СУЩЕСТВА, ПРИНОСИМЫЕ В ЖУРТВУ НА БЛАГО ОБЩЕСТВА

[Astrolog]

Изгнание злых духов в лице их представителей. До этого времени мы имели дело с общим изгнанием злых духов, так именуемым прямым либо конкретным изгнанием. Злые силы в данном случае невидимы, по последней мере для обычного глаза, и отделываются от их по большей части тем, что колотят по воздуху и поднимают гвалт, чтоб спугнуть зловредных духов и направить их в бегство. Нам остается привести примеры другого рода, когда нечистая сила выступает в видимой форме либо в некий степени наделена материальной оболочкой. Один раз в семь лет ипдейцы-помо в штате Калифорния устраивают обряд изгнания бесов, в роли которых выступают ряженые. "20 либо 30 парней обряжаются в шутовские костюмчики, по-варварски разрисовывают свои тела и ставят для себя на головы сосуды со смолой. Они тайком отправляются в близлежащие горы. Эти люди персонифицируют бесов. На крышу дома собраний взбирается глашатай, который произносит речь перед массой. Вечерком по установленному сигналу ряженые спускаются с гор, неся на головах сосуды с пылающей смолой. Костюмчики, жестикуляция и страшный шум, который они создают, делают их в очах дикарей безупречным воплощением бесовской силы. Дамы и малыши в испуге бегут со всех ног, а мужчины загоняют их в круг и по принципу "бесов огнем выгоняют" подбрасывают в воздух пылающие головни, визжат, улюлюкают и с остервенением накидываются на мародерствующих, безжалостных бесов. Эта схватка являет собой ужасное зрелище и вселяет великий кошмар в сердца сотен визжащих, падающих в обморок и цепляющихся за собственных доблестных защитников дам. Бесам в конце концов удается пробраться в дом собраний, куда для ведения переговоров с ними направляются храбрейшие воины. В заключение мужчины собираются с духом и, выгнав бесов из дома собраний, с оглушительным ревом, схожим на шум схватки, преследуют их до самых гор". В весеннюю пору, когда на прибрежных ивах лишь что распустились листья, краснокожие племени манданов раз в год справляли великий праздничек, частью которого было изгнание беса. Из прерий в селение врывался человек, для пущего сходства с сатаной выкрашенный в темный цвет; он нагонял ужасу на преследуемых дам и плясал партию бизона-самца в пляске, имевшей целью обеспечить богатство бизонов в наступающем году. В конце концов его прогоняли из селения; за ним со свистом и насмешками гнались дамы, колотя его палками и забрасывая грязюкой.

[Astrolog]

Некие из племен Центрального Квинсленда верят в существование невидимого зловредного существа по прозвищу Молонга, которое рыщет повсюду и в случае невыполнения определенных обрядов убивает парней и насилует дам. Эти ритуалы продолжаются 5 ночей и состоят из танцев, в каких принимают роль одни лишь причудливо раскрашенные а увенчанные мужчины. На пятую ночь на зрителей выпрыгивает из темноты сам Молонга в виде человека, выкрашенного красноватой охрой и убранного перьями, с длинноватым копьем с наконечником из перьев в руках. Он делает вид, что желает пробиться через массу. Собравшихся при всем этом обхватывает возбуждение, раздаются громкие клики и крики, но вот опосля очередной пробы нападения бес исчезает в темноте. В последнюю ночь года очищают от скверны дворец правителей Камбоджи. За людьми, загримированными под злых духов, по дворцовому двору гоняются слоны. Опосля изгнания злых духов, чтоб помешать им возвратиться, дворец окружают хлопчатобумажной нитью. Когда эпидемия холеры либо оспы распространяется в Мунзерабаде, в Майсорском окружении на юге Индии, местные обитатели собираются и при помощи заклинания загоняют беса заболевания в его древесное изображение, которое - традиционно это делается ночкой - переносят в иной приход. Обитатели этого прихода в свою очередь передают изображение соседям: таковым образом бес заболевания изгоняется из 1-го селения за иным, пока не попадает на берег реки, в которую его и кидают. Почаще, но, изгоняемые бесы вообщем лишены видимой оболочки, но, будучи невидимыми, воплощаются в зримом материальном проводнике. Для удобства мы будем различать эпизодические и повторяющиеся изгнания. Эпизодические изгнания злых духов в материальный объект. Проводниками действия бесов могут быть самые разные предметы. Чрезвычайно нередко это кораблик либо лодка. К примеру, когда от заболевания в южном окружении острова Серам мучается какое-то селение, его обитатели строят кораблик и заполняют его рисом, табаком, яичками и иными продуктами, которые собирают у односельчан. На кораблике они поднимают небольшой парус. Когда все готово, кто-либо из парней громовым голосом выкрикивает такие слова: "Эй вы, заболевания - оспа, малярия, корь и т.д., вы, которые настолько долго прогостили у нас и произвели настолько мощные опустошения, прекратите мучить нас отныне. Мы снарядили вам корабль, мы снабдили его подходящей для путешествия провизией. Вы не будете чувствовать недочета в еде, листьях бетеля, орешках и табаке. Отправляйтесь и плывите прочь от нас. Никогда наиболее не приближайтесь к нам, отчаливайте в дальную страну. Пусть течения и ветры побыстрее отнесут вас туда, чтоб в дальнейшем мы могли жить в здравии и благополучии не созидать, как над вами восходит солнце". Позже 10 либо 12 парней подтаскивают судно к берегу и пускают его на волю волн в убежденности, что насовсем либо по наименьшей мере до последующего раза освободились от заболевания. В случае повторной эпидемии островитяне не колеблются, что это не та же самая, а иная заболевание. Избавляются они от нее этим же методом. Опосля того как суденышко с демонами на борту терялось из виду, мужчины, которые его несли, ворачивались в селение. Какой-то из них при всем этом орал: "Ну, сейчас заболевания ушли, уплыли далековато, скрылись из виду". Здесь все обитатели выбегали из собственных домов и с ликованием передавали эту известие друг дружке, ударяя в гонги и остальные ударные инструменты.

