ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Общественная черта праздничков огня. С незапамятных времен в Европе существует обычай, следуя которому фермеры в определенные дни года разжигают костры, пляшут вокруг их либо же через их прыгают. Есть основания отнести эти обычаи к эре средневековья. Но подобные обычаи соблюдались и в древности, а это говорит о том, что они своими корнями уходят в дохристианскую эру. Вправду, самые 1-ые сведения о существовании этих обычаев в Северной Европе мы черпаем из предпринятых в VIII веке попыток христианских синодов упразднить эти обычаи как языческие. Часто на этих кострах сжигались чучела людей либо инсценировались сожжения живого человека. Есть основания считать, что в дальнем прошедшем в таковых вариантах вправду подвергались сожжению живые люди. Лаконичный обзор такового рода обычаев выявит существование в их следов человечьих жертвоприношений и сразу поможет прояснить их смысл. Почаще всего такового рода костры загорались в весеннюю пору и посреди лета, но в неких местах их зажигали в конце осени либо же в зимнюю пору, в особенности в канун дня Всех Святых (31 октября), на Рождество и в канун двенадцатого дня. Место не дозволяет отдать исчерпающее описание этих праздничков, но несколько примеров посодействуют составить о их общее представление. Начнем с весенних праздничков огня, которые приходятся на 1-ое воскресенье поста, на канун Пасхи и на 1-ое мая. Огни Великого поста. Обычай жечь костры в 1-ое воскресенье поста получил самое обширное распространение в Бельгии, на севере Франции и во почти всех частях Германии, Так, в Бельгийских Арденнах в течение одной либо 2-ух недель перед так именуемым праздничком огня малыши перебегают от одной усадьбы к иной и собирают горючее. В Гранд-Алле малыши преследуют тех, кто отказал им в просьбе, и стараются вымазать лицо золой, взятой из потухшего костра. В торжественный день они рубят кустарник, почаще всего ракитник и можжевельник, и вечерком зажигают на всех буграх большие костры. Считается, что, ежели разжечь семь костров, деревня будет застрахована от пожаров. Ежели к этому времени река Мёз леденеет, костры раскладывают также и на ее льду. В Гранд-Алле в середину костра ставят столб, который именуют "колдунья" (makral), разжигает костер мужчина, женившийся крайним. В окрестностях Морланвельца сжигают соломенное чучело. Юные люди вокруг костров пляшут и поют, перепрыгивают через горячие угли, чтоб обеспечить на последующий год неплохой сбор, счастливо выйти замуж либо жениться, также чтоб избавиться от коликов в желудке. В Брабанте до начала XIX века в то же самое воскресенье дамы и переодетые в женское платьице мужчины с пылающими факелами шли в поля, где плясали и распевали шуточные песни с целью, как они утверждали, изгнания "злого сеятеля", который упоминается в читающемся в сей день отрывке из Евангелия. В Патюраже в провинции Эно приблизительно до 1840 года соблюдался обычай под заглавием Эскувион либо Скувион. Каждый год в 1-ое воскресенье поста, которое именовалось деньком Малого Скувиона, молодежь и малыши бегали по садам с зажженными факелами. На бегу они пронзительно орали: "Несите яблоки, несите груши, несите все темные вишни Скувиону". При этих словах человек, несущий факел, размахивал им и швырял его в заросли яблоневых, грушевых и вишневых деревьев. Последующий день именовался деньком Великого Скувиона, когда этот же самый рейд с пылающими факелами посреди фруктовых деревьев повторялся опосля пополудни до пришествия сумерек.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
В департаменте Арденны (Франция) обитатели всем селением плясали и пели вокруг костров, которые разжигались в 1-ое воскресенье поста. Костер тут также загорался мужчиной либо дамой, крайними вступившими в брак. Данный обычай до этого времени обширно всераспространен в этом районе. В этих кострах традиционно сжигали кошек; время от времени их жарили, держа над костром, и, пока они горели, пастухи прогоняли через дым и пламя свои стада, веря, что это предохранит скот от болезней и колдовских чар. Обитатели неких селений верили, что, чем оживленнее будет пляска вокруг костра, тем богаче будет в текущем году сбор. В провинции Франш-Конте (Франция), к западу от Юрских гор, 1-ое воскресенье поста зовется воскресеньем головешек из-за костров, которые традиционно разжигаются в сей день. В субботу либо в воскресенье деревенские мужчины впрягаются в тележку и тащат ее по улицам, останавливаясь перед дверями домов, где есть девушки, и выпрашивают вязанку хвороста. Когда набирается достаточное количество горючего, они свозят его в какое-нибудь место около деревни, сваливают в кучу и разжигают костер. Поглядеть на костер собираются все обитатели села. В неких деревнях, когда колокола вызванивали молитву "Angelus", кликами "К огню! К огню!" давался сигнал к началу ритуала. Мужчины, девушки и малыши пляшут вокруг пламени, а когда костер гаснет, соревнуются в перепрыгивании через угли. Ежели девушке либо парню удается в прыжке не опалить одежду, это означает, что он либо она в течение года вступят в брак. Молодежь носит также по улицам либо полям зажженные факелы и, проходя мимо фруктовых садов, выкрикивает: "Больше плодов, чем листьев!" Еще не так давно в Лавироне, в департаменте Ду, эти костры раскладывали молодожены. Посреди костра устанавливался шест с привязанным к верхушке древесным петухом. Потом устраивались состязания, и в качестве заслуги фаворит получал этого петушка. В Оверни вечерком в 1-ое воскресенье поста везде загораются огни. Каждое селение, любая деревушка, каждый район, любая отдельная усадьба с пришествием темноты зажигает собственный костер ((180, как они его именуют). Пылающие костры видны на буграх и в равнинах, собравшиеся вокруг их пляшут и поют, почти все прыгают через пламя. Потом начинается церемония Гранна-миа (Grannas-mias). Гранна-миа - это факел из травы, привязанный к шесту. Когда костер начинает угасать, зрители зажигают от него факелы и несут их в примыкающие поля и фруктовые сады. На ходу они громко распевают: "Гранна - мой друг, Гранна - мой отец, Гранна - моя мама". Потом они проносят пылающие факелы над ветками каждого дерева, распевая: "Гори головня; с каждой ветки - корзина!" В неких деревнях фермеры также бегают по засеянным полям и стряхивают золу с факелов на землю. Не считая того, незначительно золы они кладут в гнезда домашней птицы для того, чтоб в течение года куры лучше неслись. По завершении всех этих церемоний их участники расползаются по домам; на ужин к торжественному столу подают оладьи и блины. Эти деяния в отношении фруктовых деревьев, засеянных полон, куриных насестов, непременно, являются волшебным средством получить изобилие. По мнению доктора Поммероля, Гранна, к которому обращаются с призывами и именованием которого именуются факелы, является, возможно, не кем другим, как кельтским богом Гранном, которого римляне отождествляли с Аполлоном. О существовании культа этого бога молвят надписи, обнаруженные не только лишь во Франции, да и в Шотландии и на Дунае.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Обычай носить в 1-ое воскресенье поста зажженные соломенные факелы по фруктовым садам и полям с целью их осеменения независимо от того, сопровождался ли он раскладыванием костров либо нет, был, по-видимому, всераспространен во Франции. К примеру, в Пикардни в 1-ое воскресенье поста люди носили факелы по полям, заклиная полевых мышей, плевела и головни. Они считали, что приносят пользу садам и принуждают отлично расти лук. Малыши бегали с факелами по полям для того, чтоб земля стала наиболее плодородной. В Верже, селении меж Юрой и Комб-д'Эн, в это самое время зажигали факелы на вершине горы; факельщики заходили в каждый дом, требуя сушеного гороха и заставляя пары, вступившие в брак в течение года, плясать. В Берри (округ Центральной Франции) в сей день костры не разжигаются, но все население деревень, вооружившись пылающими факелами, рассеивается по полям, виноградникам и фруктовым садам. Издалека множество передвигающихся, мерцающих в темноте огоньков припоминает блуждающие огни, которые, то рассыпаясь, то догоняя друг дружку, мечутся по полям и равнинам. Пока мужчины размахивают своими факелами над ветками плодовых деревьев, дамы и малыши обвязывают стволы пучками пшеничной травы. Считается, что эта церемония способна предохранить плоды от разных напастей, а обвязываемые вокруг стволов пучки травы принуждают деревья плодоносить. В это время года подобные обычаи соблюдались в Германии, в Австрии и в Швейцарии. Так, в Эифельских горах (Прирейнская область в Пруссии) в 1-ое воскресенье поста юные люди, переходя из дома в дом, собирали траву и хворост. Свою добычу они вносили на какой-либо бугор и складывали вокруг высочайшего узкого бука, к которому под прямым углом были привязаны в виде креста древесные бруски. Это сооружение, называемое "хижиной" либо "замком", поджигалось, Молодежь с непокрытой головой, держа в руках факелы, прогуливалась вокруг пылающего "замка" и громко молилась. Время от времени в "хижине" сжигалось соломенное чучело человека. Во время церемонии все наблюдали за направлением дыма от костра. Ежели его сдувало в сторону полей, это числилось предзнаменованием неплохого урожая. В этот же самый день в неких частях Эйфеля из травы делали огромное колесо и при помощи 3-х лошадок затаскивали его на вершину холмика. Деревенские ребята с пришествием сумерек направлялись туда; они поджигали колесо и спускали его вниз по склону. В Оберштадтфельде колесо был должен делать крайний из женившихся юных людей. Около Эхтернаха, в Люксембурге, схожая церемония именуется "сожжением колдуньи". В Форарльберге, в Тироле, в 1-ое воскресенье поста стройную молодую ель окружают грудой травы и хвороста, к ее вершине привязывается изготовленное из тряпок и набитое порохом чучело, которое именуется "колдуньей". Ночкой это сооружение поджигается; вокруг пляшут мальчишки и девченки, размахивая факелами и распевая стихи, в каких есть такие слова: "Зерно - в веялки, плуг - в землю". В Швабии в 1-ое воскресенье поста к шесту привязывают изготовленное из старенькой одежды чучело, называемое "колдуньей", "старенькой супругой" либо "бабушкой в зимнюю пору". Шест этот втыкают в середину груды дров и все это поджигают. Пока "колдунья" горит, юные люди подбрасывают в воздух пылающие диски. Эти тонкие, круглые кусочки дерева, имеющие в поперечнике несколько дюймов, имеют зазубренные края в подражание солнечным либо звездным лучам. Посреди диска - отверстие, с помощью которого он насаживается на конец палочки. Перед тем как кинуть диск в воздух, его поджигают, палочку раскачивают из стороны в сторону, а потом резким движением пускают диск в воздух. Брошенные таковым образом пламенные диски поднимаются высоко в воздух и, перед тем как достигнут земли, обрисовывают длинноватую светящуюся дугу. Обугленные остатки от "колдуньи" и дисков приносят домой и той же самой ночкой закапывают в поля, засеянные льном, потому что, по мнению обитателей, это оберегает посевы от вредителей. В Рёнских горах, расположенных на границе Гессена и Баварии, в 1-ое воскресенье поста обитатели традиционно отправляются на вершину холмика. Мужчины и ребятишки несут факелы, ветки, обмазанные смолой, и обшитые травой шесты. Потом заблаговременно приготовленное колесо поджигают и спускают с холмика, а юные люди бегут в поля с пылающими факелами и вениками, которые через некое время сбрасывают в кучу, и молодежь, стоя вокруг нее, поет гимн либо народную песню. Бегая по полям с зажженными факелами, люди стремились "прогнать злого сеятеля". Либо же это делалось в честь девы Марии, чтоб она уберегла и благословила сбор. У обитателей деревень по соседству с Гессеном, меж Рёнскими и Фогельскими горами, существует поверье, что поля, по которым проехалось пылающее колесо, будут защищены от бурь и града.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
