ТИПЫ ПРИЧАЩЕНИЯ МЯСОМ ЖИВОТНЫХ

[Astrolog]

Египетский и айнский тип причащения. Сейчас нам стают попятными предпосылки двойственного поведения айнов и гиляков по отношению к медведю. Как было установлено, первобытный человек не проводит точной разграничительной полосы меж собой и некими видами животных. Почти все животные представляются ему ни в чем же не уступающими и даже превосходящими его не только лишь в том, что касается грубой физической силы, но также и в отношении умственных возможностей. Так что, ежели он по хорошей воле либо по необходимости решает лишить их жизни, то уже из суждений своей сохранности он ощущает себя обязанным придать собственному поступку видимость полнейшей почтительности не только лишь в очах живой особи, но в очах ее отошедшего духа и всех остальных животных данного вида. По другому этот вид сочтет себя оскорбленным обидой, подобно тому как племя считает делом собственной чести отомстить за вред и обиду, нанесенную кому-нибудь из его членов. Одним из приемов, к которым первобытный человек прибегает для того, чтоб возместить зло, причиненное павшим от его руки животным, является, как мы лицезрели, проявление последней предупредительности по отношению к нескольким избранным особям этого вида. При всем этом он очевидно считает, что такое отношение дает ему право безнаказанно истреблять других животных такого же вида. Этот принцип проливает свет на отношение айнов к медведю, которое на 1-ый взор ставит в тупик и представляется противоречивым. Медвежье мясо является обыкновенной едой айнов, а из медвежьих шкур они шьют для себя одежды. Но, раз медведь рисуется им зверьком умным и могучим, они ставят для себя за правило приносить медвежьему роду возмещение издержек, что-то вроде компенсации за погибель его бессчетных представителей. Компенсация эта заключается в том, что медвежат откармливают, уважительно обходятся с ними, а потом умерщвляют, сопровождая эту церемонию проявлениями чрезвычайной скорби. После чего медведи "ощущают себя умиротворенными" и "не дуются" на айнов за истребление их рода, другими словами не нападают на убийц не оставляют страну, что лишило бы айнов основного источника существования. Итак, первобытный культ животных распадается на два в неких отношениях противоположных типа. Во-1-х, животным поклоняются, и потому их нельзя убивать и употреблять в еду. Во-2-х, животные служат предметами культа как раз поэтому, что их умерщвление и употребление в еду является обыденным делом. В обоих вариантах культа животному поклоняются из-за некоторой выгоды (положительного и отрицательного характеристики), которую из него рассчитывают извлечь. В первом случае выгода выступает в положительной форме, в форме защиты, совета и помощи со стороны животного, либо в негативной форме, другими словами в форме воздержания от причинения вреда. Во 2-м случае выгода материализуется в виде мяса и шкуры животного. В некий мере оба эти вида культа диаметрально противоположны Друг дружке: в первом случае мясо животного не употребляют в еду, так как ему поклоняются, а во 2-м случае ему как раз поклоняются в силу того, что его мясо употребляют в еду. Вообщем, одно и то же племя может иметь оба вида культа, что обосновывает пример североамериканских краснокожих, которые поклоняются тотемным животным не трогают их и совместно с тем питаются иными видами животных, также являющихся объектами культа. Самой примитивной из узнаваемых нам форм тотемизма владеют австралийские аборигены. Но мы не располагаем убедительными свидетельствами в пользу того, что, подобно североамериканским индейцам, они прибегают к задабриванию промысловых животных. Чтоб обеспечить изобилие дичи, австралийские аборигены полагаются не на уговоры, а на симпатическую магию (которой с той же целью пользуются, кстати говоря, и краснокожие Северной Америки). Но австралийские аборигены находятся на наиболее ранешней стадии развития, чем южноамериканские краснокожие, и можно представить, что сначало охотничьи племена старались получить изобилие дичи не методом поклонения ей, а средством симпатической магии.