[Astrolog]

Есть сходные ритуалы и у жителей остальных островов Ост-Индии, Так, обитатели острова Тимор-Лаут для того, чтоб ввести в заблуждение бесов заболевания, спускают на воду маленькое парусное судно (проа) с изображением человека и огромным запасом провизии на борту, и оно плывет по воле волн. При спуске на воду этого суденышка туземцы кричат: "Эй, заболевание, изыди, вернись назад! Что необходимо для тебя в данной бедной стране?" Через три дня опосля совершения этого ритуала островитяне закалывают свинью, а часть свинины приносят в жертву Дудилаа, духу, который живет на солнце. Здесь кто-либо из старейшин говорит: "Старенькый государь, молю тебя делать добро внукам, детям, дамам и мужчинам, чтоб у их была возможность есть свинину и рис и пить пальмовое вино, Я держу свое обещание. Ешь свою долю и делай так, чтоб благоденствовали все обитатели деревни". Считается, что, ежели проа сядет на мель где-нибудь в обитаемом месте, там неминуемо разразится эпидемия заболевания. Потому севшая на мель проа вызывает панику посреди приморского населения, и люди стремятся как можно скорее ее спалить, так как демоны-де удирают от огня. На полуострове Буру парусное судно с демонами заболевания на борту имеет около 20 футов в длину: оно обустроено парусами, веслами и якорем и снабжено огромным запасом продовольствия. Весь день и всю ночь островитяне, чтоб нагнать на духов ужас, бьют в гонги и в барабаны и мечутся в различные стороны. На последующее утро юные люди крепкого сложения хлещут люд ветвями, предварительно обмакнув их в глиняный горшок с водой. Сразу после чего они сбегают к бухте, кладут ветки на борт проа, с великой поспешностью спускают на воду и буксируют лодку с заболеваниями на борту далековато в море. Там они отталкивают ее, и кто-то из их говорит: "Уходи прочь, бабушка оспа, уходи прочь подобру-поздорову! Посети какую-нибудь другую страну. Мы снабдили тебя провизией для путешествия и больше ничего не можем для тебя отдать". Возвратившись обратно, юноши купаются в море. Ветвями тут людей хлещут очевидно для того, чтоб освободит") их от бесов заболевания, которая при всем этом типо перебегает на ветки. Отсюда поспешность, с которой ветки погружают на борт судна и буксируют его в море. Когда в одном из внутренних районов Серама свирепствует эпидемия оспы либо другого заболевания, жрец также бьет по домам священными ветвями, после этого их выбрасывают в реку, которая относит их в море. Точно так же вотяки выбрасывают палки, при помощи которых они изгоняли из деревни чертей, в реку, чтоб та унесла наизловещий груз. Достаточно обширно всераспространен обычай класть в лодки кукол, символизирующих нездоровых людей. Большая часть одичавших племен с побережья острова Борнео употребляют в борьбе против эпидемии последующие средства. Они вырезают из сердцевины саговой пальмы одну либо несколько человечьих фигурок, которые совместно с рисом и иными припасами погружают на плот, на лодку либо на отлично оснащенное малайское судно. Эту лодку они украшают цветами арековой пальмы и лентами, сплетенными из ее листьев; во время отлива наряженное суденышко спускают на воду, и оно, согласно надеждам и чаяниям народа, уносит заболевание. Нередко в роли козла отпущения за напасти всего народа выступает животное. Ежели эпидемия холеры распространяется в каком-нибудь из селений Центральной Индии, все население опосля захода солнца укрываете? в собственных домах. После чего, гордо шествуя по улицам, жрецы срывают с крыши каждого дома незначительно травы, которую совместно с подношениями в виде риса, перетопленного жидкогэ масла и куркумы сжигают в святилище к востоку от селения, В направлении движения дыма гонят выкрашенных в ярко-красный цвет цыплят, которые, по местному поверью, уносят с собой заболевание. Ежели они терпят неудачу, наступает очередь коз, и в конце концов дело доходит до свиней. Когда эпидемия холеры свирепствует у бхаров, малланов и курми Индии, они берут козу либо буйволицу (непременно самку и как можно наиболее темной масти) и, подвязав к ее крупу незначительно зерна, гвоздики и свинцового сурика в желтоватой тряпке, выдворяют животное за границы селения и смотрят за тем, чтоб оно не возвратилось обратно. В других вариантах буйволицу отмечают красноватой краской и пригоняют в примыкающее селение; совместно с ней туда попадает и заболевание. Любая семья динка, скотоводческой народности с берегов Белоснежного Нила, обладает священной коровой. Когда над государством нависает угроза войны, голода либо другого бедствия, вожди селения обращаются к той либо другой семье с требованием принести свою священную корову в качестве искупительной жертвы. Дамы перегоняют животное на иной берег реки, и оно бродит по пустыне до того времени, пока не падает жертвой одичавших животных, рыщущих в поисках добычи. Дамы же, не оглядываясь, ворачиваются в селение в полном молчании: им кажется, что стоит им кинуть взор назад, как ритуал утратит свою силу. В 1857 году, когда эпидемия чумы поразила краснокожих племени аймара в Боливии и Перу, они взвалили одежду нездоровых чумой на спину черному гуанако, побрызгали на нее водкой и отпустили животное в горы в надежде, что совместно с одеждой оно унесет и чуму. В других вариантах искупительной жертвой становится человек. Так, от варианта к случаю боги предупреждали царя Уганды о том, что его неприятели баниоро замышляют при помощи магии наслать на него и на его люд смертельную заболевание. Во избежание схожей катастрофы правитель посылал к границам баниоро искупительную жертву. Выбирали на эту роль мужчину и мальчугана либо даму с ребенком; диктовался выбор какой-либо отметиной на теле либо иным недостатком, которым бог отметил собственных будущих жертв. Вместе с людьми в жертву приносили корову, козу, курицу и собаку, В сопровождении усиленной охраны их доставляли на указанное богом место. Там жертвам переламывали кости и оставляли на мучительную погибель во вражеской стране, потому что приползти обратно в Уганду у этих калек не хватило бы сил. Таковым образом заболевание либо мор переходили на жертвы и через их на страну баниоро.