В Швейцарии также существует либо существовал обычай зажигать костры на возвышенностях под вечер в 1-ое воскресенье поста, потому сей день известен под заглавием "искорного воскресенья". Этот обычай был всераспространен, к примеру, по всему Люцернскому кантону. Мальчишки прогуливались из дома в дом, прося хворост и траву, которые потом складывались на отлично видном со всех мест холмике. В центре костра находился шест, который из-за привязанного к нему соломенного чучела именовался "колдуньей". Огонь зажигали в сумерки, и вокруг него начинала бешено плясать молодежь. Некие при всем этом щелкали бичами либо позвякивали колокольчиками. Когда же огонь затухал, через него начинали прыгать. Все это именовалось "сожжением колдуньи". В неких частях кантона было также принято обматывать старенькые колеса травой и колючками, поджигать их и спускать с холмика. Чем больше можно было узреть искрящихся и мерцающих в темноте костров, тем паче плодородный ожидался год. И чем выше прыгали танцоры, тем паче высочайший был должен уродиться лен. В неких районах костер зажигали дама либо мужчина, крайними вступившие в брак. От этих костров, зажигаемых в 1-ое воскресенье поста, по-видимому, нелегко отличить костры, на которых в это самое время сжигается изображение так именуемой Погибели, что является частью церемонии "выноса Погибели". Мы лицезрели, как в Шпахендорфе, в Австрийской Силезии, днем в день святого Руперта (другими словами во вторник на масленой недельке) соломенное чучело, одетое в меховое пальто и шапку, кладется за деревней в яму и сжигается. Пока чучело горит, каждый старается заполучить кусочек от него, с тем чтоб позже привязать его к ветке самого высочайшего дерева в собственном саду либо зарыть в полях, потому что существует поверье, что это приносит неплохой сбор. Этот ритуал именуется "погребением Погибели". Даже когда соломенное чучело не прозывается Гибелью, смысл этого обычая, по-видимому, остается этим же, потому что само это имя, как я уже пробовал показать, не выражает начальный смысл указанного ритуала. В Коберне, в Эйфельских горах, соломенное чучело изготовляется парнями во вторник на масленой недельке. Над чучелом по всей форме устраивают трибунал, оно обвиняется во всех кражах, совершенных в окружении в течение года. Приговоренного к погибели соломенного человека носят по деревне, после этого расстреливают и сжигают на костре. Все танцуют вокруг костра, а дама, крайней вышедшая замуж, обязана через него перепрыгнуть. В Ольденбурге вечерком в масленичный вторник было принято изготовлять длинноватые связки травы, которые потом поджигались. Люди, размахивая зажженными вязанками, с визгом и непристойными песнями бегали по полям. После чего в поле сжигали соломенное чучело. В районе Дюссельдорфа соломенный человек, сжигаемый во вторник на масленой недельке, изготовлялся из необмолоченного снопа. В 1-ый пн опосля весеннего равноденствия цюрихские мальчишки таскают по улицам в малеханькой телеге соломенное чучело, в то время как девченки носят Майское дерево. Чучело сжигают, когда колокола звонят к вечерне. В пепельную среду в Аахене какого-либо человека традиционно обматывали стволами гороха и относили на конкретное место, откуда он незаметно исчезал. Сжигалась его гороховая оболочка, а малыши представляли, что сгорел сам человек. В Валь-ди-Ледро (Тироль) в крайний день Масленицы из травы и хвороста изготовляют чучело, которое потом сжигается. Чучело именуется "старухой", а эта церемония - "сожжением старухи". "Пепельной средой" именуют во почти всех западноевропейских странах среду на первой недельке Великого поста. Заглавие - от церковного обычая посыпать голову пеплом в символ раскаяния в совершенных во время Масленицы грехах.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Пасхальные огни. Празднички огня управляются также в канун Пасхи, другими словами в Страстную субботу, предшествующую первому дню Пасхи. В сей день в церковных странах было принято гасить в церквах все огни, а потом зажигать их вновь с помощью кремня и стали, а иногда-увеличительного стекла. От этого огня загорается крупная пасхальная свеча, от которой потом зажигают свечки в церквах. Во почти всех частях Германии от "новейшего огня" загорается костер на каком-нибудь открытом месте около церкви. К этому освященному костру приносят ветки дуба, орешника и бука, которые обжигают на костре, а потом уносят к для себя домой. Некие из этих обугленных ветвей селяне сжигают дома в лишь что разожженном огне с молитвой о предохранении усадьбы от пожара, молнии и града. Каждый дом получает, таковым образом, "новейший огонь". Почти все сохраняют ветки в течение всего года и, чтоб защитить дом от удара молнии, сжигают в очаге во время мощных гроз. Время от времени их с той же целью помещают на крышу. Остальные ветки относят в поля, сады и луга, молясь при всем этом, чтоб бог защитил их от паразитов и града. Считается, что такие поля и сады будут плодоносить лучше остальных; хлеб и остальные растения в этих полях и садах не будут побиты градом, изгрызены мышами, вредителями; им не будет страшна никакая колдунья, и хлебные колосья будут сгибаться под тяжестью зерна. Эти обугленные ветки прикладываются также к плугу. Пепел пасхального костра совместно с пеплом освященной вербы во время сева подмешивают к зерну. О языческом нраве праздничка пасхального огня можно судить как по особенностям его празднования крестьянами, так и по связанным с ним суевериям. По всей Северной и Центральной Германии, от Альтмарка и Ангальта на западе через Брауншвейг, Ганновер, Ольденбург, Гарцский район и Гессен до Вестфалии к тому же поныне на верхушках бугров сразу загораются пасхальные костры. Время от времени можно высчитать до сорока таковых костров в поле зрения. Задолго до Пасхи юные люди начинают собирать хворост, и каждый крестьянин вносит собственный вклад: смоляные бочки, канистры с керосином - все идет на будущий костер. Обитатели примыкающих деревень стараются сложить наибольший костер. Эти костры постоянно разжигаются на одном и том же холмике, который вследствие этого носит заглавие пасхальной горы. Раскрывается замечательное зрелище, когда с высоты наблюдаешь один за одним вспыхивающие на примыкающих буграх огни. Фермеры верят, что поля, которых добивается отсвет этих костров, будут плодородными, а освещенные ими дома будут защищены от пожара и заболеваний. В Фолькмарсене и остальных частях Гессена обитатели традиционно следили, в котором направлении ветер относит пламя, а потом сеяли там лен, надеясь, что он отлично поднимется. Головни, взятые из костров, типо предохраняют дома от удара молнии, их пепел наращивает плодородие полей, защищает их от мышей и, будучи добавлен к пойлу, делает скот наиболее плодовитым и предохраняет его от падежа. Когда костры угасают, через их прыгает стар и млад; время от времени по тлеющим углям прогоняют скот. В неких местностях поджигают смоляные бочки либо колеса, обмотанные травой, после этого скатывают их с горы. В остальных местах мальчишки зажигают от этих костров факелы и пучки травы и на бегу размахивают ими. В Мюнстерланде эти пасхальные огни повсевременно загораются на определенных буграх, которые именуются вследствие этого пасхальными горами. Вокруг костра собираются все жители селения. Юные люди и девушки, распевая пасхальные гимны, водят вокруг костра хоровод до того времени, пока пламя не начинает угасать. Потом девушки, поддерживаемые с 2-ух сторон парнями, по очереди прыгают через костер. В сумерки мальчишки с пылающими пучками травы бегут по полям, веря, что это сделает их плодородными. В Дельменгорсте (Ольденбург) существовал обычай срубать два дерева, втыкать их в землю одно против другого и сваливать рядом с каждым из их 12 смоляных бочек. Около деревьев складывали хворост, и в пасхальную субботу мальчишки, набегавшись с горящими жердями, которыми подпирают фасоль либо горох, поджигали все это сооружение. Под конец данной церемонии пострелята старались перепачкать друг дружку и одежду взрослых сажей. Обитатели Альтмарка верят, что в местах, откуда виден огонь пасхального костра, в течение всего года будет отлично расти хлеб не случится пожара. В Браунрёде, в горах Гарца, существовал обычай спаливать в пасхальном огне белок. В Альтмарке на этом костре сжигались кости.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Обитатели Верхней Франконии около Форгейма сжигают в пасхальную субботу соломенное чучело, прозываемое Иудой. Вся деревня приносила хворост для этого костра; обуглившиеся на этом костре палки сохраняли и в день святой Вальпургии (1-ое мая) закапывали в полях, чтоб предохранить пшеницу от насекомых-паразитов. Приблизительно 100 либо наиболее лет тому назад в Альтгеннеберге, в Верхней Баварии, существовал последующий обычай. В полдень в пасхальную субботу мужчины собирали хворост и складывали его в поле, посреди кучи они устанавливали высочайший древесный крест, обмотанный травой. Опосля вечерней службы они зажигали от освященной церковной свечки свои фонари и, стараясь перегнать друг дружку, мчались с ними к костру. Прибежавший первым человек разжигал костер. Ни одна дама либо женщина не обязана была приближаться к костру, но им разрешалось следить его с некого расстояния. Когда пламя разгоралось, мужчины и мужчины предавались безудержному веселью, выкрикивая слова: "Мы сжигаем Пуду!" Тот, кто первым достигал костра и зажигал его, в 1-ый день Пасхи получал заслугу: у ворот церкви дамы давали ему крашеные яичка. Смысл всей данной церемонии сводился к тому, чтоб предотвратить град. В остальных деревнях Верхней Баварии ритуал, совершавшийся в пасхальную субботу меж девятью и 10 часами вечера, именовался "сожжением пасхального человека". На возвышенности приблизительно в одной миле от деревни юные ребята устанавливали высочайший обмотанный травой крест, кое-чем напоминающий человека с распростертыми руками. Это и был пасхальный человек. Ни один юноша молодее 18-ти лет не имел права участвовать в данной церемонии. Рядом с пасхальным человеком, держа в руке освященную узкую свечку, которую он приносил из церкви, размещался один из юных людей. Другие обступали крест, образуя круг. По первому сигналу они три раза пробегали по кругу; когда же давался 2-ой сигнал, они кидались прямо к кресту и к парню с зажженной свечой. Тот, кто первым достигал цели, имел право поджечь пасхального человека. Его сожжение сопровождалось ликованием. Когда пламя угасало, выбирали 3-х мужчин, любой из которых при помощи палки три раза очерчивал на земле круг вокруг пепелища. Потом они все удалялись. В пасхальный пн обитатели собирали пепел и разбрасывали его по полям: не считая того, они закапывали в полях ветки вербы, освященные в Вербное воскресенье, и обуглившиеся палки, освященные в Страстную пятницу. Все это делалось с целью защиты полей от града. В неких частях Швабии пасхальные костры нельзя было зажигать с помощью железа, стали либо кремня. Зажигали их только трением древесных брусков. Обычай зажжения пасхальных костров был, по-видимому, всераспространен по всей Средней и Западной Германии. Этот обычай мы застаем также в Голландии, где на самых больших буграх разжигались костры, вокруг которых устраивались танцы и через которые прыгали. Так же как и в Германии, хворост для костра тут собирали юные люди, переходя от 1-го дома к другому. Во почти всех частях Швеции в канун Пасхи стреляют из огнестрельного орудия, а на буграх и возвышенностях зажигают большие костры. Существует пред положение, что таковым образом люди надеются нейтрализовать тролля и остальные дьявольские силы, которые в особенности активируются в этот период. Бельтановы огни. На Северо-Шотландском нагорье некогда загорались первомайские огни, известные под заглавием огней Бельтана. Их зажжение сопровождалось пышноватой церемонией. в какой без усилий можно было рассмотреть следы человечьих жертвоприношений. В неких местах этот обычай просуществовал до конца XVIII века. Описание этих обрядов создателями XVIII века открывают перед нами настолько захватывающую и увлекательную панораму пережитков старого язычества в нашей своей стране, что я постараюсь привести их дословно. Самое полное описание оставил нам помещик из Охтертайра (около Криффа) Джон Рэмсей - покровитель Бёрнса и друг сэра Вальтера Скотта. Он пишет: "Но из друидических праздничков более значимым является праздничек Бельтана либо Майский день, который в неких частях Шотландии еще не так давно сопровождался необычайно пышноватой обрядовостью... Как и остальные общественные жреческие культы, праздничек Бельтана, по-видимому, справлялся на буграх и возвышенностях. Для того, чьим храмом была вся вселенная, числилось унизительным поселиться в доме, построенном человечьими руками. Потому жертвы приносились на открытом воздухе, нередко на верхушках бугров, на фоне величественнейших пейзажей, в конкретной близости от источника тепла и покоя. Так шотландские горцы по традиции отмечали этот праздничек в течение крайнего века. Но, когда это суеверие пошло на убыль, обитатели каждой деревушки начали без помощи других отправлять этот обряд на каком-нибудь холмике либо возвышенности, вокруг которой пасся скот. Днем туда направлялась молодежь и вырывала канаву, рядом с которой для всей компании устраивалось сиденье из гумуса. Посреди канавы складывали хворост либо другое горючее; в старину его поджигали огнем, добытом при помощи трения. И хотя уже много лет люди наслаждаются обыденным огнем, мы на данный момент опишем этот процесс, так как, как выяснится в предстоящем, в исключительных вариантах они продолжают воспользоваться огнем, добываемым при помощи трения. За ночь ранее тушили все без исключения огни в окружении и на последующее утро готовили горючее для священного огня. По-видимому, более простым способом воспользовались обитатели островов Скай, Мулл и Тири. Добывалась отлично просушенная дубовая доска, в центре которой просверливалось отверстие. Потом брали изготовленное из такого же дерева сверло, конец которого прилаживали к отверстию. В неких местах трижды повернуть сверло должны были три человека, в остальных для того, чтоб повернуть его трижды, требовалось девять человек. Ежели кто-либо из их был повинен в убийстве, прелюбодеянии, краже либо в каком-нибудь другом тяжком преступлении, числилось, что огонь не зажгется либо не будет обладать должными качествами. Как от мощного трения возникал огонь, к нему подносили возрастающий на березах просто воспламеняющийся пластинчатый гриб. Предполагалось, что огонь этот послан с неба, вследствие чего же ему причисляли различного рода полезные характеристики. Числилось, что он предохраняет от козней ведьм, служит наилучшим средством против злокачественных болезней как у людей, так и у скота, что с его помощью как будто бы можно обезвредить самый сильнодействующий яд".
