в том, что юношей заглатывает и изрыгает некоторое мифическое чудовище, которое подает собственный глас в однообразном подвывании трещотки. Новогвинейские племена не только лишь вводят такое представление в разумы дам и малышей, да и разыгрывают его в драматической форме во время обрядов инициации, находиться на которых дамам запрещается. С данной целью в селении либо в пустынной части леса воздвигается шалаш метров 30 длиной. Ему придается вид мифического чудовища: тот край шалаша, который изображает голову чудовища, приподнят наверх и равномерно сходит на конус. Позвоночный столб этого великана символизирует вырытая прямо с корнем пальма (betelpalm), а его шерсть - пучки возрастающих на ее стволе волокон. Для полного сходства туземный живописец украшает переднюю часть этого сооружения парой выпученных глаз и раскрытым ртом. Когда, попрощавшись с матерями и иными дамами, которые верят - либо делают вид, что верят, - в россказни о том, что чудовище проглатывает их ненаглядных детей, охваченные страхом новенькие оказываются рядом с сиим впечатляющим сооружением, которое издает недовольное рычание (по сути это размахивают трещотками сокрытые в чреве чудовища люди). Сам процесс заглатывания разыгрывается по-разному. У тами посвящаемых принуждают продефилировать перед строем людей, которые держат над головой священные трещотки. У кай он воспринимает наиболее приятную форму: новичков там принуждают пройти под помостом, на котором стоит человек, делающий глотательное движение: когда какой-либо дрожащий парень проходит под помостом, человек на помосте выпивает глоток воды. Чтоб чудовище сжалилось и изрыгнуло свою жертву, ему в дар за каждого юношу приносят по свинье. Исполняющий роль чудовища человек воспринимает этот подарок, издает булькающий звук, и проглоченная им вода струей извергается на юношу. Это значит, что чудовище извергло юношу из собственной утробы. Вообщем, посвящаемому еще предстоит перенести наиболее болезненную и страшную операцию обрезания. Следует это обрезание конкретно за совершением указанного ритуала, и надрез, который делает оперирующий на теле юноши, истолковывается как укус либо царапинка, оставленная чудовищем, когда оно изрыгало юношу из собственной вместительной утробы. Во время обрезания не утихают громкие звуки трещоток, символизирующие рычание страшного чудовища в момент заглатывания юноши. Когда - что случается достаточно нередко - в итоге данной операции парень погибает, его тело тайно погребают в лесу, а убитой горем мамы докладывают, что не считая людского желудка у чудовища имеется желудок свиньи; что ее отпрыск, к огорчению, угодил не в тот желудок и извлечь его оттуда никак нельзя. В течение пары месяцев опосля обрезания юноши должны оставаться в изоляции, воздерживаясь от всякого общения с дамами не имея даже права на их глядеть. Живут они в хижине вытянутой формы, что опять-таки символизирует утробу чудовища. Когда в конце концов получив посвящение, юноши с невероятной пышностью вступают в селение, дамы встречают их всхлипываниями и слезами радости, как если б это были восставшие из могил мертвецы. Поначалу юноши должны держать глаза закрытыми (время от времени они у их даже замазаны мелом); не считая того, смысл приказаний, которые им отдают старшие, до их как будто бы не доходит. Равномерно они, но, вроде бы приходят в себя, просыпаются от оцепенения и на последующий день смывают с себя корку белоснежного мела, покрывающую их тела. Очень знаменателен тот факт, что все эти племена Новейшей Гвинеи именуют одним и этим же словом и трещотку, и чудовище, которое типо при обрезании проглатывает посвящаемых юношей и страшный рев которого имитируется обыкновенными древесными музыкальными инструментами. Заслуживает внимания и то событие, что слово, применяемое по отношению к трещотке и чудовищу, в 3-х языках из 4 значит также призрак, либо дух покойника, а на другом языке племени кай - оно значит "дедушка". Из этого следует, что существо, которое типо проглатывает и изрыгает юношей во время инициации, рассматривается как могущественный призрак либо дух предка, а трещотка, которая обозначается одним с ним словом, материально его представляет, Сиим разъясняется, почему с таковой тщательностью этот священный инструмент скрывают от дам. Когда в трещотках не чувствуется необходимости, они хранятся в мужских домах, в которые дамам доступ закрыт. Дамам и непосвященным под ужасом погибели запрещается созидать священную трещотку. Также у тугери либо кайа-кайа, большого племени папуасского происхождения на южном побережье Голландской Новейшей Гвинеи, трещоткой, либо сосом, называется мифический великан, который, по местному поверью, раз в год возникает с юго-восточным муссоном. В это время в его честь устраивают праздничек и размахивают трещотками. Великан "убивает" приносимых ему в дар мальчишек, после этого благоразумно возвращает их к жизни.