[Astrolog]

Чтоб защитить себя от чумы, некие китайские племена выбирают козлом отпущения человека большой физической силы. Вымазав лицо краской, таковой человек начинает по-шутовски кривляться, чтоб побудить заразные заболевания выбрать собственной жертвой конкретно его. В этом ему помогает жрец. В заключение этот человек с великой поспешностью покидает пределы городка либо деревни, преследуемый массой разъяренных парней и дам, которые бьют в гонги и барабаны. Обитатели Пенджаба употребляют от ящура такое средство: они нанимают человека из касты чамаров и, повернув спиной к селению, клеймят его раскаленным серпом и выпускают а тропические заросли, чтоб он захватил ящур с собой. При всем этом он не должен оглядываться. Изгнание злых сил в материальные тела, совершаемое часто. Изгнание невидимого, так же как и изгнание злых сил при посредстве искупительной жертвы, имеет тенденцию из эпизодического преобразовываться в постоянное, Например, каждый год (традиционно в марте) обитатели островов Индийского архипелага Лети, Мао и Лакор отсылают свои заболевания в море. Они строят пирогу длиной около 6 футов и оснащают ее парусами, веслами, рулем и другим снаряжением; любая семья кладет в нее незначительно риса, плодов, домашнюю птицу, два яичка, насекомых, вредителей полей и пр. Эту пирогу островитяне пускают на волю волн со словами: "Захвати с собой все заболевания, перенеси их на остальные острова, в остальные страны. Разнеси их по восточным странам, где восходит солнце". Биаджи с острова Борнео раз в год пускают в плавание лодочку, нагруженную народными прегрешениями и несчастьями. На экипаж корабля, которому это наизловещее суденышко попадается навстречу, перейдут все напасти, имеющиеся на его борту. Таковой же обычай каждый год соблюдают дусуны Туаранского округа на севере Борнео, Это - важный из обрядов их годового цикла, имеющий собственной целью обеспечить жителям селения урожайный год. Для этого дусуны торжественно изгоняют всякую нечистую силу, которая за крайние 12 месяцев скопилась в их домах и рядом с ними. Обнаружение и изгнание злых духов является делом по преимуществу дамским. В собственных наилучших платьицах дамы проходят по деревне: одна из их несет в корзине на спине малеханького поросенка, а остальные держат в руках палки, которыми в подходящий момент охаживают животное. Поросячьи взвизгиванья типо содействуют вербованию странствующих духов. У каждого дома дамы поют и танцуют, щелкая кастаньетами, ударяя в медные кимвалы и позвякивая гроздьями медных колокольчиков. Показав это представление у каждого дома, процессия спускается к реке, туда же за ней следует нечистая сила, которую заклинательницы выкурили из домов. К берегу реки причален заблаговременно приготовленный плот. На него погружены подаяния в виде продовольствия, одежды, клинков, горшков для приготовления еды. Там же теснятся изготовленные из листьев саговой пальмы фигуры парней, дам, животных и птиц. Погрузив на борт злых духов, плот отталкивают от берега и совместно со всей нечистой силой пускают плыть по течению реки. Ежели плоту случится сесть на мель поблизости деревни, его быстро сталкивают на воду, чтоб невидимые пассажиры не посадились на берег не возвратились в деревню. Поросенка, который своими визгами выманивал злых духов из укрытий, убивают и выбрасывают.

[Astrolog]

Раз в год сначала сухого сезона обитатели Никобарских островов проносят по селениям макет корабля. Бесов при всем этом выдворяют из хижин и загоняют на борт этого судна, которое спускают на воду и, подняв паруса, пускают плыть по воле волн. Этот ритуал описан одним миссионером, который находился при нем на полуострове Кар-Никобар в июле 1897 года. В течение 3-х дней туземцы были заняты созданием 2-ух оснащенных парусами плавучих колесниц, которые нагружали листьями некоего растения, владеющего ценным свойством прогонять бесов. Пока молодежь занималась сиим делом, заклинатели духов и мужчины старшего возраста посиживали в доме и по очереди распевали песни. Нередко, но, они выходили наружу и, вооружившись прутьями, обходили пологий морской берег, заклиная беса не заходить в селение. Заглавие 4-ого дня этого празднества в переводе означало "выгон беса парусами". Вечерком дамы принесли на собрание обитателей селения корзины, заполненные золой, и листья дерева, владеющего свойством изгонять беса. Эти листья пораздавали всем собравшимся от мала до велика. Когда все было готово, группа парней крепкого сложения под охраной заклинателей по правой стороне деревенского кладбища понесла одну из колесниц к морю и спустила ее на воду. По их возвращении иная группа парней понесла на берег другую колесницу - лишь по левую сторону от кладбища - и также спустила ее на воду. Сейчас, когда оба судна были на плаву, дамы стали кидать с берега золу, а масса орала: "Уплывай прочь, бес, уплывай прочь и никогда не возвращайся!" При попутном ветре и подходящем течении эти каноэ быстро отплывали от берега. В эту ночь островитяне пировали с великой радостью, так как бес отплыл в направлении Чоуры. Аналогичный ритуал один раз в год устраивали обитатели остальных селений на Никобарских островах, но в различных местах время его проведения было разным. В 3-ем месяце каждого года почти все из китайских племен справляют великий праздничек. Во время этого праздничка царит всеобщая удовлетворенность по случаю, считают, полного ликвидирования напастей, скопившихся за прошедшие 12 месяцев. Уничтожают напасти последующим образом. Большой глиняный кувшин, заполненный черным порохом, камнями и кусочками железа, зарывают в землю. Потом насыпают дорожку из пороха, сообщающуюся с кувшином, и, приложив к ней зажженную спичку, взрывают его со всем содержимым. Камешки и кусочки железа символизируют бедствия и напасти прошедшего года, а их рассеивание взрывом типо избавляет сами эти горести и напасти. Этот праздничек сопровождается неудержимым разгулом и пьянством. В Древнем Калабаре на Гвинейском побережье дьяволов А привидения на публике изгоняют - либо изгоняли - раз в два года, В число изгоняемых входят души людей, скончавшихся со времени крайнего очищения городка. Приблизительно за три недельки либо в месяц до совершения этого ритуала, который, согласно одному сообщению, имеет место в ноябре, из прутьев либо древесины изготовляются грубые подобия животных (леопардов, крокодилов, слонов, волов) и птиц; украсив тряпками и всякой мишурой, их выставляют перед дверями всех домов. В день совершения ритуала, приблизительно в три часа утра, все население высыпает на улицы и, находясь в состоянии величайшего возбуждения, с оглушительным шумом начинает загонять затаившихся дьяволов и привидения в указанные фигуры животных, чтоб изгнать их из мест обитания людей. С данной целью отряды людей, разгуливая по улицам, стучат в двери домов, палят из ружей, бьют в барабаны, трубят в рога, звенят колокольчиками, громыхают кастрюлями и горшками, орут и улюлюкают что есть силы, короче, поднимают как можно больше шума. Этот гвалт длится до первых проблесков рассвета, после этого начинает равномерно идти на убыль и с восходом солнца сходит на нет. Предполагается, что к этому времени испуганные духи напрочь выметены из домов и вошли в чучела либо развевающуюся на ветру мишуру. В эти плетеные чучела, не считая того, складывают выметенный из домов сор и золу из очагов. Нагруженные злыми духами чучела люди поспешно взваливают для себя на плечи, в сопровождении гулкой процессии приносят на берег реки и под барабанный бой кидают в воду. При отливе течение относит их в сторону моря. Сейчас город еще на два года очищен от дьяволов и привидений.