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Бернс Роберт (1759-1796) - шотландский поэт. Скотт Вальтер (1771-1832) - британский писатель. "Разложив при помощи добытого трением огня костер, участники ритуала готовили на нем для себя еду. Покончив с пищей, развлекались вокруг костра пением и танцами. Под конец человек, назначенный на пиру распорядителем, доставал большой пирог с зазубренными краями, испеченный из яиц и именуемый пирогом Бельтана. Его разрезали на кусочки и церемонно раздавали присутствующим. Один из этих кусков был особенный, так как того, кому он доставался, прозывали "бельтановым чертом". Быть чертом числилось великим позором. Когда таковой человек брал кусочек в руки, часть присутствующих кидалась на него и делала вид, как будто желает кинуть его в огонь, но здесь вмешивались другие и беднягу выручали. В неких местах этого человека клали на землю, вроде бы собираясь его четвертовать, после этого его забрасывали яичной скорлупой. Обидное прозвище оставалось за таковым человеком на весь год. И пока люди хранили воспоминание о этом празднестве, они говорили о "бельтановом черте" как о мертвеце". В Коллендерском приходе, замечательном по красе районе графства Перт, огни Бельтана воспользовались популярностью еще в конце XVIII века. Ах так обрисовывает этот обычай тогдашний приходский священник: "В день первого мая, который именуется деньком Бельтана, либо Бальтейна, все местные мальчишки собираются в болотистой местности. На зеленоватом гумусе устраивается площадка круглой формы. Площадка окружается земельный траншеей, которая обязана вместить всех присутствующих. Разложив костер, готовят кушанье из яиц и молока, по собственному составу напоминающее сладкий крем. Тесто из овсяной муки подрумянивают на углях, так что выходит пирог. Опосля того как крем съеден, пирог делят на такое число частей, сколько находится людей. При этом стараются резать так, чтоб все кусочки были схожей величины и формы. Один из таковых кусков обмазывают древесным углем до полной черноты. Потом разрезанный на кусочки пирог кладут в колпак, и каждый с закрытыми очами вытаскивает свою порцию. Крайний кусочек достается человеку, который держит колпак. Вытащивший темный кусочек считается "посвященным" и должен быть принесен в жертву Баалу. Благосклонности Баала они стараются достигнуть поэтому, что от него зависит, будет ли год урожайным. Не вызывает колебаний тот факт, что когда-то обитатели данной округи, а равно и к востоку от нее приносили людские жертвоприношения, хотя сейчас "посвященного" просто принуждают три раза перепрыгивать через пламя. На этом заканчивается обрядовая часть данного праздничка".
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
А вот что докладывает нам Томас Пеннант, путешествовавший по графству Перт в 1769 году. "Первого мая в каждой деревне пастухи справляют свое сельское жертвоприношение, праздничек Бельтана. Они выкапывают в земле квадратную яму, посреди которой оставляют гумус, и на нем раскладывают костер. На костре они изготовляют из яиц, масла, овсяной муки и молока горячий пряный напиток; не считая обыденных составных частей они добавляют туда пива и виски. Любой из участников должен принести с собой что-нибудь из съестного. Ритуал начинается с того, что часть этого напитка выливают на землю в виде возлияния. Потом каждый берет овсяную лепешку, на которой имеется девять квадратных наростов, посвященных каждый особенному существу, как будто бы призванному охранять овец и рогатый скот, либо же какому-нибудь зверьку, представляющему настоящую опасность для стад. Каждый пастух, повернувшись лицом к огню, отламывает нарост от собственной лепешки и перебрасывает его через плечо со словами: "Это я даю для тебя, сохрани моих лошадок; это - для тебя, сохрани моих овец, и т.д.". Потом то же самое повторяется в отношении вредных животных: "Это я даю для тебя, лиса! Пощади моих ягнят; это - для тебя, сероватая ворона, а это для тебя, - орел!" По окончании ритуала участники пьют этот же пряный горячий напиток, а по окончании пиршества двое выборных людей прячут остатки еды. В последующее воскресенье они вновь собираются в том же составе и доедают то, что осталось от первого угощения". Иной создатель XVIII века обрисовывает, как праздничек Бельтана отмечался в приходе Лоджирэй графства Перт. Он пишет: "Первого мая тут раз в год справлялся так именуемый праздничек Бельтана. Справляется этот праздничек основным образом пастухами, которые группами человек по 20 собираются в полях и готовят для себя обед из вареных яиц и молока. Эти блюда они едят со специально по такому случаю выпеченными лепешками, поверхность которых усеяна маленькими бугорками наподобие сосков". Хотя в крайнем сообщении ни словом не упоминается о кострах, их, скорее всего, зажигали, потому что один современный создатель доводит до нашего сведения, что в приходе Киркмикель, который на востоке граничит с приходом Лоджирэй, обычай раскладывания костров в полях и печения на их освященного пирога еще не вышел из потребления и поныне. Можно представить, что когда-то лепешка с бугорками вправду употреблялась для определения того, кому быть "бельтановым чертом" либо созданной для сожжения жертвой. Пережиток данной традиции можно проследить в обычае печь первого мая в полдень особенного рода ржаные лепешки и скатывать их с холмика. Числилось, что тот, у кого лепешка, скатываясь, сломается, в течение года умрет либо его будут преследовать неудачи. Эти огромные лепешки из овсяной, ячменной либо гороховой муки (bannocks, как именуют их шотландцы) пекли обыденным методом; но сверху они обмазывались узким слоем водянистого теста, приготовленного из взбитых яиц, молока либо сливок и маленького количества овсяной муки. Этот обычай, по-видимому, был всераспространен в большей степени в Кингусси з графстве Инвернесс и близкорасположенных местностях. На северо-востоке Шотландии огни Бельтана загорались еще во 2-ой половине XVIII века. Местные пастухи собирали хворост, поджигали его и три раза в пляске обходили пылающую кучу. Но, ежели верить наиболее позднему источнику, огни Бельтана загорались в данной местности не первого, а второго мая по старенькому стилю. Назывались они огнями скелетов (bone-fire). Было поверье, что данной ночкой колдуньи выходят из собственных жилищ и занимаются тем, что наводят порчу на скот и крадут коровье молоко. Чтоб им помешать, у дверей коровника раскладывали веточки жимолости, а еще почаще рябины. и каждый обладатель усадьбы и батрак зажигал огни. В одну кучу сваливали старенькую траву, дрок либо ракитник и скоро опосля заката солнца все это поджигали. Одни ворошили пылающую массу, а остальные поднимали на вилы либо багры пучки травы и, держа вилы как можно выше, бегали взад-вперед. В это самое время молодежь плясала вокруг огня либо пробегала через дым с кликами: "Огонь! Сожги ведьм! Огонь! Огонь! Сожги ведьм!" В неких местах по пеплу прокатывали большой круглый пирог из овсяной и ячменной муки.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Когда хворост прогорал, пепел костра разбрасывали как можно далее и до глубочайшей ночи продолжали бегать вокруг углей, выкрикивая: "Огонь! Сожги ведьм!"На Гебридских островах лепешка Бельтана меньше той, которую выпекают в день святого Миши, но изготовляется она этим же методом. В Уисте такового рода лепешки больше не выпекают, но отец Аллен вспоминает, как его бабушка 25 годов назад изготовляла этот пирог. Не считая того, тамошние обитатели на 1-ое мая делают сыр и хранят его до последующего дня Бельтана как средство против порчи продуктов из молока колдуньями. Местные ритуалы Бельтана ничем не различаются от остальных подобных обрядов. "Все огни были погашены, и на вершине холмика загорался один большой костер, вокруг которого по ходу солнца прогоняли скот, чтоб на весь год предохранить его от ящура. Каждый захватывал головешку от этого огня с собой, с тем чтоб разжечь от нее собственный домашний очаг". В Уэльсе огни Бельтана по обычаю также жгли сначала мая; но дата проведения этого ритуала варьировалась от 30 апреля до 3 мая. Время от времени огонь загорался методом трения 2-ух дубовых брусков, что вытекает из последующего описания: "Огонь разжигали таковым образом. Девять человек выворачивали свои кармашки наизнанку, чтоб там не осталось ни одной монеты, ни 1-го куска сплава. Потом мужчины шли в близлежащие леса и собирали там хворост 9 разных пород. Все это складывалось в то место, на котором предстояло разложить костер. На земле очерчивали круг, и снутри его крестообразно складывали хворост. Собравшиеся, сомкнув кольцо вокруг костра, следили за происходящим. Один из парней брал два дубовых бруска и тер их до того времени, пока не возникало пламя. Огонь перекидывался на хворост, и скоро разгорался большой костер. Время от времени один против другого раскладывались два костра. Эти огни - один либо оба - назывались coelcerth (в переводе: костры). Круглые пироги из овсяной и непросеянной муки разделяли на четыре части и клали в небольшой мешок из-под муки, и каждый был должен вытащить оттуда свою часть. Крайний кусочек доставался тому, кто держал мешок. Те, кто растягивал кусочек пирога из непросеянной муки, должны были трижды перепрыгнуть через пламя либо три раза пробежать меж 2-мя кострами, что, по мнению присутствующих, обещало обильную жатву. Клики и визги прыгающих через пламя людей раздавались по всей окружении. Те же, кто вытащил кусочек пирога из овсяной муки, пели, плясали и хлопали в ладоши, подбадривая хозяев лепешек из непросеянной муки, перепрыгивавших через пламя либо пробегавших меж 2-мя кострами". Поверье, согласно которому троекратное перепрыгиванье через костры либо же троекратный пробег меж ними сулит богатую жатву, заслуживает того, чтоб на нем тормознуть подробнее. О том, каким методом таковой итог достигался, докладывает иной спец по уэльсскому фольклору. По его сведениям, "костры, зажигавшиеся традиционно на Майский праздничек либо же в день летнего солнцестояния, по мнению фермеров, должны были защищать их земли от чернокнижническтва, чтоб взошел обеспеченный сбор. Угли также числились ценным волшебным средством". Фермеры считали, видимо, что жар костров благоприятно влияет на плодородие полей, но не конкретно, стимулируя рост семян в земле, а косвенно, тем, что противодействует пагубным ведьмовским козням, а может быть, и совершенно спаливает ведьм.