[Astrolog]

Это, в свою очередь, обосновывает, что симпатическая мистика была одним из первых средств (пусть иллюзорных) подчинения природных стихий нуждам человека,Двум разновидностям культа животных соответствуют и два различных обычая умерщвления бога в виде животного. Во-1-х, народы, которые ставят для себя за правило щадить культовое животное, тем более в редких праздничных вариантах его убивают, а время от времени и съедают. Выше мы привели примеры этого обычая и объяснили предпосылки его существования. Во-2-х, народы, у каких существует практика умерщвлять культовое животное, разглядывают его убийство как умерщвление бога и здесь же на месте, в особенности ежели идет речь о сильном и небезопасном животном, возмещают этот проступок извинениями и жертвами. В дополнение к этому рядовому искуплению такие народы раз в год совершают особенный искупительный ритуал, во время которого они с чувством особенного благоговения предают погибели избранного представителя данного вида. Постороннему наблюдающему несложно спутать эти два типа ритуального жертвоприношения; для различения мы хотим предложить именовать их соответственно египетским и айнским типами. Чтоб узнать, к какому из этих типов принадлежит тот либо другой определенный вариант, нужно установить, представляет ли жертвенное животное вид, который истреблению не подлежит, либо вид, который принято истреблять. В первом случае идет речь о таинстве египетского, во 2-м случае айнского типа. Примеры обоих этих видов таинства можно почерпнуть из быта пастушеских народов. "Потому что, - пишет Адольф Бастиан, - скотоводы в тех либо других вариантах бывают обязаны продавать скот чужеземцам, которые могут неуважительно обойтись с костями животных, они стремятся отвратить опасность, которую влечет за собой это святотатство, теп, что превращают одно животное из стада в объект культа и з узеньком семейном кругу при закрытых дверях причащаются его мясом, после этого оказывают его костям почести, полагающиеся, строго говоря, каждой особи вида. Вообщем, ежели эти почести оказать избранному представителю вида с подабающим тщанием, то эту честь с ним поделят другие особи. Почти все народы, основным образом народы, живущие на Кавказе, устраивают такового рода семейные трапезы. Когда в весеннюю пору абхазские пастухи сообща причащались мясом жертвенного животного с посохами в руках и перепоясанными чреслами, это смотрелось сразу как таинство и как клятва во взаимной помощи и поддержке. Ведь клятва, сопровождаемая причащением мясом священного животного, является прочнейшей из всех клятв; в данном случае клятвопреступник никак не может уйти от мести бога, - ведь, будучи им съеден, бог стал частью его тела". Речь тут идет о таинстве айнского либо искупительного типа, о стремлении возместить виду утраты, которые приносит ему человек. Схожее жертвоприношение, отличающееся только в деталях, существует у калмыков, для которых баранина является одним из главных видов еды. Богатые калмыки приносят в жертву белоснежного барана, которого они именуют "небесный баран" либо "баран духа"; его не стригут, не считая того, это животное не подлежит продаже. Когда у владельца возникает желание заменить священного старенького барана юным барашком, устраивается праздничек, на который приглашаются соседи. В один красивый день - традиционно это бывает в осеннюю пору, когда стада овец в особенности тучны, - местный чернокнижник закалывает старенького барана, предварительно побрызгав на него молоком. Баранина идет на стол, а скелет с добавлением порции жира сжигается на алтаре из гумуса, после этого шкуру, голову и ноги барана развешивают для обозрения. Бастиан Адольф (1826-1905) - большой германский ученый, этнограф и путник, один из основателей этнографической науки в Европе. Эталон таинства египетского типа мы находим у тода, пастушеской народности на юге Индии, питающейся в основном молоком буйволиц. "У их буйвол является в некий мере животным священным", люд проявляет о нем "величайшую заботу с примесью поклонения". Тода ни в коем случае не едят мясо самки буйвола и обыкновенно воздерживаются от потребления в еду мяса буйволов-самцов. Крайнее правило допускает, вообщем, одно исключение. Один раз в год все взрослые мужчины селения