[Astrolog]

Ежегодные ритуалы изгнания воплощенных духов известны и в Европе. Вечерком в 1-ый день Пасхи цыгане, живущие на юге Европы, берут древесный сосуд, напоминающий по форме картонку для шляп, и, подобно люльке, подвешивают его меж 2-мя перекрестными брусьями. Они складывают в него фармацевтические растения и травки совместно с засушенным трупом змеи либо ящерицы, к которому любой из присутствующих должен прикоснуться пальцами. После чего сосуд закутывают красноватой и белоснежной шерстью, и старейшие цыгане переносят его от шатра к шатру; опосля того как любой из членов табора по разу плюнул в него и ведьма произнесла над ним свои заклинания, выбрасывают его в проточную воду. Цыганам кажется, что при помощи этого ритуала они избавляются от всех заболеваний, которыми им пришлось бы переболеть в течение года. Ежели кто-либо увидит сосуд и из любопытства вскроет его, его самого и его близких, по мнению цыган, поразят те заболевания, от которых остальные избавились, В неких вариантах бедствия целого года на публике передают животному, которое потом изгоняют. Так, у гаро Ассама "не считая жертвоприношений по случаю болезней личных лиц имеются ритуалы, которые раз в год совершаются всей общиной либо всем селением. Они ориентированы на то, чтоб в наиблежайшие 12 месяцев предохранить их участников от подстерегающих в лесу угроз, также от заболеваний и неудач. Основной из этих обрядов носит заглавие Асонгтата. Рядом с околицей всякого огромного селения можно созидать некое количество камешков, воткнутых в землю без какого-нибудь видимого порядка. Именуются эти камешки асонг, и на их приносят жертвы Асонгтата. Положим, приносят в жертву козу, а через месяц требуется принести в жертву обезьяну-лангура (Entellus) либо крысу. Двое парней набрасывают на шейку созданному для принесения в жертву животному веревку и по очереди вводят его в каждый дом, а собравшиеся обитатели селения в это время колотят по стенкам домов с наружной стороны, чтоб испугать и изгнать злых духов, которые могли угнездиться в доме. По окончании обхода деревни мортышку либо крысу выводят за околицу, убивают ударом дао и, выпотрошив, распинают на вбитом в землю стволе бамбука. Вокруг распятого животного вбивают длинноватые остроконечные буковые шесты на манер рогатки. Эти сооружения напоминают о временах, когда такового рода ограда возводилась вокруг селения для того, чтоб защитить его от противников, хотя сейчас они служат защитой только от заболеваний и угроз, грозящих людям со стороны одичавших лесных животных. Требуемого лангура традиционно отлавливают за некоторое количество дней ранее, а ежели его изловить не удается, его место занимает коричневая мортышка. Приносить в жертву обезьяну-гулок запрещается". Распятая мортышка либо крыса выступает в данном случае в роли козла отпущения, который претерпевает мучения и погибель заместо людей и высвобождает их от заболеваний и несчастий в дальнейшем году. Один раз в год бхотии из Джугара в Западных Гималаях псят собаку спиртом либо гашишем и, накормив сладостями, проводят по селению и спускают с привязи. За животным пускаются в погоню и убивают его палками и камнями, полагая, что сейчас они на год застрахованы от заболеваний и остальных напастей. В прошедшем в неких районах Бредальбена бытовал обычай на Новейший год подводить собаку к двери, давать ей кусочек хлеба, а потом прогонять ее со словами: "Убирайся, собака! Ежели до конца года в этом доме должен случиться мор либо падеж скота, пусть все это обрушится на твою голову".