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Огни Бельтана загорались, по-видимому, и в Ирландии. Кормак "либо кто-то иной, носящий то же имя, докладывает, что 1-ое мая (belltaine) получило свое заглавие от "счастливого огня" либо от "2-ух огней", которые друиды Эрина (Ирландии) традиционно зажигали в сей день со ужасными заклинаниями. Подведя скот к сиим огням, добавляет он, его прогоняли меж кострами в надежде, что это на год защитит его от заболеваний". Обычай в канун первого мая либо на 1-ое мая прогонять скот через костры либо меж ними оставался в силе еще при жизни сегодняшнего поколения. В большинстве областей Центральной и Южной Швеции на 1-ое мая устраивается большой народный праздничек. В канун праздничка на всех буграх и возвышенностях пылают большие костры, которые должны были загораться с помощью кремня, В каждом мало-мальски большом селении обитатели раскладывают отдельный костер, вокруг которого водит хороводы молодежь. Пенсионеры наблюдают за тем, в какую сторону сдувает пламя - к югу либо к северу. В первом случае весна будет ранешней и мягенькой, во 2-м - прохладной и поздней. В Богемии в канун первого мая молодежь зажигает на буграх и возвышенностях, на перепутьях и пастбищах огни и пляшет вокруг их. Юные люди прыгают через тлеющие угли либо через пламя костра. Этот обычай именуется "сожжением ведьм". В неких местах на костре сжигается чучело колдуньи. Следует держать в голове, что на канун первого мая приходится пользующаяся дурной славой Вальпургиева ночь, когда в воздухе невидимо кружат колдуньи. В Фойгтланде в эту ведьмовскую ночь малыши раскладывают на возвышенностях костры и прыгают через их; они также размахивают горящими ветками ракитника либо подбрасывают их в воздух. Считается, что, ежели на поля свалится блик костра, они будут плодородными. Обряд разжигания огней в Вальпургиеву ночь носит заглавие "изгнания ведьм". Совершаемый в Вальпургиеву ночь ритуал сожжения ведьм обширно всераспространен либо был всераспространен в Тироле, Моравии, Саксонии и Силезии. Огни летнего солнцестояния. Почаще всего, но, эти празднички устраивались по всей Европе в канун летнего солнцестояния (23 июня) либо в день летнего солнцестояния (24 июня). Чтоб придать сиим праздничкам легкий христианский оттенок, день летнего солнцестояния окрестили в честь святого Иоанна Крестителя; но нет колебаний, что эти празднички начали справлять до нашей эпохи. Летнее солнцестояние, либо день святого Иоанна, является поворотным в движении солнца, в сей день поднимавшееся до той поры светило останавливается и начинает обратный путь по небосклону. Это явление не могло не приводить первобытного человека в замешательство. Размышляя над передвижением светила по небесному своду, человек к тому же не подозревал о собственном бессилии перед лицом массивных повторяющихся конфигураций в природе и представлял, что может посодействовать солнцу собственной слабенькой рукою поддержать его убывающее пламя. Возможно, конкретно на такового рода соображениях основываются празднички летнего солнцестояния современных европейских фермеров. Вообщем, каково бы ни было их происхождение, эти празднички справляют по всей Европе - от Ирландии на западе до Рф на востоке и от Норвегии и Швеции на севере до Испании и Греции на юге. По свидетельству 1-го средневекового создателя, у праздничка святого Иоанна имелись три отличительные черты: костры, факельное шествие с обходим полей и катание колеса. Он пишет, что мальчишки поджигали костры и разные отбросы, чтоб у дыма был как можно наиболее отталкивающий запах и чтоб этот запах отгонял зловредных драконов, которые в это время спаривались в воздухе под влиянием летнего тепла и, бросая своп семечки в источники и реки, отравляли их. По мнению такого же создателя, катание колеса символизирует солнце, которое, достигнув высшей точки, начинает спускаться.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
В собственных основных чертах праздничек святого Иоанна припоминает весенние празднички огня. Явное сходство этих церемоний выслеживается на последующих примерах. По сообщению создателя первой половины XVI века, практически в каждой деревне и городке Германии в канун дня святого Иоанна обитатели раскладывали костры, мужчины и дамы собирались вокруг их, плясали и пели. По такому случаю они надевали венки из чернобыльника и вербены и смотрели на огонь через ветки шпорника, веря, что это предохраняет глаза от заболеваний на весь год. Перед тем как уйти, каждый кидал чернобыльник и вербену в огонь, приговаривая: "Пусть все несчастья меня покинут, пусть они сгорят совместно с этими венками". В Нижнем Конце, селении на Мозеле, праздничек летнего солнцестояния традиционно отмечается последующим образом. На вершине крутого Штромбергского холмика складывали копну травы. Каждый обитатель, по последней мере каждый домовладелец, был должен принести свою долю травы в общую кучу. В сумерки все население мужского пола собиралось на вершине холмика. Дамам и девченкам туда идти не разрешалось; они должны были тормознуть у 1-го из источников на полпути к вершине. На вершине стояло большущее колесо, обмотанное собранной травой; а остальная часть травы шла на факелы. К оси колеса с каждой стороны были приделаны ручки приблизительно длиной 3 фута, держась за которые мужчины регулировали скорость скатывающегося колеса. Мэр примыкающего города Зирка, традиционно получавший в заслугу корзину вишен за выполнение на праздничке собственных обязательств, подавал символ, к колесу подносили зажженный факел, и, как оно зажигалось, двое мощных и стремительных юных мужчин хватались за ручки и кидались совместно с колесом вниз по склону. Поднимался неистовый вопль: мужчины и мальчишки размахивали пылающими факелами, и каждый смотрел за тем, чтоб его факел не погас до того времени, пока колесо не скатилось с горы. В задачку юных людей, кативших колесо, входило окунуть его в воды Мозеля пылающим. Но это удавалось в редких вариантах, потому что виноградники, покрывающие огромную часть склона, сильно препятствовали движению колеса, и нередко оно прогорало, не достигнув реки. Когда колесо катилось мимо источника, у которого находились дамы и девушки, те принимались отрадна орать, и мужчины на вершине горы подхватывали этот вопль как эхо. Потом сиим кликам вторили обитатели примыкающих деревень, наблюдавшие за сиим зрелищем с бугров на противоположном берегу Мозеля. Ежели пылающее колесо достигало берега реки и погружалось в воду, ожидался обеспеченный сбор винограда, что давало жителям Нижнего Конца право требовать от хозяев примыкающих виноградников воз, груженный бочками с белоснежным вином. Числилось, что, ежели данной церемонией пренебречь, скот будет мучиться судорогами и беспокойно метаться в стойлах. Огни летнего солнцестояния до середины XIX века горели по всей Верхней Баварии. Их, обычно, раскладывали на горах, но случалось, что и в низинах. Передвигающиеся группами люди, освещенные мерцающим пламенем костров, являли собой в тихой и черной ночи впечатляющее зрелище. Скот прогоняли через огонь, чтоб на весь год излечить нездоровых животных и предохранить здоровых от мора и всяких остальных напастей. В сей день почти все главы семей гасили в домашних очагах огонь, чтоб вновь зажечь его с помощью взятой из костра летнего солнцестояния головни. По высоте, на которую взметалось пламя костра, судили о том, как поднимется в этом году лен. Перепрыгнувшие через костер люди были убеждены, что во время жатвы они не будут мучиться от боли в пояснице. Во почти всех районах Баварии обитатели верили, что лен поднимется тем выше, чем выше молодежь будет прыгать через костер. В остальных местах старики закапывали в полях три обугленные палки из костра, веря, что это поможет отлично подняться льну. Обитатели неких местностей клали потухшие головни на крыши домов, чтоб защитить их от пожара. В поселках недалеко от Вюрцбурга костры, обычно, раскладывались на рыночных площадях. Прыгавшая через их молодежь носила гирлянды из цветов, почаще всего из чернобыльника и вербены; в руках же юные люди держали веточки шпорника. Числилось, что, ежели глядеть на огонь, держа в руках незначительно шпорника, для вас не угрожают в текущем году никакие глазные заболевания. Кроме этого в Вюрцбурге у свиты епископа в XVI веке существовал обычай кидать с окружающих город гор пылающие древесные диски. Кидали эти диски при помощи гибких прутьев; они напоминали рассекающих тьму пламенных драконов. В Швабии мужчины и девушки, взявшись за руки, прыгали через летние костры. При всем этом они молились, чтоб конопля выросла в три локтя высотой, спускали вниз пылающие колеса из травы. Время от времени люди перепрыгивали через костер с кликами: "Лен, лен! Пусть в этом году лен вырастет в семь локтей высотой!" В Роттенбурге грубое чучело, имевшее человечий вид и прозываемое Человеком-ангелом, мальчишки покрывали цветами, а потом сжигали на костре; после чего они прыгали через тлеющие угли. В Бадене малыши в день святого Иоанна собирали горючее для костра летнего солнцестояния, переходя из дома в дом, а мужчины и девушки парами прыгали через этот костер. Как и в остальных местах, меж этими кострами и уборкой урожая прослеживалась тут тесноватая связь. В неких местах держалось поверье, что прыгающие через костры люди во время жатвы не будут мучиться от боли в пояснице.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Время от времени, перепрыгивая через пламя, молодежь выкрикивала: "Расти, конопля, до 3-х локтей высотой!"Представление о том, что конопля либо хлеб возрастут тем выше, чем выше взметнется пламя либо чем выше будут прыгать через него люди, по-видимому, получило в Бадене обширное распространение. Предполагалось, что предки юных людей, которые выше всех прыгнули через костер, соберут самый обильный сбор. Напротив, ежели кто-нибудь отрешался внести собственный вклад в устройство общего костра, на его сбор, как числилось, не будет благословения выше, а именно его конопле так не предначертано будет подняться. В Эдерслабене, поблизости Зангергаузена, в землю втыкали высочайший шест с привязанной к нему за цепь бочкой со смолой, так что цепь касалась земли. Потом бочку поджигали и под ликующие клики присутствующих прокатывали вокруг шеста. В Дании и Норвегии накануне дня святого Иоанна обитатели также жгли летние костры на дорогах, на открытых местах и на буграх. Норвежцы верили, что пламя такового костра предохраняет скот от заболеваний. Докладывают, что и поныне по всей Норвегии накануне летнего солнцестояния зажигают огни, чтоб изгнать ведьм, которые в эту ночь типо слетаются отовсюду в Блоксберг, где живет их предводительница. В Швеции накануне святого Иоанна (святого Ханса) - самая радостная ночь в году. В неких областях страны, в особенности в провинциях Богус и Скания и в районах, граничащих с Норвегией, этот праздничек нередко знаменуется стрельбой из огнестрельного орудия и большими кострами, называвшимися когда-то погребальными огнями Бальдера; такие костры зажигались в сумерки на буграх и возвышенностях, бросая на окружающий пейзаж ослепительные блики. Люди плясали вокруг этих костров и прыгали через их. В неких частях Норрланда в канун дня святого Иоанна на перепутьях загораются костры, которые складывают из 9 разных пород деревьев. Эта мера ориентирована против чар троллей и остальных злых духов, которые, как считают, выходят данной ночкой из собственных логовищ. Присутствующие кидают в огонь также особенного рода ядовитый гриб. По поверью, в это таинственное время разверзаются горы и из их глубин выходят целые полчища нечистой силы, для того чтоб потанцевать и развлечься. Фермеры верят, что, оказавшись вблизи, тролли не могут не отдать о для себя знать. Увидев около горящего, потрескивающего костра какое-нибудь животное, к примеру козла либо козу, фермеры твердо верят, что это не кто другой, как сам нечистый. Не считая того, следует увидеть, что в Швеции празднование кануна дня святого Иоанна является сразу праздничком огня и праздничком воды; предполагается, что в такое время владеют расчудесной целительной силой священные источники, и почти все нездоровые люди приходят к ним для исцеления собственных недугов. Австрийские обычаи и суеверия, связанные с летним солнцестоянием, похожи на германские обычаи. Так, в неких частях Тироля зажигают костры и кидают в воздух пылающие диски. В нижней части равнины Инна по деревне в день летнего солнцестояния провозят на тележке оборванное чучело, которое потом сжигают. Его именуют Лоттер (искаженный вариант слова "Лютер"). В Граце в канун дня святого Иоанна (23 июня) обитатели делали чучело по кличке Татерманн, которое потом вываливали в извести, кидали в него пылающие метлы до того времени, пока оно не зажигалось. В Райте (Тироль) верили, что лен вырастает так высочайшим, как высоко прыгают люди через летний костер. Из костров брали куски обугленного дерева и той же самой ночкой разбрасывали их на полях льна, оставляя там до уборки. В Нижней Австрии костры раскладывают на возвышенностях, и мальчишки дурачатся вокруг их, размахивая зажженными смоляными факелами. Кто три раза перепрыгнет через костер, тот мог быть уверен, что на весь год застраховал себя от лихорадки. Часто местные обитатели мажут смолой тележные колеса, поджигают их и в таком виде скатывают с бугров.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