принимают роль в обряде заклания и съедения новорожденного, не достигшего месячного возраста буйволенка-самца. Этого буйволенка тода заводят в скрытое черное место на лесной опушке и там убивают дубиной из священного дерева (Millingtonia). После чего трением возжигают священный огонь и зажаривают мясо буйволенка на углях определенного вида деревьев. Право роли в ритуальной трапезе принадлежит только мужчинам. Это единственный вариант, когда тода едят мясо буйвола. Племя мади, либо моро, из Центральной Африки, основное достояние которого составляет скот, - хотя занимается оно и земледелием - совершает в определенных праздничных вариантах ритуальное жертвоприношение барашка. Ах так смотрится этот ритуал в описании д-ра Фелькина: "Через установленные промежутки времени - кажется, это случается раз в году - тут соблюдают превосходный обычай. Смысл этого обычая мне с точностью установить не удалось. Он, но, содействует тому, что настроение у местных обитателей, до того сильно сокрушавшихся, улучшается, так что к концу ритуала, ежели совершается он подабающим образом, они прямо-таки ликуют. А происходит последующее. Крупная масса людей всех возрастов собирается и рассаживается вокруг камешков, расположенных по кругу рядом с дорогой, поточнее, узенькой тропинкой. Мальчишка приводит отборного ягненка и четыре раза обводит его вокруг собравшихся. При всем этом люди выщипывают из него клочки шерсти и прикладывают их к голове либо к иной части nела. Позже представитель жреческого сословия подводит ягненка к камням и убивает его. Четырежды набрав овечьей крови, он разбрызгивает ее над головами людей. Позже он обмазывает кровью каждого из собравшихся в отдельности. Детям он выводит кровью кружок на нижнем конце грудной кости, дамам и девушкам делает метки над правой и левой грудью, а мужчинам рисует отметину на каждом плече. Потом он разъясняет народу смысл этого ритуала и призывает его проявлять сострадание... По окончании проповеди, которая время от времени бывает чрезвычайно длинноватой, любой из присутствующих кладет на камешки либо рядом с ними по листку и удаляется в великой радости. Череп ягненка подвешивают на дереве около камешков, а его мясо съедают бедняки. И в остальных вариантах мади справляют этот же ритуал, но с наименьшим размахом. Так, ежели какая-нибудь семья понесла томную утрату либо в ней кто-то захворал, соседи собираются и убивают ягненка. Считается, что это оградит их от дальнейших напастей. То же жертвоприношение совершается на могилах погибших друзей и по таковым веселым поводам, как возвращение отпрыска домой опосля чрезвычайно долговременной отлучки". Удовлетворенность людей по случаю закапывания ягненка указывает, что речь тут идет о священном животном, чью погибель участники данного культа оплакивают, как калифорнийские краснокожие оплакивали погибель священного канюка, а египтяне - фиванского овна.

[Astrolog]

Что до обмазывания участников обряда кровью ягненка, то мы имеем тут дело с разновидностью причастия: просто проводник божественной жизни в данном случае не принимается вовнутрь, как в случае питья крови и причащения плотью, а прикладывается к телу снаружи,Шествия со священными животными. Гилякский обычай водить медведя по деревне, до того как предать его погибели, также представляет собой разновидность причащения, при котором священное животное ведут от 1-го дома к другому, чтоб все обитатели могли вкусить долю божественной благодати. Таковым же образом обращаются со священной змеей члены племени змеи из Пенджаба. Один раз в году, в сентябре, змея на девять дней становится предметом поклонения людей всех каст и вероисповеданий этого района. В конце августа мирасаны, основным образом члены племени змеи, лепят из теста изображение этого пресмыкающегося, раскрашивают его красноватой и темной краской и ставят на корзину для веяния зерна. Эту корзину они носят по селению и при входе в каждый дом восклицают: "Господь да пребудет с вами! Да отвратится от вас хоть какое зло! Да реализуется слово владыки нашего Гугги (покровителя)!" После чего они со словами: "О, одну небольшую мучную лепешку, один кусок масла! Повинуйтесь змею - и вы и ваши домашние будете преуспевать"-передают корзину со змеей обладателям дома. При всем этом вообще-то