[Astrolog]

В день искупления, приходившийся на десятое число седьмого месяца, иудейский первосвященник ложил руки на голову козла, исповедовался над ним во всех прегрешениях колен израилевых и, переложив на животное бремя грехов, отпускал его в пустыню. В роли козла отпущения, на которого временами возлагались грехи народа, мог выступать и человек. Так, для того чтоб очистить страну, обитатели Онитшы на реке Нигер в прошедшем приносили в жертву 2-ух людей. Жертв брали на средства, собранные по подписке. Лица, в протяжении прошедшего года совершившие тяжкие преступления - поджоги, кражи, прелюбодеяния, чернокнижниченство и т.д., - должны были внести в общую кассу сумму в 28 нгуга (немногим наиболее 2-ух фунтов стерлингов). Собранные средства шли на покупку во внутренней части страны 2-ух нездоровых людей, "подлежащих принесению в жертву за все эти гнусные преступления - один за землю и один за реку". Палачом нанимали за плату человека из примыкающего городка. 27 февраля 1858 года при такового рода жертвоприношении довелось находиться преподобному Д.К.Тэйлору. Жертвой была дама девятнадцати-двадцати лет. Наиболее 2-ух миль, от царского дома до реки, ее волокли лицом по земле. Сопровождавшая ее масса при всем этом вопила: "Греховодница, греховодница!" Делалось все это с целью "снять беззакония с земли. При всем этом не проявляли ни мельчайшего милосердия, как как будто тащили прочь бремя всех прегрешений". Есть сведения о том, что подобные ритуалы, невзирая на внимательность английской администрации, раз в год соблюдают и почти все остальные племена в дельте реки Нигер. Негры-йоруба в Западной Африке "зовут человека, созданного для принесения в жертву, Олуво. Им быть может вольный либо раб, человек низкого происхождения либо особа авторитетного и обеспеченного рода. В протяжении всего периода его заточения его постоянно отлично подкармливают и снабжают всем, чего же он ни пожелает. Когда приходит время экзекуции, этого человека торжественно проводят по улицам городка либо столицы йорубского монарха, который готовится принести его в жертву на благо собственного страны, каждой семьи и каждого подданного, чтоб они все без исключения с его помощью получили возможность очиститься от всякого греха, несчастья и погибели. Снаружи этого человека изменяли до неузнаваемости: на голову ему насыпали огромное количество золы, а лицо расписывали мелом. Люди нередко выбегали из собственных домов, чтоб, возложив на него руки, передать ему свои прегрешения, преступления, горести и погибель". По окончании этого триумфального шествия его заводят во внутренние покои святилища и обезглавливают. Крайние слова и стоны жертвы служат собравшимся перед храмом людям сигналом к началу веселья. Сейчас, представляют они, жертва принята и бог сменил гнев на милость.

[Astrolog]

Когда-то в обычае сиамцев было один раз в году проносить на носилках по улицам под звуки барабанов и гобоев даму, подорвавшую свое здоровье распутным образом жизни. Масса осыпала ее оскорблениями и забрасывала грязюкой. За пределами крепостного вала ее кидали в навозную кучу либо на колющуюся изгородь, запрещая когда бы то ни было воз вращаться в город. Сиамцы считали, что эта дама воспринимала на себя все дурное. Для того, чтоб очистить страну и снискать милость богов, батаки с острова Суматра в качестве публичной жертвы приносили лошадка рыжей масти либо буйвола. По имеющимся сведениям, в прошедшем к одному столбу с буйволом привязывали человека. Опосля предания животного погибели этого человека изгоняли; никто не имел права принимать его у себя, беседовать с ним и подкармливать его. Очевидно предполагалось, что он уносит с собой народные прегрешения и бедствия. В других вариантах в роли козла отпущения выступало священное животное. Так, обитателей Малабара роднит с индусами культ скотины, умерщвление и употребление в еду мяса которой "они почитают за грех настолько же гнусное, как преднамеренное убийство". Тем более "брахманы переносят грехи народа на одну либо пары скотин, которых отводят потом на указанное брахманом место". Принеся в жертву быка, древнейшие египтяне призывали на его голову все беды, способные обрушиться на их самих и на их землю, после этого продавали бычью голову грекам либо выбрасывали ее в реку. У нас нет оснований утверждать, что египтяне поклонялись быкам в историческую эру, напротив, в обычае у их было убивать быков и съедать их мясо. Огромное количество фактов подводит нас, но, к заключению, что сначало египтяне вместе с коровами считали быков священными животными. Они не только лишь считали священными и никогда не приносили в жертву скотин - они жертвовали лишь таковых быков, на теле которых имелись определенные отметины. До того как принести быка в жертву, жрец пристально осматривал его: ежели нужные отметины были налицо, жрец клеймил животное в символ того, что оно пригодно для жертвоприношения. Человека же, который принес в жертву неклеймекого быка, самого надлежало предать экзекуции. Важную роль в египетской религии играл культ темных быков Аписа и Мневиса (в особенности первого). Египтяне кропотливо погребали всех быков, погибших естественной гибелью, на окраинах городов, после этого собирали их кости со всех частей Египта и предавали их земле в одном месте. Все участники принесения в жертву быка на великих мистериях Исиды плакали и били себя в грудь. Итак, мы вправе заключить, что сначало быки, как и скотины, почитались египтянами священными животными и что умерщвляемый бык, на чью голову взваливали все народные несчастья, был когда-то божественным искупителем. Козлом отпущения является, возможно, и ягненок, которого каждый год предают закланию мади в Центральной Африке. Частично теми же соображениями продиктовано принесение индейцами-зуньи в жертву черепахи. Козлом отпущения может, в конце концов, быть богочеловек. Так, в ноябре индийские гонды поклоняются покровителю посевов Гансиам Део. Во время праздничка этот бог типо самолично нисходит на 1-го из верующих, с которым нежданно случается что-то схожее на припадок: поблуждав посреди остальных людей, он кидается в тропические заросли, где, по мнению гондов, он, ежели его бросить на произвол судьбы, сойдет с разума. и погибнет. Этого человека, вообщем, приводят назад, хотя в чувство он приходит лишь через один-два дня. Гонды считают, что этот человек искупает прегрешения всех других обитателей селения. Албанцы Восточного Кавказа содержали в храме Луны "священных" рабов, почти все из которых были одержимы и пророчествовали. Ежели кто-либо из их проявлял признаки необычайной одержимости либо умопомешательства и, подобно собственному гондскому собрату, начинал в одиночестве бродить по лесам, верховный жрец сажал его на священную цепь. В течение года этого раба содержали в роскоши, а по окончании этого периода умащивали благовониями и выводили для принесения в жертву. Из толпы выступал человек, набивший для себя руку на принесении человечьих жертв; он вонзал священное копье в бок жертвы, поражая при всем этом сердечко. От того, как падал заколотый человек на землю, зависело благополучие всей общины. Труп относили в конкретное место, где все присутствующие в целях очищения по очереди наступали на него. Подобно тому как иудейский первосвященник переносил на козла отпущения грехи собственного народа, возлагая руки на голову животного, так и на эту жертву переносились прегрешения людей. А потому что речь шла о человеке боговдохновенном, перед нами несомненный вариант умерщвления богочеловека с целью снятия с народа его грехов и несчастий.