По всей Богемии накануне праздничка летнего солнцестояния и поныне пылают костры. В полдень мальчишки с ручной телегой обходят дома и собирают горючее; скрягам, которые отрешаются выполнить их просьбу, они угрожают различными карами. Время от времени юные люди срубают и устанавливают на вершине высшую, стройную ель, а девушки украшают ее венками из цветов, гирляндами листьев и красноватыми лентами. Потом около елки накладывают кучу хвороста и в сумерки все это поджигают. Пока пламя разгорается, юные люди залезают на дерево и срывают венки. После чего мужчины и девушки стают друг против друга по обе стороны огня и глядят друг на друга через венки, чтоб узреть, будут ли они верны друг дружке и поженятся ли в этом году. Не считая того, девушки кидают через костер венки, и горе тому неуклюжему обожателю, который не изловит венок любимой. Когда пламя стихает, любая пара, взявшись за руки, три раза перепрыгивает через костер. Таковым образом, они на целый год избавляют себя от малярии; не считая того, чем выше они прыгают, тем выше должен вырасти лен. Женщина, которая в канун летнего солнцестояния увидит 10 костров, выйдет замуж до конца года. Опаленные венки приносят домой и заботливо сохраняют в течение года. Во время грозы часть венка с молитвой сжигают в очаге, иная часть идет нездоровым либо стельным коровам, а остаток употребляется для окуривания дома и стойла, чтоб и люди, и скот оставались бодрствующими. Время от времени старенькое тележное колесо, вымазанное смолой, поджигают и спускают с холмика. Нередко мужчины собирают все изношенные метлы, обмакивают их в смолу, поджигают, а опосля размахивают ими либо подбрасывают высоко в воздух. Время от времени они целыми ватагами бросаются бежать с холмика, крича и размахивая пылающими метлами. Остатки метелок и угольки из костра сохраняются - их закапывают на огородах, где растет капуста, чтоб защитить ее от гусениц и гнуса. Некие кладут головни и угли от летних костров на свои засеянные поля и луга, в огороды и на крыши домов как предохраняющее средство от молнии и непогоды. Нередко люди верят, что угли, положенные на крышу, защитят дом от пожара. В неких районах в то время, когда горит костер, люди опоясываются либо же надевают на голову венки из чернобыльника, с тем чтоб предохранить себя от привидений, ведьм и заболеваний. Считается, что от глазных заболеваний в особенности отлично предохраняют венки из чернобыльника. Время от времени девушки глядят на костры через гирлянды одичавших цветов, молясь огню, чтоб он укрепил их глаза и реснички. Женщина, три раза повторившая эту функцию в течение года, будет избавлена от глазных болезней. В неких местах Богемии через огонь прогоняли скотин, чтоб защитить их от колдовских чар. В славянских странах праздничек летнего солнцестояния сопровождается схожими обычаями. Мы уже знаем, что в Рф в канун дня святого Иоанна юные люди и девушки парами прыгают через костер, держа в руках соломенное чучело Купалы. В неких областях Рф в ночь святого Иоанна изображение Купалы сжигают либо кидают в воду. В остальных областях Рф, прыгая через дым либо пламя, молодежь надевает венки из цветов и пояса из священных травок. Время от времени и скот прогоняют через огонь, чтоб защитить его от чернокнижников и ведьм, которые похищают молоко. В Малороссии в ночь святого Иоанна в землю вбивают кол, который обертывают травой и поджигают. Когда пламя разгорается, крестьянки со словами: "Пусть мой лен будет высотой в эту ветку!"-бросают в него березовые ветки. В Галиции костры разжигают с помощью трения. Пока старшие занимаются добыванием огня, другие хранят почтительное молчание. Но когда пламя обхватывает дерево, собравшиеся начинают петь радостные песни. Как загораются костры, юные люди берутся за руки и парами прыгают ежели не через пламя, то по последней мере через дымящийся костер. После чего через огонь прогоняют скот.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Во почти всех частях Пруссии и Литвы в канун летнего солнцестояния обитатели раскладывают большие костры. Все возвышенности, как хватает глаз, полыхают огнями. Пред полагается, что эти огни охраняют от колдовских чар, молнии, града и заболеваний скота, в особенности ежели на последующее утро изгнать скот по местам, где такие огни горели. Эти костры числятся самым действующим средством против козней ведьм, которые при помощи чар и заклинаний стараются украсть коровье молоко. Вот почему на последующее утро можно узреть зажигавших костер юных мужчин переходящими из дома в дом и получающими в заслугу кувшины с молоком. По той же самой причине на ограду либо ворота, через которые скотины проходят на пастбища, кладут репейник и чернобыльник, потому что считается, что это предохраняет от колдовских чар. В Мазурии, в одном из районов Восточной Пруссии, населенном поляками, существует обычай вечерком в день летнего солнцестояния гасить в деревне все огни. Потом в землю вбивается дубовый кол, на который, как на ось, надевают колесо. Это колесо обитатели начинают, сменяясь, вращать с большой скоростью, пока от трения оно не зажгется. Каждый приносит пылающую головню домой, чтоб сиим новеньким огнем разжечь собственный домашний очаг. Накануне летнего солнцестояния пастухи в Сербии зажигают факелы из березовой коры и обходят вокруг овчарен и хлевов. Потом они с факелами забираются на бугры, где дают им догореть. Те же соответствующие черты присущи праздничку огня у мадьяр в Венгрии. В канун летнего солнцестояния во почти всех районах данной страны существует обыкновение зажигать на буграх костры и прыгать через их. По сиим прыжкам зрители предсказывают, скоро ли прыгающие юные люди вступят в брак. В сей день почти все венгерские свинопасы зажигают огонь, вращая колесо вокруг древесной оси, завернутой в пеньку. Через зажженный таковым методом костер они прогоняют собственных свиней, чтоб предохранить их от заболеваний. Эстонцы, которые, как и венгры, принадлежат к туранской группе народов, празднуют летнее солнцестояние обыденным образом. Считается, что огонь святого Иоанна предохраняет скот от ведьм и что у того, кто не воспримет роли в этом праздничке, ячмень зарастет чертополохом, а овес - сорняками. На полуострове Эзель фермеры выкрикивают, бросая в костер хворост: "Сорняки - в огонь, лен - на поле!" Время от времени в огонь кидают три полена, приговаривая: "Лен, расти выше!" Обугленные палки берут с собой и сохраняют, ибо они содействуют плодовитости скота. В неких частях острова устраивают костер, обкладывая дерево хворостом и иным топливом. На вершине дерева развевается флаг. Тем, кому с помощью шеста получится сорвать флаг до того, как он зажгется, будет сопутствовать фортуна. Когда-то эти празднички продолжались до рассвета и кончались оргиями, которые выглядели вдвойне мерзкими при нарастающем свете летнего утра. Т.е. угро-финской. При переходе с востока Европы на запад мы обнаруживаем не достаточно конфигураций в ритуалах, которыми сопровождается летнее солнцестояние. Практически до середины XIX столетия обычай устройства летних костров был так обширно всераспространен во Франции, что, как говорят, навряд ли там был хоть один город либо деревня, где бы они не загорались. Люди плясали вокруг костров и прыгали через их, не считая того, они брали с собой обгоревшие на костре поленья, полагая, что это защитит дома от молнии, пожара и колдовских чар.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
В Бретани обычай раскладывать костры посреди лета сохранился, видимо, до наших дней. Когда пламя утихает, собравшиеся стают вокруг костра на колени, и какойнибудь старик начинает громко молиться. Потом все поднимаются и три раза обходят вокруг костра. В 3-ий раз они останавливаются, каждый подбирает по гальке и кидает ее в пылающую кучу. После чего они расползаются. Обитатели Бретани и Берри верят, что женщина, которая пропляшет вокруг 9 костров, в течение года выйдет замуж. В равнине реки Орн существовал обычай зажигать костер в тот миг, когда солнце было готово скрыться за горизонтом. Фермеры прогоняли через костры собственный скот, с тем чтоб защитить его от колдовских чар, в особенности же от чар ведьм и чернокнижников, которые крадут молоко и масло. В Жюмьеже в Нормандии вплоть до первой половины XIX века праздничек летнего солнцестояния различался чертами, носящими на для себя печать глубочайшей древности. Каждый год 23 июня, в канун святого Иоанна, братство Зеленоватого Волка избирало новейшего главу либо управляющего, который обязательно был должен быть родом из местечка Кониу. Опосля избрания новейший глава братства удостаивался титула Зеленоватого Волка и облачался в особенный костюмчик, состоявший из длинноватой зеленоватой мантии и чрезвычайно высочайшей конической шапки без полей. В таком наряде он принципиально выступал во главе братьев, распевающих гимн святого Иоанна. С распятием и хоругвью процессия двигалась к месту, именуемому Шуке. Тут процессию встречали священник, регенты хора и сам хор, и все направлялись в приходскую церковь. Отслушав мессу, участники шествия переходили в дом Зеленоватого Волка, где для их была приготовлена обычная трапеза. Ночкой под звуки колокольчиков, которые держали увенчанные цветами юные мужчина и дама, разжигался костер. Позже Зеленоватый Волк и члены его братства, держась за руки, со спущенными на плечи капюшонами бегали вокруг огня за человеком, избранным на роль Зеленоватого Волка на последующий год. Хотя лишь у первого и крайнего человека в цепи были развязаны руки, задачей членов братства было три раза окружить и изловить грядущего Зеленоватого Волка, который, пытаясь убежать от собственных преследователей, нещадно колотил их длинноватым прутом. Когда им это в конце концов удавалось, его тащили к костру, делая вид, что пробуют его туда кинуть. По окончании данной церемонии ее участники ворачивались в дом Зеленоватого Волка, где им подавали как нельзя наиболее скудный ужин. Это типичное религиозное торжество длилось до полуночи. Когда часы били двенадцать, все изменялось. Сдержанность сменялась распущенностью, благочестивые гимны - вакхическими песнями, а пронзительные нотки деревенской скрипки с трудом покрывали рев голосов членов радостного братства Зеленоватого Волка. На последующий день (24 июня, день летнего солнцестояния) те же самые люди продолжали шумно развлекаться. Одна из церемоний заключалась в том, что под ружейную пальбу проносили большой каравай освященного хлеба, состоящий из пары ярусов и украшенный цветочной пирамидой. После чего положенные на ступень алтаря священные колокольчики как символ отличия вручали человеку, избранному на последующий год Зеленоватым Волком. В Шато-Тьерри в департаменте Эна обычай разжигания костров и плясок вокруг их в день святого Иоанна сохранялся приблизительно до 1850 года. Костры раскладывали и в тех вариантах, когда июнь был дождливым; числилось, что отсвет костров прекратит дождик. В Вогезах до этого времени принято раскладывать костры на верхушках бугров. Считается, что эти огни помогают сохранить плоды и обеспечивают неплохой сбор. В канун дня святого Иоанна разжигались костры практически во всех деревушках провинции Пуату. Люди три раза обходили вокруг их с ветками орешника в руках. Пастушки и малыши проносили через огонь побеги коровняка и орешка. Предполагалось, что орешки помогают от зубной боли, а коровняк защищает скот от заболеваний и чернокнижническтва. Когда огонь потухал, из костра брали незначительно золы и или хранили ее дома как средство против молнии, или разбрасывали по полям, чтоб убить куколь и плевел. В канун дня святого Иоанна в Пуату было принято катить по полям пылающее колесо, обернутое травой, с целью их осеменения.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