В отдельных областях острова Вити-Леву, наикрупнейшго из островов Фиджи, в прошедшем перед посвящаемыми юношами с большой торжественностью разыгрывалась драма погибели и воскрешения. В огороженном священном месте им демонстрировали ряд распростертых на земле мертвых либо притворившихся мертвыми людей. Тела этих людей были растерзаны и вымазаны кровью, внутренности вываливались наружу. Но по клику верховного жреца эти притворившиеся покойниками люди вскакивали на ноги и сбегали к реке отмыться от крови и свиных кишок, которыми их обмазали. Скоро, двигаясь в такт звукам праздничного гимна, они ворачивались в пределы священной ограды, полные новейших сил, с венками на голове, и занимали свои места напротив посвящаемых юношей. Вот что представляла собой театрализованная постановка "погибели" и "воскрешения". Обитатели острова Рук, что лежит меж Новейшей Гвинеей и Новейшей Британией, устраивают празднички, на которых два либо три ряженых в древесных масках в сопровождении остальных парней с танцами проходят по селению. Эти люди требуют, чтоб им выдали прошедших через обрезание юношей, которых еще не успел проглотить Марсаба, другими словами бес. Трясущихся и визжащих от испуга юношей передают в руки этих ряженых в масках, и они проползают у их меж ног. После чего процессия опять пускается в путь, возвещая, что Марсаба съел юношей не вернет их до того времени, пока в подарок ему не принесут свиней, таро и т.д. Все обитатели селения в зависимости от собственного достатка приносят нужные продукты, которые потом съедаются от имени Марсабы. В западной части Серама достигших половой зрелости юношей принимают в общество какиан. Современные создатели разглядывали это общество сначала как политический альянс, учрежденный с целью противостоять чужеземному владычеству. На самом же деле он преследует чисто религиозные и социальные цели, хотя полностью может быть, что жрецы эпизодически употребляли свое большущее влияние в политических целях. Практически эта организация представляет собой обширно всераспространенный в первобытных обществах институт, основная функция которого - инициация юношей. В крайние годы подлинную природу этого союза раскрыл в собственных трудах выдающийся голландский этнолог И.Г.Р.Ридель. Дом общества какиан представляет собой древесный навес вытянутой формы. Размещен он в почаще леса под самыми развесистыми деревьями. Построен этот дом так, что в него просачивается чрезвычайно не достаточно света, потому практически нереально рассмотреть, что происходит снутри. Таковой дом есть у каждого селения. Юношей, которым предстоит пройти ритуал инициации, приводят сюда с завязанными очами в сопровождении родителей и родственников. Каждого юношу ведут за руки двое парней, которые присматривают за ним и опекают его в период инициации. Когда все собрались перед навесом, верховный жрец громким голосом обращается к злым духам. И здесь же изнутри доносится страшный шум, который создают прокравшиеся через заднюю дверь мужчины при помощи буковых труб. Но дамы и малыши представляют, что шум создают сами злые духи, и на их находит кошмар. Потом жрецы входят в дом, и за ними один за одним следуют юноши. Как очередной парень исчезает под навесом, раздается приглушенный звук удара каким-то режущим инвентарем, душераздирающий вопль - и через крышу дома просовывают копье либо клинок, с которого капает кровь. Это служит знаком того, что юноше "отрубили" голову и что злой дух забрал его в мир другой для того, чтоб там преобразить и возродить. При виде кровавого клинка мамы начинают горько рыдать и стенать, что их малышей зарезал злой дух. В неких местах юношей проталкивают в дом общества какиан через отверстие, имеющее форму челюстей крокодила либо клюва казуара, после этого объявляют, что их проглотил злой дух. Юноши остаются в этом доме в течение 5 либо 9 дней. Сидя в тем нотке, они слышат звуки буковых труб да лязг клинков. Каждый день они купаются, и их тела смазывают желтоватой краской, чтоб придать им вид людей, побывавших в утробе злого духа. Во время пребывания в доме какиан каждому юноше при помощи колючек вытатуировывают на груди либо на руке один либо два креста. Когда юноши не спят, они должны посиживать скрючившись и совсем бездвижно. Пока они посиживают рядком, скрестив ноги и протянув руки, вождь берет в руки трубу и, кладя ее мундштуком попеременно на руки каждого из юношей, начинает говорить в рупор со странными модуляциями, подражая голосу духов. Под опасностью погибели он призывает юношей соблюдать утомившись общества какиан и ни при каких обстоятельствах не разглашать того, что происходило с ними в этом доме. Не считая того, жрецы наставляют юношей приблизительно вести себя по отношению к кровным родственникам и посвящают их в предания и тайны племени.