[Astrolog]

"Албанией" в древности именовалось Восточное Закавказье (теперешний Азебайджан). Аналогичный тибетский обычай различается любопытными чертами. Начало новейшего года по тибетскому календарю совпадает с новолунием, которое приходится приблизительно на 15 февраля. После чего действия бразды правления столицей Тибета, городом Лхасой, на 23 дня перебегают от обыденных владык к монаху Дебангского монастыря, предложившему за эту должность самую большую сумму средств. Это лицо удостаивается титула Жално (Jalno). О начале собственного монархического правления Жално провозглашает, проходя по улицам Лхасы с серебряным жезлом в руках. Дать ему дань уважения собираются люди из всех окрестных храмов и монастырей. Собственной властью Жално беззастенчиво пользуется для извлечения личной выгоды, так как по праву купли все штрафы, которые он налагает, идут к нему в кармашек. Извлекаемые им доходы приблизительно в 10 раз превосходят сумму, затраченную на покупку должности. Слуги Жално расхаживают по улицам Лхасы и отыскивают мельчайшего повода придраться к ее жителям. В это время в городке облагается налогом каждый дом, а самые незначимые проступки наказываются большими штрафами. Из-за свирепости Жално весь трудовой народ на эти 23 дня оставляет столицу. Но ежели миряне бегут из Лхасы, то монахи, напротив, стекаются туда. Все буддийские монастыри в окружении пустеют. На дорогах, ведущих в Лхасу, теснятся монахи, спешащие попасть в столицу кто пешком, кто верхом на лошадки, кто на осле, а кто на мычащих волах. Они все несут с собой молитвенники и кухонные принадлежности. Они стекаются в город в таком количестве, что практически запружают улицы и площади Лхасы, так что от их бардовых плащей рябит в очах. В городке царит неописуемый беспорядок. Все эти "святые" люди группами расхаживают по улицам, распевая молитвы и издавая одичавшие крики. Монахи толкаются, ссорятся меж собой и дерутся. Итог этих стычек - богатство разбитых носов, синяков под очами и проломленных черепов. Весь день от рассвета до заката монахи в бардовых плащах в клубах воскуряемых благовоний не прекращают храмовую службу в Лхасском соборе - в великом храме Мачиндранат. В этот же храм монахи три раза в день набиваются для того, чтоб получить свою долю чая, похлебки и средств. Собор представляет собой обширное строение, расположенное в центре городка в окружении базаров и лавок. Находящиеся в нем идолы богато инкрустированы золотом и драгоценными камнями. Через 23 дня, по истечении срока собственных возможностей, Жално снова на 10 дней берет власть в свои руки. В 1-ый день данной декады жрецы вновь собираются в соборе и возносят богам молитву о предохранении народа от заболеваний и остальных напастей и "в символ умиротворения приносят в жертву человека". Речь не идет о преднамеренном убийстве, хотя совершаемый над ним ритуал часто имеет для него роковые последствия. Голову этого человека осыпают зерном, одну половину его лица расписывают белоснежной, а другую - темной краской. Этому настолько нелепо загримированному человеку с плащом из шкуры на руке присваивают титул Царя Годов. Он восседает на рыночной площади, где угощается всем, чем ему заблагорассудится. Расхаживая, он потрясает над головами людей хвостом темного яка и таковым образом воспринимает на себя их несчастья. На десятый день войска, расквартированные в Лхасе, в полном составе строем подступают к великому храму и выстраиваются перед ним в шеренгу. Из храма выводят Царя Годов, который получает от собравшейся толпы маленькие подношения. Здесь Правитель Годов начинает высмеивать Жално. "Воспринимаемая пятью эмоциями действительность, - говорит он ему, - никакая не иллюзия. Твое учение ложно..." Жално в качестве временного представителя далай-ламы оспаривает эти еретические воззрения. Спор становится все наиболее оживленным. В конце концов обе стороны приходят к соглашению разрешить спорные вопросцы подкидыванием костей. В случае проигрыша Жадно дает собственному противнику обменяться местами.

[Astrolog]