В горной части графства Комменж в Южной Франции летний огонь разжигается последующим образом: расщепленный ствол высочайшего дерева набивается стружками, а потом поджигается. К вершине дерева привязывается венок из цветов, и в тот момент, когда разгорается огонь, мужчина, женившийся крайним, должен по лестнице взобраться на дерево и снять цветочки. В равнинной части такого же района на костры идет горючее, собранное обыденным методом. Вообщем, такового рода костры раскладываются мужчинами, женившимися опосля предшествующего праздничка летнего солнцестояния, и, не считая того, любой из этих парней должен положить на вершину костра венок из цветов. В Провансе огни летнего солнцестояния популярны и поныне. Малыши прогуливаются из дома в дом, выпрашивая хворост, и изредка ворачиваются с пустыми руками. До этого священник, мэр и кто-либо из членов муниципалитета в сопровождении процессии направлялись к костру и даже зажигали его, после этого другие три раза обходили вокруг горящей кучи хвороста. В Эксе праздничек летнего солнцестояния возглавлял так именуемый Повелитель, избранный из числа местной молодежи за то, что метко выстрелил в дятла. Он сам подбирал для себя должностных лиц и, сопровождаемый великолепной свитой, направлялся к костру, зажигал его и первым вокруг него плясал. На последующий день он щедро одаривал свою свиту. Его царствование длилось год, и в течение всего этого срока он воспользовался некими преимуществами. В день святого Иоанна ему разрешалось посетить мессу, справляемую главой ордена рыцарей святого Иоанна, ему предоставлялось право охоты, а не считая того, в его доме не имели права квартировать бойцы. В городке Марселе в сей день одна из гильдий также выбирала Короля Двойного Топора (badache). Но костер зажигал, видимо, не он. Это дело с большой пышностью делали префект и иной представитель городских властей. В огромных городках Бельгии обычай разжигания костров в день летнего солнцестояния издавна ушел в прошедшее, но в сельских районах и малеханьких городах он сохранился. Канун дня святого Петра (29 июня) отмечается в данной стране кострами и танцами, ничем не отличающимися от тех, которыми знаменуется канун дня святого Иоанна. Некие люди молвят, что огни святого Петра, подобно огням святого Иоанна, загораются с тем, чтоб изгнать драконов. Во Французской Фландрии до 1789 года на летнем костре постоянно сжигалась соломенная фигура, изображающая мужчину, а в день святого Петра сжигалось чучело дамы. Чтоб предохранить себя от колик, бельгийцы прыгали через костры и сохраняли пепел от их как средство против пожара. Обычай разжигания костров в период летнего солнцестояния соблюдался во почти всех частях нашей страны, где люди традиционно плясали вокруг этих костров и перепрыгивали через их. В Уэльсе числилось, что в качестве горючего для такового костра - он, обычно, воздвигался на высочайшем месте нужны три либо девять разных пород деревьев, а не считая того, обуглившиеся на прошлогоднем костре вязанки хвороста, кропотливо сохраняемые крестьянами. В равнине реки Гламорган поджигали и спускали с холмика тележное колесо, обернутое травой. Ежели, освещая собственный путь, оно долго горело, ждали обеспеченный сбор. В канун летнего солнцестояния обитатели острова Мэн зажигали с наветренной стороны каждого поля огни так, чтоб дым относило на поля. Они пригоняли сюда собственный скот и пару раз обносили вокруг этих костров пылающий дрок и утесник. В Ирландии скот, в особенности бесплодный, прогоняли через костры, а золу разбрасывали по полям, чтоб повысить их плодородие. Время от времени, чтоб защитить растения от насекомых-паразитов, на поля приносили горячие угли. В Шотландии следов таковых огней практически не сохранилось, зато на плоскогорье графства Перт пастухи с зажженными факелами три раза обходили вокруг собственных загонов по направлению движения солнца. Они поступали так, чтоб очистить стада и предохранить их от заболеваний.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Обычай раскладывать костры в канун летнего солнцестояния, плясать вокруг таковых костров и прыгать через их существует либо существовал до недавнего времени по всей Испании, также в неких частях Италии и Сицилии. На Мальте в канун дня святого Иоанна большие костры загораются на улицах и площадях городов и сел. До этого великий магистр ордена святого Иоанна поджигал в этот вечер груду смоляных бочек перед священным госпиталем. В Греции также, по имеющимся сведениям, до этого времени всераспространен обычай зажжения костров в канун дня святого Иоанна и перепрыгиванья через их; цель этого, молвят, - избавиться от блох. Согласно другому сообщению, прыгая через костер, дамы выкрикивают: "Я оставляю свои грехи сзади себя". На Лесбосе в канун дня святого Иоанна традиционно сразу загоралось по три огня, и люди, держа на голове камень, три раза перепрыгивали через их со словами: "Я прыгаю через огонь зайца, моя голова - камень". На полуострове Калимнос обитатели считают, что огонь летнего солнцестояния обеспечивает на весь год изобилие, а не считая того, устраняет от блох. Люди там пляшут вокруг костров с песнями, держа на головах камешки, а потом перепрыгивают через пламя либо через пылающие угли. Когда пламя начинает угасать, обитатели острова кидают в него камешки; когда же оно практически совершенно сходит на нет, они рисуют на собственных ногах кресты и отправляются купаться в море. Обычай зажжения костров в день либо в канун летнего солнцестояния получил обширное распространение посреди мусульманских народов Северной Африки, в особенности в Марокко и в Алжире. Он популярен как у берберов, так и у почти всех остальных арабских либо арабоязычных народностей. День летнего солнцестояния, 24 июня по старенькому стилю, в этих странах носит заглавие l'ansara. Огни загораются на дворах, перекрестках, в полях, а время от времени и на току. В таковых вариантах в качестве горючего в костры кидают растения, которые, прогорая, дают густой дым и запах. Для этих целей употребляют огромный укроп, герань, семя кервеля, ромашку, болотную мяту, тимьян и руту. Люди, в особенности малыши, стараются держаться под дымом и гонят его в сторону садов и полей. Не считая того, они прыгают через костер; в неких районах каждый участник должен сделать это семь раз. Потом из огня берут пылающие головни и окуривают ими дома. Через костер проносят вещи; к костру подводят нездоровых с молитвами о их выздоровлении. Считается, что зола от костров владеет лечебными качествами, вот почему в неких местах ею натирают волосы и тело. Обитатели остальных районов считают, что прыганье через огни устраняет их от всех горестей и содействует возникновению малышей у бездетных родителей. Берберы провинции Риф в Северном Марокко очень охотно раскладывают летние огни ради собственного благополучия, также благополучия собственного скота и садов. Через костры они прыгают в надежде сохранить не плохое здоровье. Чтоб предохранить плоды от раннего опадания, они также разжигают костры под фруктовыми деревьями. Они представляют, что, натирая волосы пеплом, предохраняют их от выпадания. По имеющимся у нас сведениям, во всех этих марокканских обычаях подходящие последствия полностью приписываются дыму, который как будто бы способен отводить несчастье от людей, животных, плодовых деревьев и хлеба. Празднование летнего солнцестояния мусульманскими народами в особенности знаменательно, так как эти народы пользуются подвижным лунным календарем, который, естественно, не воспринимает во внимание праздничков, связанных с фиксированными моментами солнечного года. Все чисто мусульманские празднички, будучи соединены с фазами луны, зависят от перемещений этого светила во время вращения земли вокруг солнца. Данный факт, по-видимому, обосновывает, что посреди мусульманских народов Северной Африки, как и посреди христианских народов Европы, празднование летнего солнцестояния совершается независимо от религии, которую они исповедуют, и является пережитком куда наиболее старого язычества.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Огни кануна дня Всех Святых. Приведенные факты дают нам основание заключить, что более популярный и обширно всераспространенный праздничек огня у языческих предков европейских народов приходился на канун либо на самый день летнего солнцестояния. Совмещение этого праздничка с летним солнцестоянием навряд ли случаем. Быстрее можно представить, что наши языческие предки сознательно приурочили обряд разожжения огня на земле к моменту наивысшего подъема солнца на небе. Ежели это так, то отсюда следует, что древнейшие основоположники связанных с летним солнцестоянием обрядов следили летнее солнцестояние и остальные поворотные пункты движения светила и в некий мере соотносили календарь собственных праздничков с этими астрономическими наблюдениями. Но ежели это утверждение правомерно относительно коренных обитателей большей части континента, то оно, по-видимому, не будет справедливым по отношению к кельтским народам. населявшим западное побережье Европы, также острова и мысы, которые на северо-западе континента вдаются в Атлантический океан. Главные кельтские празднички огня, которые - пусть на ограниченной местности и в смягченной форме - уцелели до новейшего времени, видимо, не были соединены с положением солнца на небе. Всего таковых праздничков было два, и управлялись они с интервалом в 6 месяцев: один в канун первого мая, иной - в канун дня Всех Святых (другими словами 31 октября). Эти даты не совпадают ни с одним из 4 великих поворотных пт солнечного года: с днями летнего и зимнего солнцестояний либо весеннего и осеннего равноденствия. Не согласуются они и с основными моментами земледельческого года, другими словами с севом и уборкой урожая. Ведь к первому мая семечки издавна уже находятся в земле, а жатва кончается задолго до начала ноября, и к этому времени зерно издавна засыпано в закрома, сады и поля оголены, а деревья роняют собственный золотой убор. Тем более 1-ое мая и 1-ое ноября являются в Европе поворотными моментами года: 1-ое мая возвещает летнее тепло и обеспеченный растительный покров, а 1-ое ноября предвещает холод и бесплодие зимы. Дело в том, как правильно указал один компетентный и смышленый создатель, что, представляя для земледельца сравнимо малый энтузиазм, упомянутые даты чрезвычайно важны в очах европейца-скотовода: конкретно с приближением лета и с возникновением свежайшей травки пастух выгоняет собственный скот на пастбища, а с приближением зимы - вновь загоняет его в стойла. Потому нет ничего неописуемого в том, что деление кельтами года на два периода, один из которых заканчивается первого мая, а иной - первого ноября, относится ко времени, когда кельты были основным образом скотоводческим народом, и основное значение для их имели весенние дни, когда скот выпускали из загонов, и крайние осенние дни, когда его загоняли обратно в хлевы. Даже в Центральной Европе, удаленной от зоны расселения современных кельтов, у почти всех народов можно просто найти то же деление года. Границы этого деления - 1-ое мая и его канун (Вальпургиева ночь) и день Всех Святых сначала ноября (за которым под узким покровом христианства прячется старый языческий праздничек мертвых). Следовательно, можно представить, что делению года в согласовании с движением небесных светил по всей Европе предшествовало, так огласить, деление года по земному признаку, другими словами по началу лета и началу зимы.