Тем временем, возвратившись домой, мамы и сестры оплакивают юношей. Вообщем, через день-два опекуны посвящаемых ворачиваются в селение с благой вестью: в итоге вмешательства жрецов злой дух возродил юношей к жизни. Приносящие это весть мужчины (как и полагается посланцам из подземного мира) прибегают чуток живые, вымазанные грязюкой. До того как покинуть дом какиан, каждый парень получает из рук жреца палку, с обоих концов украшенную перьями петушка пли казуара. Эти палки типо сам злой дух вручил юношам, когда возрождал их к жизни, и они служат свидетельством того, что юноши вправду побывали в стране духов. Возвратившись в селение, юноши прогуливаются неправильной походкой. В собственный свой дом они умудряются войти задом, как если б разучились ходить верно (время от времени они входят в дом через заднюю дверь). Когда им приносят блюдо с пищей, они переворачивают его ввысь дном. Изъясняются они только знаками. Делается все это для того, чтоб показать, что все они еще находятся во власти злых духов. Опекуны должны им поновой, как новорожденным малышам, прививать самые простые способности. Опосля того как юноши покидают дом какиан, им категорически запрещается до совершения последующего ритуала употреблять в еду определенного сорта плоды. В течение 20 (либо 30) дней матерям и сестрам запрещено расчесывать им волосы. По истечении этого срока верховный жрец приводит юношей в какое-нибудь уединенное место в лесу и там выстригает каждому из их прядь волос на макушке. После чего ритуала юноши перебегают в разряд парней и получают право жениться. (Если б они создали это ранее, они покрыли бы себя позором.) У племен в нижнем течении реки Конго инсценировка погибели и воскресения осуществляется, поточнее, осуществлялась членами тайного союза либо общества, именуемого ндембо. "В ритуале ндембо руководящие инициацией знахари имитируют у 1-го из посвящаемых припадок и в "бесчувственном" состоянии выносят его из селения в какое-нибудь закрытое место. Таковой человек называется "умирающим ндембо". Его примеру следуют другие (обычно, юноши и девушки, но часто юные мужчины и дамы)... Они считают себя погибшими. Это, вообщем, не мешает родителям и друзьям снабжать их провизией. По истечении периода, который, согласно обычаю, продолжается от 3-х месяцев до 3-х лет, призывают знахаря, и он воскрешает мнимого покойника... Опосля того как знахарю уплачена нужная сумма средств, также скоплены средства (либо продукты) для устройства торжественной трапезы, членов общества ндембо возвращают к жизни. Поначалу воскрешенные делают вид, что никого и ничего не выяснят, Они "разучиваются" даже пережевывать еду, и это за их делают друзья. У непосвященных они отбирают все. что им заблагорассудится, а в случае отказа наносят им побои, а время от времени даже душат и убивают. За эти деяния они не несут никакой ответственности, так как считается, что они вроде бы не в для себя. Периодически они несут всякую тарабарщину и ведут себя так, как будто лишь что возвратились из страны духов. После чего им присваиваются имена "погибших ндембо". У неких племен краснокожих Северной Америки имеются суровые религиозные союзы, открытые только для тех, кто прошел через ритуал умерщвления и воскресения. В 1766 году капитан Джонатан Карвер находился при приеме новейшего члена в альянс, называемый "обществом друзей духа". Альянс этот имеется у племен наудовесси, сиу и дакота в районе Великих озер. Кандидат в члены этого общества погрузился перед вождем на колени и тот заявил, что "его в данный миг побеждает дух, который через несколько мгновений набросится и на него, что дух этот насмерть поразит его, но его здесь же вернут к жизни. К этому он добавил, что одержимость духом, сколь бы страшной она ни казалась, является нужным условием того, чтоб получить привилегии полноправного члена общества. Опосля этих слов он, казалось, пришел в мощное возбуждение. В конце концов оно достигло такового