От победыЦаря Годов можно ждать множество всяких проблем, зато победа Жално вызывает бурю ликования, потому что в ней лицезреют подтверждение того, что боги приняли его противника в качестве искупительной жертвы за грехи всего населения Лхасы. Удача, вообщем, постоянно способствует Жално, который постоянно набирает по 6 очков, в то время как у его противника никогда не выпадает больше единицы. В этом нет ничего необычного: просто на костях Жално выведены одни шестерки, а на костях Царя Годов - одни единицы. Видя, что судьба против него, Правитель Годов в страхе спасается бегством верхом на белоснежной лошадки, захватив с собой белоснежную собаку, белоснежную птицу, соль и продукты, предоставленные в его распоряжение правителем. Лицо его по-прежнему выкрашено наполовину в белоснежный, наполовину в темный цвет, и на нем все этот же кожаный плащ. Чернь кидается за ним вдогонку, завывая, улюлюкая и стреляя ему вслед холостыми патронами. Будучи изгнан из городка. Правитель Годов проводит семь дней в зале ужасов Самийского монастыря в окружении устрашающе страшенных идолов, кож больших змей и шкур одичавших животных. Оттуда он отчаливает в горы Четанга, где в протяжении пары месяцев либо года ведет в каком-нибудь тесноватом логове отшельнический стиль жизни. Ежели в этот период он погибает, люд истолковывает это как подходящее предзнаменование. Ежели же Правитель Годов остается в живых, то имеет право на последующий год возвратиться в Лхасу, чтоб снова выступить в роли козла отпущения. Этот странноватый обряд, который поныне соблюдается в отгороженном от наружного мира центре буддизма - этом азиатском Риме, как его принято называть, увлекателен тем, что в точной иерархии дает нам целый ряд священных искупителей, в свою очередь нуждающихся в искуплении, целый ряд жертвоприношений по замещению, в свою очередь нуждающихся в замещении, целый ряд находящихся в процессе окаменения богов, которые, сохраняя за собой свои привилегии, сложили с себя бремя и тяготы собственного сана. В фигуре Жално мы можем без особенной натяжки распознать потомка временных царей, этих смертных богов, ценой жизни покупающих кратковременный период славы и могущества. Жално, разумеется, является временным заместителем Великого Ламы. То, что он выступает либо выступал в прошедшем в роли искупителя народных грехов, явствует из предложения, с которым он обращается к истинному козлу отпущения (Царю Годов), обменяться с ним местами в случае, ежели фортуна в игре в кости не будет сопутствовать ему. Естественно, при сегодняшних обстоятельствах с сиим предложением не соединено фактически никакого риска, и оно является чисто формальным. Но такового рода формальности имеют под собой глубочайшие корешки. Пусть в текущее время они выродились в пустой этикет, в лишенную какого-нибудь смысла шелуху, - не вызывает никакого сомнения тот факт, что когда-то эти формальности были полны содержания. Пусть в текущее время это безвыходные тупики, - нет сомнения, что в старину они были дорогами, которые вели к некий цели, хотя бы лишь к погибели. С чрезвычайно большой толикой вероятности мы можем допустить, что тибетского искупителя народных грехов опосля кратковременного владычества на рыночной площади ожидала погибель. В пользу этого догадки говорит то событие, что преследователи стреляли в Царя Годов холостыми зарядами; а указанием на то, что когда-то этот ритуал имел летальный финал, служит вера людей в то, что его погибель является подходящим предзнаменованием. Чуть ли стоит удивляться тому, что, заплатив настолько драгоценную стоимость за то, чтоб в течение пары недель играться роль заместителя божества, по окончании этого срока Жадно предпочитал умереть не лично, а в лице собственного представителя. В итоге эту мучительную, но неизбежную обязанность возложили на бедняка, изгоя общества, парию, с которым жизнь обошлась настолько жестоко, что он охотно соглашался принести ее в жертву по истечении пары дней разгульного веселья. Заметьте, что, ежели время правления первичного заместителя, другими словами Жадно, исчислялось недельками, то срок правления, отведенный заместителю заместителя, урезан до пары дней (по одному сообщению, до 10, по другому, до 7). И настолько маленькая привязь, видимо, представлялась данной паршивой овце довольно длинноватой. Он, впустую потративший столько драгоценных лет, удовлетворялся несколькими быстро ускользающими песчинками в песочных часах. В несчастном паяце с нелепо раскрашенным лицом, восседающем на рыночной площади в Лхасе и сметающем с людей несчастья хвостом темного яка, можно созидать вроде бы заместителя уполномоченного, который взваливает на себя тяжкое бремя, снятое с наиболее благородных плеч. Но цепь, ежели следовать ей до конца, не замыкается на Жадно, а прямиком ведет к самому лхасскому отцу, Великому Ламе, временным заместителем которого тот является. Анализ подобных обычаев во почти всех странах мира свидетельствует о том, что ежели уж божество в людском виде снисходит до того, чтоб на время передать свою духовную власть в руки заместителя, то делает, поточнее, делало оно это лишь для того, чтоб предоставить крайнему возможность умереть заместо себя. Таковым образом, через туман веков, еще не растерянный светильником истории, неясно и темно проглядывает трагическая фигура буддийского папы, азиатского наместника бога на земле, фигура человекобога, несшего на для себя бремя человеческих скорбей, хорошего пастыря, который складывал голову за свое стадо.

[Astrolog]

О искупителях грехов вообщем. Вышеприведенное рассмотрение обычая общественного изгнания всех несчастий деревни, городка либо страны наводит на некие общие выводы. Во-1-х, безусловно то, что прямое и опосредствованное изгнание зла по собственной направленности тождественны; иными словами, выступают ли духи в качестве невидимых сил, либо они воплощены в той либо другой материальной оболочке, является побочным по отношению к основной цели обряда - полному очищению от всех напастей, которые осаждают люд. Связывающее звено меж 2-мя этими видами изгнания представляет собой обычай вынесения духов на носилках либо их отправки в лодке. В таковых вариантах злые силы мыслятся, с одной стороны, как невидимые и неосязаемые, хотя, с иной стороны, для того чтоб избавиться от их, прибегают к посредничеству материального объекта. Меж тем и искупитель чужих грехов является менее как таковым объектом. Во-2-х, когда общее очищение от напастей совершается временами, перерыв меж ритуалами, обычно, бывает равен году, а сезон, когда совершается этот ритуал, совпадает с наиболее либо наименее резкой сменой времен года, к примеру с началом либо концом зимы в полярной и умеренной погодных зонах, с началом либо концом сезона дождиков - в тропиках. Первобытный человек приписывает возрастание смертности, связанное с такового рода климатическими переменами,необходимо учитывать, что идет речь о дикарях, которые плохо одеваются, дурно питаются и живут в убогих лачугах, - вмешательству бесов, которых он стремится изгнать. В силу этого происшествия обитатели тропических государств - Новейшей Британии и Перу - изгоняли нечистую силу сначала сезона дождиков, а обитатели срачного побережья Баффиновой Земли - с приближением беспощадной полярной зимы. Земледельческие племена, естественно, совмещают общее изгнание злых сил с таковыми необходимыми сельскохозяйственными операциями, как сев либо жатва, а потому что такового рода периоды, в свою очередь, совпадают со сменой времен года, переход от охоты и скотоводства к оседлому стилю жизни не вносит никаких конфигураций во времени проведения великого ежегодного торжества. В Индии и Гиндукуше часть земледельческих общин, как мы уже знаем, устраивает очищение от всех напастей во время жатвы, а иная часть - во время сева. Вообщем, ритуал всеобщего очищения от скверны, в какое бы время года он ни проводился, знаменует собой начало новейшего года. Ведь перед тем как вступить в новейший год, люди делают все вероятное для того, чтоб избавиться от прошедших напастей. В силу этого в чрезвычайно почти всех обществах начало новенькому году кладет праздничное изгнание злых духов.