Вроде бы то ни было, оба кельтских праздничка - 1-ое мая и 1-ое ноября, поточнее говоря, кануны этих 2-ух дней - чрезвычайно идентичны по присущей им обрядовости и по связанным с ними суевериям; сходство выдает глубокую древность этих обрядов, их чисто языческое происхождение. Празднование первого мая, либо Бельтана, как его называли кельты, которым начиналось лето, мы уже обрисовали. Остается поведать о праздновании дня Всех Святых, возвещающего начало зимы. Из этих 2-ух празднеств канун дня Всех Святых был в древности, возможно, более принципиальным, потому что, видимо, не деньком Бельтана, а сиим праздничком датировалось начало года по кельтскому календарю. На полуострове Мэн, где кельтский язык и кельтское право подольше всего смогли устоять против саксонских завоевателей, 1-ое ноября по старенькому стилю до недавнего времени числилось началом новейшего года в день Всех Святых. На полуострове Мэн участники процессии прогуливались повсюду, распевая на мэнском наречии песнь, которая начиналась словами: "Нынешний вечер - вечер новейшего года, Гонуннаа (Hogunnaa)". Обитатели старой Ирландии каждый год в день Всех Святых (Samhain) поновой раскладывали костры и от их священного пламени зажигали все другие огни. Этот обычай очевидно показывает на то, что день Всех Святых был первым деньком новейшего года, ведь более естественно представить, что новейший огонь раскладывался в 1-ый день новейшего года, чтоб его благодатное влияние распространялось на все следующие 12 месяцев. Очередное подтверждение того, что кельты датировали начало новейшего года первым ноября, можно почерпнуть из различных видов гаданий, к которым кельтские народы прибегали в день Всех Святых для того, чтоб выяснить, что ожидает их в дальнейшем году. А когда, как не сначала года, более естественно предсказывать будущее? День Святых, по представлениям кельтов, был более подходящим моментом для предсказаний и гаданий, он существенно превосходил в этом смысле день Бельтана. Следовательно, у нас есть основания заключить, что кельты исчисляли собственный год с празднования кануна дня Всех Святых, а не первого мая. К тому же выводу приводит и очередное существенное событие: празднование кануна дня Всех Святых ассоциировалось у кельтов с покойниками. Не только лишь посреди кельтов, да и по всей Европе канун дня Всех Святых, поточнее, ночь, знаменующая переход от осени к зиме, в давние времена, по-видимому, была тем временем, когда души погибших, как числилось, ворачиваются в свои прежние жилья, чтоб погреться у огня и подкрепиться обильным угощением, которое приготовила для их на кухне либо в общей комнате их любящая родня. Людям, естественно, приходило на разум, что приближение зимы побудит несчастные, голодные и дрожащие от холода души, скитающиеся по голым полям и опустевшим лесам, находить приюта у домашнего очага.
Вроде бы то ни было, оба кельтских праздничка - 1-ое мая и 1-ое ноября, поточнее говоря, кануны этих 2-ух дней - чрезвычайно идентичны по присущей им обрядовости и по связанным с ними суевериям; сходство выдает глубокую древность этих обрядов, их чисто языческое происхождение. Празднование первого мая, либо Бельтана, как его называли кельты, которым начиналось лето, мы уже обрисовали. Остается поведать о праздновании дня Всех Святых, возвещающего начало зимы. Из этих 2-ух празднеств канун дня Всех Святых был в древности, возможно, более принципиальным, потому что, видимо, не деньком Бельтана, а сиим праздничком датировалось начало года по кельтскому календарю. На полуострове Мэн, где кельтский язык и кельтское право подольше всего смогли устоять против саксонских завоевателей, 1-ое ноября по старенькому стилю до недавнего времени числилось началом новейшего года в день Всех Святых. На полуострове Мэн участники процессии прогуливались повсюду, распевая на мэнском наречии песнь, которая начиналась словами: "Нынешний вечер - вечер новейшего года, Гонуннаа (Hogunnaa)". Обитатели старой Ирландии каждый год в день Всех Святых (Samhain) поновой раскладывали костры и от их священного пламени зажигали все другие огни. Этот обычай очевидно показывает на то, что день Всех Святых был первым деньком новейшего года, ведь более естественно представить, что новейший огонь раскладывался в 1-ый день новейшего года, чтоб его благодатное влияние распространялось на все следующие 12 месяцев. Очередное подтверждение того, что кельты датировали начало новейшего года первым ноября, можно почерпнуть из различных видов гаданий, к которым кельтские народы прибегали в день Всех Святых для того, чтоб выяснить, что ожидает их в дальнейшем году. А когда, как не сначала года, более естественно предсказывать будущее? День Святых, по представлениям кельтов, был более подходящим моментом для предсказаний и гаданий, он существенно превосходил в этом смысле день Бельтана. Следовательно, у нас есть основания заключить, что кельты исчисляли собственный год с празднования кануна дня Всех Святых, а не первого мая. К тому же выводу приводит и очередное существенное событие: празднование кануна дня Всех Святых ассоциировалось у кельтов с покойниками. Не только лишь посреди кельтов, да и по всей Европе канун дня Всех Святых, поточнее, ночь, знаменующая переход от осени к зиме, в давние времена, по-видимому, была тем временем, когда души погибших, как числилось, ворачиваются в свои прежние жилья, чтоб погреться у огня и подкрепиться обильным угощением, которое приготовила для их на кухне либо в общей комнате их любящая родня. Людям, естественно, приходило на разум, что приближение зимы побудит несчастные, голодные и дрожащие от холода души, скитающиеся по голым полям и опустевшим лесам, находить приюта у домашнего очага.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Разве в такое время, когда прохладный ветер со свистом раскачивает ветки деревьев, а в ложбинах лежат снежные сугробы, мычащие стада не ворачиваются с летних пастбищ в теплые хлева, где их ждет корм? Так неуж-то же неплохой владелец либо хозяйка откажут душам погибших в приеме, который они оказали коровам?Но предполагается, что не только лишь души погибших незримо витают вблизи в сей день, "когда осень передает бледноватый год зиме". В сей день в воздухе снуют и строят свои козни колдуньи: некие из их пролетают верхом на помеле, остальные скачут по дорогам на пестрых кошках, превратившихся на этот вечер в вороных жеребцов. Феи и различного рода домовые также вольготно разгуливают повсюду. И хотя в сознании кельтского крестьянства канун дня Всех Святых был окружен ореолом таинственности и ужаса, сумрачные черты в этом праздничке - по последней мере в новое время - никак не преобладали. Напротив, это был достаточно красочный праздничек с радостными утехами, что делало ночь, на которую он приходился, самой веселой ночкой в году. В горах Шотландии живописность этому праздничку придавали костры, пылавшие на всех возвышенностях. "В крайний день осени малыши собирали папоротник, смоляные бочонки, длинноватые тонкие стволы и складывали все это в приготовленную для костра кучу хвороста. Вечерком на какой-либо возвышенности вблизи от дома раскладывали костер. Эти костры назывались Самхнаган (Samhnagan). Обитатели каждого дома раскладывали свой костер, считая делом чести сделать его как можно больше. Огнями переливались целые районы; их ослепительный свет вдоль побережья Ирландского залива с высоты бугров являл собой необычно живописное зрелище. Как и Бельтановы огни, огни кануна дня Всех Святых было принято зажигать в горных районах графства Перт. В приходе Каллэндер обитатели раскладывали такие костры практически до конца XVIII века. Когда костер потухал, золой прочерчивали круг, в центр которого любой из участвовавших в устройстве костра клал по камню. Ежели на последующее утро один из камешков оказывался не на том месте либо был поврежден, ни у кого не вызывало колебаний, что положивший его человек обречен умереть в течение 12-ти месяцев. В Балкигиддере до 2-ой половины XIX века любая семья в канун дня Всех Святых раскладывала отдельный костер, но делали это основным образом малыши. Костры эти раскладывали на любом высочайшем бугре около дома, но танцев вокруг их не устраивали. Огни кануна дня Всех Святых загорались также в неких северо-восточных районах Шотландии, к примеру в Бучане. Обыкновенные фермеры вровень с фермерами должны были разложить собственный костер. В деревнях мальчишки прогуливались из дома в дом и выпрашивали у каждого главы семьи торф с таковыми словами: "Дайте нам торф, чтоб спалить ведьм" (Ge'a peat t'burn the witches). Набрав достаточное количество торфа, они сваливали его в одну кучу с травой, утесником и иными видами горючего и все это поджигали. После чего мужчины один за одним ложились на землю поближе к огню, чтоб лишь не опалиться: в таковой позе они лежали для того, чтоб их окутывал дым. Остальные бегали через дым и перепрыгивали через собственных распластавшихся на земле товарищей. Когда костер прогорал, они, соревнуясь, разбрасывали золу кто разбросает больше.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
В северной части Уэльса в канун дня Всех Святых было принято, чтоб любая семья устраивала большой костер (Coel Coeth). Раскладывали его на самом приметном месте рядом с домом, а когда он прогорал, каждый кидал в золу белоснежный камень с особенной меткой. Прочитав, стоя вокруг костра, свои молитвы, все отчаливали спать. На последующее утро, проснувшись, они шли находить свои камешки, и, ежели кому-нибудь не удавалось это сделать, числилось, что до последующего дня Всех Святых он умрет. Ежели верить сэру Джону Рису, обычай отмечать канун дня Всех Святых разжиганием костров на буграх и поныне не забыт в Уэльсе. Некие старики до этого времени хранят память о том, как стоящие у костров люди дожидались, пока погаснет крайняя искра, после этого вдруг кидались бежать со всех ног, как можно громче крича: "Темная свинья с обрезанными ушами схватит крайнего" Эти слова, как справедливо отмечает Джон Рис, сначало означали, что жизнь 1-го из бегущих приносилась в жертву. Подобная поговорка существует в графстве Карнарвон, где темной Свиньей с отрезанными ушами время от времени стращают малышей. Сейчас становится понятным, почему в Нижней Бретани каждый участник праздничка кидает по булыжнику в костер летнего солнцестояния. Непременно, что тут, как в Уэльсе и у шотландских горцев, предсказание жизни и погибели делалось на базе положения и состояния камешков в день Всех Святых. Этот обнаруженный у 3-х самостоятельных веток народов кельтской группы обычай, возможно, появился до их расселения, по последней мере во времена, когда чужеземные племена еще не вклинились меж ними. В другом месте, населенном кельтами, на полуострове Мэн, канун дня Всех Святых отмечался до реального времени устройством костров, которое сопровождалось всеми обыкновенными церемониями, имевшими собственной целью помешать гибельному влиянию фей и ведьм. Огни зимнего солнцестояния. Ежели язычники старой Европы, как нам понятно, отмечали период летнего солнцестояния великим праздничком огня, следы которого сохранились во почти всех районах до нашего времени, естественно будет представить, что они соблюдали подобные ритуалы и в период зимнего солнцестояния. Ведь периоды летнего и зимнего солнцеворота, либо, выражаясь особым языком, точка летнего солнцестояния и точка зимнего солнцестояния, являются великими поворотными пт в видимом движении солнца по небосклону; потому, исходя из убеждений первобытного человека, естественно было в эти дни, когда огонь и жар великого светила начинали убывать либо, напротив, прибывать, зажигать огни на земле. В современном христианском мире старый праздничек огня зимнего солнцестояния, по-видимому, продолжает либо продолжал существовать до реального времени в старом обычае святочного полена, либо чурбана (log, clog, block), как его называли в Великобритании. Этот обычай был обширно всераспространен в Европе, но наиболее всего процветал в Великобритании, Франции и посреди южных славян, по последней мере большая часть сведений о нем исходит из этих государств. Археолог Джон Брэнд издавна уже доказал, что святочное полено было всего только двойником костра летнего солнцестояния, зажигаемого из-за прохладной и грозной погоды не на открытом воздухе, а в домах. Эта точка зрения подкрепляется почти всеми необычными суевериями, касающимися святочного полена, суевериями, которые стоят вне видимой связи с христианством и в каких очевидно проглядывает их языческое начало. Брэнд Джон (1744-1806) -английский археолог. Празднички летнего и зимнего солнцестояния были праздничками огня, но необходимость отмечать зимний праздничек в доме придавала ему нрав личного домашнего торжества, что составляло резкий контраст с общественным нравом летнего празднования, когда люди собирались на открытом месте либо на возвышении, сообща зажигали большой костер и все совместно забавно вокруг него танцевали.