полагается давать лепешку и масло, но это предписание выполняется только в редких вариантах. Вообщем, что-нибудь, почаще всего кусочек теста либо незначительно зерна, подают все. Что касается семей, где женщина не так давно вышла замуж, либо парень женился, либо где не так давно родился мальчишка, они традиционно давали в таковых вариантах рупию с четвертью и что-нибудь из одежды. Время от времени люди, несущие змею, распевают: "Дайте змею кусочек ткани, взамен он отправит для вас веселую жену!" По окончании визитов змею, вылепленную из теста, погребают и на месте погребения ставят маленький могильный камень. В сентябре к этому камню в протяжении 9 дней приходят молиться дамы. Они приносят с собой миски с творогом, наименьшую часть которого они, преклонив колени и касаясь лбом земли, приносят в жертву на могиле змеи, после этого ворачиваются домой и раздают остатки творога детям. В данном случае змея из теста, непременно, служит подменой истинной змеи, так как в местностях, которые изобилуют змеями, местами отправления культа являются не могилы змей из теста, а тропические заросли, в каких водятся истинные змеи. Не считая ежегодного обряда, справляемого всеми мирасанами, люди племени ямен таковым же образом поклоняются змее каждое утро опосля новолуния. В Пенджабе почти все племена имеют своим тотемом змею. Члены таковых племен не убивают змей и убеждают, что змеиные укусы не причиняют им никакого вреда. Ежели им попадается мертвая змея, они ее по всем правилам обряжают и предают земле. Близко схожие индийскому культу змеи ритуалы, уходящие своими корнями в самое грубое язычество, до недавнего времени сохранялись у народов Европы. Наилучшим образчиком таковых обрядов является "охота на королька". Почти все европейские народы-древние римляне и греки, итальянцы, испанцы, французы, немцы, голландцы, датчане, шведы, британцы и валлийцы величали королька владыкой, небольшим владыкой, владыкой птиц, владыкой изгородей и т.д. и приписывали к числу птиц, отстрел которых приносит огромные несчастья. В Великобритании существует поверье, что тот, кто уничтожит королька либо разорит его гнездо, в течение года безизбежно сломает для себя кость либо станет жертвой страшного несчастья. Где-то считают, что скотина такового человека будет давать молоко с кровью. Шотландцы величают королька "курочкой королевы небесной". Тамошние мальчишки молвят: Проклятий побольше 10-ка придется Тем, кто разоряет небесной королевы гнездо. Обитатели Сент-Донана в Бретани считают, что малыши, притронувшиеся к птенцам королька в гнезде, будут мучиться от "огня святого Лаврентия", другими словами от прыщей на лице, ногах и остальных частях тела. Обитатели остальных частей Франции представляют, что дом того, кто уничтожит королька либо разорит его гнездо, поразит молния, что у такового человека засохнут и отпадут пальцы, которыми он сделал это злодеяние, что он по наименьшей мере покалечится либо с ногами его скота случится что-то неладное. Вообщем, невзирая на существование этих поверий, обычай ежегодного умерщвления королька был обширно всераспространен как в Великобритании, так и во Франции. На полуострове Мэн этот ритуал вплоть до XVIII века совершался в канун, поточнее, в утро Рождества. 24 декабря, поближе к вечеру, вся прислуга получала отгульный день, а жители домов всю ночь не ложились в кровать и праздно бродили по комнатам до того времени, пока в полночь колокола во всех церквах не начинали звонить. Покончив с молитвами, жители дома отчаливали охотиться на королька. Убив птицу, они, расправив ее крылья, насаживали ее на острие длинноватого шеста. Процессия с корольком обходила все дома, распевая при всем этом: На королька охотились для Робина-Бобина, На королька охотились для Джека. На королька охотились для Робина-Бобина, На королька охотились мы ради всех. Обойдя все дома и собрав средства, участники процессии клали королька в гробик и несли на приходское кладбище, где для него вырывали могилу и хоронили "с величайшей торжественностью, с пением погребальных песнопений на мэнском наречии, которые они называют скорбным плачем по корольку. С этого отпевания и начинается Рождество". Опосля похорон их участники становились за оградой кладбища в круг и плясали под звуки музыки.