[Astrolog]

В-3-х, следует отметить, что повторяющемуся общественному изгнанию злых духов, обычно, предшествует (либо за ним следует) период всеобщей распущенности, на время которого теряют силу обыденные публичные запреты, так что фактически все преступления, кроме самых тяжких, безнаказанно сходят с рук. В Гвинее и в Тонкине таковой период предшествует изгнанию злых духов; на это время приостанавливается обыденный порядок правления в Лхасе, что наводит на мысль о том, что, может быть, и сама фигура козла отпущения является пережитком такового рода периода всеобщего разгула. У хо Индии период разгула, напротив, наступает прямо за изгнанием беса. Что касается ирокезов, то предшествовал ли у их этот период изгнанию бесов либо следовал за ним, остается неопределенным. Вроде бы то ни было, непременно одно: необычайное ослабление обыденных норм поведения разъясняется всеобщим очищением от напастей, которое ему предшествует либо которое за ним следует, С одной стороны, когда срок всеобщего очищения и отпущения всех грехов приближается, у людей возникает соблазн отдать волю своим страстям - ведь грядущий ритуал все равно смоет с их стремительно растущее количество этих прегрешений. С иной стороны, конкретно опосля совершения ритуала люди чувствуют себя вольными от угнетающего чувства, что вокруг их кишат различные злые духи. 1-ый порыв их радости выплескивается за границы, установленные обычаями и моральными нормами. Когда проведение ритуала совпадает с течением времени жатвы, нужный прилив эмоций неотделим от состояния физического довольства, связанного с изобилием еды. В-4-х, следует особо отметить выступление святого либо животного в роли искупителя чужих грехов. Обычай изгнания напастей интересует нас тут сначала в той мере, в которой эти напасти перекладываются на плечи бога, позже предаваемого погибели. Обычай использования святого человека либо животного в роли козла отпущения за чужие грехи имеет, по всей вероятности, наиболее обширное распространение, чем: можно судить на -основании приведенных выше примеров. Дело в том, что, как мы уже отметили, обычай умерщвления бога восходит к настолько раннему периоду в людской истории, что люди позднейших эпох хотя и продолжают его придерживаться, но ошибочно истолковывают. В забвение, а именно, приходит священный нрав животного и человека, и в нем начинают созидать менее как заурядную жертву. В особенности это относится к богочеловеку. Став цивилизованным, люд, ежели не отрешается от принесения человечьих жертв, то выбирает на эту роль только несчастных, приговоренных к смертной экзекуции, так что не постоянно реально отличить ритуальное умерщвление бога от экзекуции уголовного правонарушителя. Почему бремя народных прегрешений и страданий возлагается на плечи умирающего бога? Отвечая на этот вопросец, можно высказать предположение, что в обычае использования бога в роли искупителя чужих грехов мы имеем сочетание 2-ух когда-то независящих и самостоятельных обычаев. С одной стороны, когда-то было обыденным делом умерщвление бога в виде человека либо животного во имя спасения его священ ной жизни от разрушительного действия времени. С иной стороны, существовал обычай один раз в год устраивать общее изгнание всех грехов и напастей. Композиция этих обычаев и вызывает к жизни обычай использования умирающего бога в качестве искупителя чужих грехов. Сначало его предавали погибели не для того, чтоб он унес с собой прегрешения, а для того, чтоб оградить от старческой дряхлости его драгоценную жизнь. Но раз уж бога так либо по другому надлежало умерщвлять, людям могло показаться уместным пользоваться предоставившейся возможностью, чтоб переложить на его плечи бремя собственных страданий и грехов и отдать ему возможность забрать их с собой в загадочный загробный мир. Внедрение бога в качестве козла отпущения рассеивает пелену двусмысленности, окутывающую народный европейский обычай "вынесения Погибели". Есть основания считать, что сначало так именуемая Погибель была духом растительности, и в весеннюю пору ее раз в год умерщвляли, чтоб отдать ей возможность с новейшей силой возвратиться к жизни. Но в этом обряде, как мы отметили выше, есть стороны, которые нельзя разъяснить на основании одной данной гипотезы. Это относится, к примеру, к ликующим кликам, с которыми Погибель выносят, чтоб предать земле либо спалить, и к ужасу и отвращению, которые она вызывает в несущих ее людях. Эти стороны ритуала проясняются, как мы допустим, что Погибель была не попросту умирающим божеством растительности, да и искупительницей чужих грехов, на плечи которой перекладывали все бедствия народа за истекший год. Удовлетворенность по этому поводу является естественной и уместной. А отвращение и ужас относятся не к самому умирающему богу, а к грузу грехов и несчастий, который он на для себя несет; трудность заключается в том, чтоб провести четкую разграничительную линию меж носителем груза и самим грузом. Носителя какого-либо ужасного груза боятся и остерегаются так, как если б сам он пропитался этими небезопасными качествами, меж тем как он всего только переносчик.

[Astrolog]

Равным образом население островов Ост-Индии боялось и остерегалось судов с грузом заболеваний и грехов на борту,В пользу представления о том, что Погибель в народных ритуалах является не только лишь представительницей божественного духа растительности, да и искупительницей чужих грехов, говорит также то событие, что славянские народы, например. постоянно праздновали ее изгнание в весеннюю пору. Новейший год у славян начинался в весеннюю пору, так что ритуал "выноса Погибели" иллюстрирует обширно всераспространенный обычай выдворения совокупных бедствий старенького года перед тем, как вступить в новейший.