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Приблизительно до середины XIX века сохранился старый обычай святочного полена в центральной части Германии. Так, в равнинах рек Зиг и Лан святочное полено, тяжкий дубовый чурбан, клали в очаг, где оно равномерно прогорало. Когда на последующий год туда клали новое полено, остатки старенького растирали в порошок и рассеивали по полям в течение 12-ти ночей, что, как подразумевали, обязано было содействовать росту хлебов. В неких деревнях Вестфалии существовал обычай вынимать святочное полено из огня, как оно слегка обуглится. Когда разражалась гроза, полено вновь осторожно клали в огонь, потому что было поверье, что молния не стукнет в дом, в каком горит святочное полено. В остальных селениях Вестфалии было правило завязывать святочное полено в крайний сноп. В пары французских провинциях, в особенности в Провансе, длительное время соблюдался обычай святочного полена (trefoir). Французский создатель XVII века осуждает как предрассудок "веру в то, что рождественское полено либо рождественская головня (ее кладут в очаг накануне Рождества, а потом обгоревшую хранят под кроватью, только на короткое время раз в день помещая в огонь вплоть до кануна Крещения) может на целый год защитить дом от пожара и молнии, а не считая того, предохранить ноги от обмораживания. Верят, что это полено может лечить скот от почти всех заболеваний и что его кусочек, погруженный в воду, которую пьют скотины, помогает им отелиться и, в конце концов, что зола от этого полена, ежели разбросать ее по полям, может спасти пшеницу от мильдью". В неких частях Фландрии и Франции остатки святочного полена повсевременно хранились в домах под кроватью как средство защиты от грома и молнии. В Берри, когда раздавались раскаты грома, кто-либо из членов семьи кидал кусочек этого полена в огонь, что, по поверью, отвращало молнию. Точно так же в Перигоре угли и золу старательно собирают и хранят, чтоб с их помощью вылечивать распухшие железы. Из той части чурбана, которая уцелела от огня, местный земледелец изготовляет клин для собственного плуга, потому что приписывает ему свойство облагораживать рост семян. Дамы хранят кусочки этого полена до двенадцатой ночи ради собственных цыплят. Некие люди представляют, что у их будет столько цыплят, сколько искр вылетит из обгоревшего полена, ежели его трясти. Остальные кладут потухшие головешки под кровать, чтоб изгнать паразитов. В неких областях Франции считается, что обгоревшее полено предохраняет дом как от молнии, так и от чернокнижническтва. В Великобритании бытовали сходные обычаи и верования, связанные со святочным поленом. Джон Брэнд пишет: в ночь накануне Рождества "наши предки зажигали свечки необыкновенных размеров, называвшиеся рождественскими свечками, в огонь клали древесное полено, называвшееся святочной колодой либо рождественским чурбаном, для того чтоб осветить дом и, так огласить, перевоплотить ночь в день". Существовал старенькый обычай зажигать святочное полено от предшествовавшего полена, остатки которого с данной целью сохранялись в протяжении года. Обитателям дома, где этот обычай соблюдался, бес не мог причинить никакого вреда. Предполагалось, что остатки полена равно защищают дом от огня и молнии. И в наши дни обряд внесения святочного полена справляется у южных славян, в особенности у сербов, с большой торжественностью. Поленом тут, обычно, является чурбан из дуба (время от времени из оливы либо же из бука). По-видимому, тут верят, что у владельцев будет столько телят, ягнят, поросят и козлят, сколько искр они выбьют из пылающего полена. Некие выносят кусочек полена в поля для защиты их от града. В Албании до сегодняшних времен был всераспространен обычай жечь на Рождество святочное полено, золу которого потом разбрасывали по полям, чтоб сделать их плодородными. Гуцулы - славянский люд, живущий в Карпатах, - в канун Рождества (по старенькому стилю, другими словами 5 января) зажигают огонь трением кусков дерева и поддерживают его до кануна Крещения.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Интересно, как обширно всераспространена была вера в то, что остатки святочного полена, ежели хранить их в течение года, владеют способностью защищать дом от огня и в особенности от молнии. Потому что святочное полено нередко было дубовым, можно представить, что этот обычай является пережитком старого арийского верования, которое связывало дуб с богом грома. Что касается веры в лечебные и животворящие характеристики золы святочного полена, которая как будто бы излечивает как скот, так и людей, помогает коровам телиться и содействует плодородию земли, -этот вопросец заслуживает особенного рассмотрения. Огни бедствия (Need-fire). Все описанные до этого времени празднички огня управлялись временами в установленное время года. Но кроме этих часто циклических празднеств фермеры во почти всех частях Европы с незапамятных времен прибегали к зажжению огня в ритуальных целях в периоды бед и несчастий, в особенности когда начинался падеж скота. Оценка европейских праздничков огня не будет полной без упоминания о этих восхитительных ритуалах, которые заслуживают пристального внимания хотя бы поэтому, что в их, возможно, можно отыскать исток и первопричину всех остальных праздничков огня: непременно, они относятся и чрезвычайно отдаленным временам. У тевтонских народов такие огни известны под общим заглавием огней бедствия. Время от времени огонь бедствия, для того чтоб отличить его от огня, зажигавшегося обыденным методом, называли также "одичавшим огнем". У славянских народов 011 носит заглавие "живого огня". История этого обычая быть может прослежена со времен ранешнего средневековья, когда церковь объявила его языческим суеверием, и вплоть до первой половины XIX столетия, когда он еще эпизодически практиковался в разных частях Германии, Великобритании, Шотландии и Ирландии. У славянских народов он, по-видимому, сохранялся еще больше длительное время. Традиционно огни бедствия загорались, когда начиналась эпидемия чумы либо падеж скота, костры в таковых вариантах числились надежным средством от несчастья. Этот ритуал распространялся на скотин, свиней, лошадок, а время от времени и на гусей. До того как зажечь костер бедствия, числилось нужным потушить все остальные костры и огни в окружении, чтоб не оставалось ни одной искры, Так как наличие огня хотя бы в одном доме не позволило бы загореться кострам бедствия. Время от времени числилось достаточным погасить все огни в одной деревне, но в других вариантах это условие распространялось на примыкающие деревни либо на целый округ. В неких частях Горной Шотландии было правило, по которому все главы семейств, живших меж 2-мя наиблежайшими источниками, в назначенный день должны были гасить свои огни и костры. Традиционно огонь загорался на открытом воздухе, но в неких частях Сербии это происходило в черной комнате. В Горной Шотландии этот ритуал, обычно, совершался на буграх либо на малеханьких речных островах, время от времени таковым местом было перепутье либо выбоина на дороге. Зажигать огонь бедствия было принято с помощью 2-ух кусков дерева, высекать его при помощи кремня и стали запрещалось. Лишь посреди части южных славян было принято высекать огонь при помощи кусочка железа, которым бьют по наковальне. Там, где обычай предписывает какой-либо особенный сорт дерева, им, по почти всем сведениям, традиционно является дуб: но на Нижнем Рейне костер разжигают средством трения кусков дуба и ели. В славянских странах для данной цели, по слухам, употребляли древесину тополя, грушевое дерево и кизил. Нередко материалом служили два всех кусочка сухого дерева.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
Время от времени требовалось девять разных пород дерева, но только для того, чтоб подсунуть их в пылающий костер, а не для того, чтоб разжечь его. Методы разжигания огня бедствия в различных районах были различные. Вот часто встречающийся из их. Два шеста втыкали в землю на расстоянии около полметра друг от друга. Каждый шест имел на стороне, обращенной к другому, отверстие, в которое вставлялась гладкая поперечина либо вал. Отверстия были набиты паклей, в их плотно вгоняли концы вала, смазанные смолой. Потом на него наматывали веревку, с 2-ух сторон за вольные концы веревки хватались двое людей и, перетягивая ее взад и вперед, заставляли вал быстро вращаться до того времени, пока от трения пакля не зажигалась. Тогда к ней подносили траву, и она вспыхивала броским пламенем. Данной пылающей травой разжигали приготовленный для костра хворост. Нередко в состав подобного механизма входило колесо - время от времени тележное, а время от времени обычная прялка, как в графстве Абердин. Оно именовалось "огромным колесом" (muckle-wheel). На полуострове Мулль колесо, надетое на девять дубовых осей, вращали с востока на запад. Передают, что огонь зажигали трением обыденных древесных планок. Время от времени обычай требовал, чтоб тележное колесо, употребляемое для разжигания огня, и ось, на которой оно вращается, обязательно были новенькими. Передают также, что веревка, обертываемая вокруг вала, обязана быть новейшей и, ежели это может быть, сплетенной из веревки, на которой вешали людей. Крайнее требование, но, выдвигалось в эталоне не числилось совсем нужным. Существовали разные правила, касавшиеся тех лиц, которые имели право либо должны были раскладывать костер бедствия. Передают, что в других вариантах люди, которые тянули за веревку, вращавшую колесо, должны были быть братьями либо по последней мере тезками. Время от времени довольно было, чтоб оба они были просто целомудренными юными людьми. В неких деревнях Брауншвейга числилось, что, ежели люди, которые участвуют в разжигании огня бедствия, носят различные имена, их труд пропадет даром. В Силезии дерево, созданное для разведения огня, срубалось традиционно братьями-близнецами. На островах к западу от Шотландии огонь зажигали восемьдесят один женатый мужчина, они терли друг о дружку две огромные доски, работая по девять человек в один заход. На севере острова Уист (Uist) все девять девяток парней, разжигавших огонь, были первыми детками: непонятно, но, были ли они женатыми либо холостыми. У сербов огонь время от времени загорается мальчуганом либо девченкой от одиннадцати до 14-ти лет, которые работают совсем нагими в черной комнате: время от времени это - также в темноте - делают старик либо старуха. В Болгарии разжигающие огонь тоже раздеваются, а в Кейтнессе они не обязаны иметь при для себя никаких железных изделий. Ежели опосля долгого трения костер все таки не зажигался, люди заключали, что в деревне остался гореть какой-либо огонь. Тогда совершался осмотр всех домов, и, ежели где-либо находили огонь, его тушили, а нерадивого главу семьи наказывали либо же бранили, на него могли наложить и большой штраф. Когда огонь бедствия в конце концов разгорался, от него зажигали костер и, как пламя несколько спадало, прогоняли по тлеющим углям нездоровых животных, время от времени в определенном порядке: поначалу свиней, потом скотин и в самом конце лошадок. Время от времени их прогоняли через дым и пламя, два раза либо три раза, так что некие животные погибали от ожогов. Как все животные проходили, молодежь стремительно набрасывалась на золу, посыпала и мазала ею друг дружку; те, кто оказывались выпачканными больше всех, шествовали прямо за скотом в деревню и после чего долго не умывались. Люди приносили горячие угли домой и зажигали от их огни в собственных домах. Эти головни, намоченные до этого в воде, время от времени клали в ясли, из которых ел скот, и оставляли их там на некое время. Золу из костра бедствия разбрасывали по полям, чтоб защитить посевы от паразитов, время от времени ее брали домой, чтоб применять как средство против заболеваний, посыпали нездоровые места либо же, размешав с водой, пили.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ
В Шотландии и на примыкающих островах, как от огня бедствия зажигали огонь домашнего очага, на него ставили заполненный водой горшок. Нагретой водой кропили людей, зараженных чумой, и нездоровой ящуром скот. Особо полезные характеристики причисляли дыму костра. В Швеции им окуривали плодоносящие деревья и сети для того, чтоб иметь больше фруктов и рыбы. В горных районах Шотландии огонь бедствия числился наилучшим средством против ведьмовских козней. По слухам, когда на полуострове Мулль (Mull) огонь зажигали с целью исцеления ящура, существовал обычай приносить в жертву больную телку, которую разрезали на кусочки и сжигали. Славянские и болгарские фермеры представляли для себя мор скота в виде мерзкого беса либо вампира, от которого можно обезопасить себя пламенным барьером, устроенным меж ним и стадами. Возможно, схожая точка зрения привела к употреблению огня бедствия как средства против ящура. По-видимому, обитатели неких частей Германии не дожидались, когда начнется падеж скота, а заранее раз в год для того, чтоб помешать бедствию, разжигали огни бедствия. Молвят, что и в Польше каждый год в день святого Роха фермеры зажигают огни на деревенских улицах и три раза прогоняют через их скот, чтоб защитить его от ящура. Мы уже знаем, что на Гебридских островах скот схожим же образом раз в год прогоняют вокруг Бельтанова огня с той же целью. В неких кантонах Швейцарии малыши по этот день разжигают огни методом трения древесных брусков с целью разогнать туман.
-
- Похожие темы
- Ответы
- Просмотры
- Последнее сообщение
-
- 6
- 714
-
Astrolog
Перейти к последнему сообщению
28 мар 2015, 13:28
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 0 гостей