накала, что его лицо исказилось и по телу прошли судороги. Здесь он бросил в посвящаемого предмет, по форме и цвету напоминающий фасоль, и попал прямо в рот, отчего парень свалился без эмоций, как пораженный пулей". Некое время он пролежал, как труп, но под градом посыпавшихся на него ударов стал проявлять признаки жизни, а выплюнув изо рта фасоль либо иной предмет, брошенный в него вождем, совсем пришел в чувство. У остальных племен, к примеру у оджибве, виннебаго, дакота, убийство инсценируется при помощи сумки с амулетами. Эта сумка сделана из кожи животного (выдры, кошки, змеи, медведя, енота, волка, совы, горностая) и имеет форму, отдаленно напоминающую форму соответственного животного. Одна из таковых сумок имеется у каждого члена общества: он держит в ней нелепой формы предметы, являющиеся его амулетами либо "чарами". Ему кажется, что от содержимого данной сумки (животного) исходит некий дух либо дыхание, довольно мощное не только лишь для того, чтоб сбить с ног либо уничтожить человека, да и для того, чтоб поднять и вернуть его к жизни. Для того чтоб уничтожить человека при помощи таковой сумки, довольно его стукнуть ею: он свалится как подкошенный, но очередной удар сумкой - и он воскреснет.

К данной же категории обычаев, непременно, принадлежит ритуал, очевидцем которого стал Джон Р. Джевитт, когда, потерпев крушение, он попал в плен к индейцам-нуткасанд. Вождь краснокожих "разрядил над ухом собственного отпрыска пистолет, отчего тот одномоментно упал как подкошенный. Дом наполнился душераздирающими кликами дам, которые рвали на для себя волосы и восклицали: "Погиб юный вождь". Здесь же к дому бросилась большая масса краснокожих с ножиками и мушкетами, чтоб осведомиться о причине шума. За ними торопились двое краснокожих, одетых в волчьи шкуры, в масках в виде волчьей головы. Они и в дом-то вошли по-волчьи, на четвереньках. и, подняв юного вождя, взвалили его для себя на спины и также на четвереньках удалились". В другом месте этот же Джевитт пишет, что на юном вожде-мальчике лет одиннадцати - была маска в виде волчьей головы. Так как же краснокожие в данной части Америки разбиты на тотемные кланы, при этом клан волка является одним из главных, и члены каждого клана имеют обыкновение носить на для себя какую-нибудь часть собственного тотема, этот юный вождь вероятнее всего принадлежал к клану волка, а приводимый Джевиттом ритуал являлся инсценировкой убийства юноши, дающий ему возможность переродиться в волка. Вспомним, что охотник-баск утверждал, что был убит и возродился к жизни в виде медведя. Эта гипотеза получила доказательство в исследованиях интересующих нас племен краснокожих, проведенных Францем Боасом . Оказалось, вообщем, что альянс, в который был принят отпрыск вождя, являлся не тотемным кланом, а тайным обществом тлокоала, члены которого подражали волкам. Прием в общество новейших членов также осуществлялся "волками". Ночкой "волчья свора" - роли волков исполняли краснокожие в волчьих шкурах и соответственных масках - совершала набег на селение, хватала посвящаемого и уносила его в лес. Когда из-за околицы доносилось подвывание "волков", спешивших за юношей, члены этого общества вымазывали для себя лица сажей и пели: "Во всех племенах трепет великий, ибо я - тлокоала". На последующий день "волки" ворачивались с "мертвым" юношей, и на долю членов общества выпадало его "оживить". Волки типо положили ему в животик волшебный камень, и, до того как он получит возможность возвратиться к жизни, его нужно оттуда извлечь. Ранее мнимый труп оставляют лежать за пределами дома. Потом два знахаря "вынимают" камень обыденный кусочек кварца, и посвящаемый "оживает". У краснокожих племени ниска (Английская Колумбия), разбитых на четыре главных тотемных клана-орла, волка, ворона и медведя, "новенького" возвращает к жизни актер, исполняющий роль тотемного животного. Когда наступал срок мужчине вступить в тайное общество олала, его друзья