[Astrolog]

Из сообщения создателя, жившего в XVIII веке, мы узнаем, что в Ирландии "фермеры продолжают устраивать охоту на королька и убивать его накануне Рождества, а на последующий день (другими словами в день святого Стефана) носят его повсюду, подвесив за ноги меж 2-ух обручей, пересекающихся под прямым утлом. В каждой деревне их сопровождает процессия парней, дам и малышей с пением ирландских каччей, в каких королек объявляется владыкой птиц". В неких районах Лейнстера и Коннаута обитатели до этого времени продолжают устраивать "охоту на королька". В канун Рождества и в день святого Стефана мальчишки, убив королька, прикрепляют его совместно с остролистом и плющом к концу метлы. В день святого Стефана они обходят все дома, распевая: На день святого Стефана в кустарнике Повелитель всех птиц был пойман, королек. Хоть сам он мал, на нем семья великая, Прошу нас с ним, хозяйка, угостить. На средства и продукты (хлеб, масло, яичка и т.д.), которые им подавали, мальчишки устраивали вечерком пир. Обитатели юга Франции еще в первой половине XIX века продолжали соблюдать сходные обычаи. Так, в Каркассоне в 1-ое воскресенье декабря молодежь с улицы святого Жана, вооружившись палками, выходила из городка и обшаривала окрестности в поисках корольков. Того, кому первым удавалось сразить королька палкой, провозглашали Владыкой. После чего участники охоты шествовали в город во главе с Владыкой, который нес в руках шест с насаженным на него корольком, Вечерком крайнего дня года Повелитель и остальные охотники при свете факелов строем проходили по улицам городка под бой барабанов и звуки флейт. Перед каждой дверью они останавливались, и один из участников процессии мелом делал на двери дома надпись: "Да здравствует Повелитель!" - и выводил числа наступающего года. На Крещение (Twelfth Day) днем Повелитель вновь с большой помпой во главе шествия проходил по городку в голубой мантии, с короной на голове и со скипетром в руке. Впереди него на вершине шеста несли королька, увенчанного зеленоватым венком из оливковых и дубовых веточек, в которые время от времени вплетали омелу, выросшую на дубе. Опосля праздничной мессы в приходской церкви святого Винсента Повелитель в сопровождении собственных "офицеров" и "охраны" делал визиты епископу, мэру, судьям и отцам городка и получал от их средства на то, чтоб покрыть издержки по устройству вечерком "царского" банкета, который заканчивался танцами. Обычай "охоты на королька" имеет очень выраженное сходство с гилякским обычаем обвода медведя по дворам и индийским обычаем ношения змеи, чтоб у нас могли зародиться сомнения в том, что в базе этих обычаев лежат сходные идеи. Один раз в год жертвенное животное, которое убивают в особо праздничной обстановке, перед гибелью (либо сходу опосля нее) приводят либо приносят в каждый дом, чтоб все имели возможность получить часть благодати, которую типо источает мертвое либо готовящееся умереть божество. Ежели судить по бессчетным отзвукам, дошедшим до нас в народных обычаях, религиозные шествия такового рода занимали принципиальное место в обрядности европейских народов в доисторические времена. К примеру, у шотландских горцев мужчины в новогоднюю ночь имели обыкновение одеваться в коровью шкуру и в таком одеянии перебегать от дома к дому в сопровождении юных людей с шестами, к которым было привязано по кусочку недубленой шкуры. Одетый в шкуру человек три раза обегал вокруг каждого дома в направлении движения солнца, так чтоб дом повсевременно оставался по правую руку, а остальные гонялись за ним, колотя по шкуре своими посохами, отчего поднимался шум, отдаленно напоминающий барабанный бой. Во время этого беспорядочного преследования они также били посохами по стенкам дома. До того как войти в дом, один из мужчин, остановившись на пороге, благословлял жителей дома в последующих словах: "Господи, благослови этот дом и все, что принадлежит ему: скотину, камешки и бревна. Пусть в нем постоянно будет изобилие мяса, постельного и нательного белья и пусть жители его будут здоровы!" Опосля этих слов участники шествия подпаливали кусок шкуры, прикрепленный к их посохам, а потом подносили опаленную шерсть к носу каждого жителя дома и всех домашних питомцев. Числилось, что это предохраняет их от заболеваний и остальных напастей, в индивидуальности от чернокнижническтва, на весь наступающий год. Из-за гама, который производили удары палок по шкуре, этот ритуал именовался calluinn. Обитатели Гебридских островов, включая полуостров святой Кильды, совершали схожую церемонию вплоть до 2-ой половины XVIII, а может быть, и в XIX веке.