выхватывали ножики и делали вид, что его убивают. По сути они давали ему возможность скрыться, а голову отсекали ловко подсунутой заместо него куколке. Потом они распластывали эту куколку на земле и набрасывали на нее покрывало. Дамы начинали над ней причитать. Родственники "погибшего" устраивали прощальную трапезу и торжественно сжигали куколку. Короче, устраивались истинные похороны. В протяжении целого года парень отсутствовал, и лицезрели его только члены тайного общества. По окончании этого срока он верхом на человеке, изображавшем его тотемное животное, ворачивался в селение целым и невредимым. Боас Франц (1858-1942) - выдающийся южноамериканский (германского происхождения) ученый-этнограф, глава "исторической школы американской этнографии". Смысл этих обрядов сводится к "умерщвлению" посвящаемого и его "воскрешению" в виде животного, которому с этих пор предстоит стать духом-хранителем этого человека либо, во всяком случае, быть с ним связанным неразрывными узами. Вспомним, что краснокожие Гватемалы, жизнь которых была связана с жизнью того либо другого животного, утверждали, что могут принимать вид той определенной особи, с которой они находятся в симпатической связи. Так почему бы и индейцам Английской Колумбии не тешить себя мыслью, что жизнь их зависит от жизни того либо другого вида животных, которым они подражают в собственной одежде? Даже ежели современные краснокожие от этого догмата отказались, предки их полностью могли его делить, что и побудило их организовать ритуалы тотемных кланов и тайных обществ. И хотя по способу приема новейших членов эти союзы различаются друг от друга (ведь членом тотемного клана человек становится от рождения, а в тайное общество он вступает в определенном возрасте), нет сомнения в том, что они близко родственны и являются продуктами одних и тех же способностей мышления. Ежели принять нашу гипотезу, речь в данном случае идет о установлении симпатической связи с животным, духом и иным могущественным существом, которому человек отчасти либо полностью дает на хранение свою душу и от которого он в заслугу за этот дар получает сверхъестественные возможности.

Итак, согласно выдвинутой тут теории, народы, у каких институт тотемизма встречается вместе с инсценировкой умерщвления и воскрешения посвящаемых во время ритуала инициации, делили не только лишь веру в возможность помещать душу на неизменное хранение во наружный предмет (животное, растение и т.д.), да и придерживались соответственного вида действий. Почему у людей возникает желание поместить душу в какой-либо наружный предмет? Ответ на этот вопросец один: подобно сказочному великану, они считают, что это безопаснее, чем повсевременно носить ее с собой (так же как люди не носят при для себя большие суммы, а помещают их на хранение в банк). В критические моменты жизни первобытные люди, как мы лицезрели, на время помещают душу в надежное место, и она хранится там до того времени, пока не минует опасность. Это, вообщем, не относится к тотемизму и иным институтам, когда в тотемный клан в определенный период их жизни посвящают всех без исключения туземцев (по последней мере, мужского пола). Обычно, эта инициация имеет место в период заслуги половой зрелости. А это, в свою очередь, свидетельствует о том, что опасность, которую призван отвратить тотемизм и подобные ему университеты, как предполагается, связана сначала с периодом заслуги половой зрелости, иными словами, с отношениями полов. С половыми сношениями, по представлениям первобытного человека, соединено множество суровых угроз, хотя природа их до этого времени не была сколько-нибудь точно определена. Будем надеяться, что с течением времени наиболее детализированное ознакомление с мышлением первобытного человека прольет свет на эту кардинальной значимости делему, что даст ключ не только лишь к осознанию истоков тотемизма, да и к осознанию происхождения системы брака.

Астрология - тайный мир непознанного.