ПРИЧАЩЕНИЕ ТЕЛОМ БОГА

[Astrolog]

Таинство вкушения первых плодов. В одних вариантах дух хлеба, как мы лицезрели, представлен человеком, а в остальных - животным. Но в том и в другом случае в лице представителя убивают самого духа, после этого причащаются его телом. Примеры реального убиения человека, воплощающего дух хлеба, мы, естественно, можем почерпнуть только у первобытных народов. Зато красноречивые примеры ритуального потребления в еду животных представителей хлебного духа дают нам жатвенные ужины современного евро крестьянства. Супруга фермера в Вермленде (Швеция) употребляет зерно крайнего снопа на то, чтоб испечь каравай в форме девушки. Каравай делят меж всеми домочадцами, которые его съедают. В данном случае каравай замещает собой дух зерна в виде девушки. То же самое происходит в Шотландии, где представителем хлебного духа является крайний сноп по прозвищу Дева, формой напоминающий жен щину. Обиталищем духа хлеба, обычно, считают крайний сноп: потому съесть каравай, выпеченный из зерна этого снопа, равносильно тому, что съесть самого хлебного духа. Равным образом обитатели местечка Ля Палис во Франции, изготовив из теста человечка, подвешивают его на ель, которую увозят на крайнем возу. Дерево со сдобным человечком приносят в дом местного мэра, где оно остается до окончания сбора винограда. В конце жатвы устраивают праздничек, на котором мэр разрезает сдобного человечка на кусочки и раздает их всем для съедения. Дух хлеба в этих примерах воспринимает форму человека. Хотя в остальных вариантах г.. собранного зерна не пекут караваи в форме человека, но на то, что речь и тут идет о ритуальном причащении, другими словами о съедении тела хлебного духа, в достаточной мере указывают праздничные ритуалы, которые сопровождают его употребление в еду. К примеру, такие ритуалы справляли при употреблении в еду зерна новейшего урожая литовские фермеры. В осеннюю пору, когда зерно уже на сто процентов заложено в закрома, литовцы устраивали на всех усадьбах праздничек под заглавием Сабариос, что означает "перемешивание либо сбрасывание в одну кучу". Каждый земледелец набирал по девять полных пригоршней зерна различных видов (пшеницы, ячменя, овса, льна, бобов, чечевицы и т.д.) и делил каждую на три части. После чего 20 семь кучек зерна различного сорта ссыпали в одну и перемешивали. В обряде употребляли 1-ое обмолоченное и провеянное зерно, которое откладывали специально с данной целью. Часть перемешанных зернышек шла на выпечку булочек (по одной булочке на каждую усадьбу), а к оставшейся части подмешивали доп дозы ячменя и овса, чтоб приготовить пиво. 1-ая порция пива, приготовленного из указанной консистенции, предназначалась для самого владельца, его супруги и малышей, а пиво 2-ой варки шло слугам.

[Astrolog]

Опосля того как пиво было готово, владелец выбирал вечер, когда он оставался посреди собственных домашних. Он опускался на колени перед пивным бочонком, набирал кувшин пива и поливал из пего затычку от бочонка, приговаривая: "Плодородная земля, сделай так, чтоб пышно поднялись рожь, ячмень и остальные злаки". После чего владелец с кувшином отчаливал в горницу, где его ждали супруга и малыши. В горнице на полу лежали связанные темный, белоснежный либо пестрый (лишь не красноватый) петушок и курица той же окраски и такого же выводка, вылупившаяся не позже года тому назад. Тут владелец с кувшином в руках вновь опускался на колени, благодарил бога за собранный сбор и просил о ниспослании неплохого урожая на последующий год. Позже все поднимали ввысь руки и хором говорили: "Господь и ты, земля, этот петушок и эта курица наше для вас доброхотное подношение". В этот момент владелец убивал петушка и курицу ударами древесной ложки, потому что просто перерезать им гортань запрещалось обычаем. Опосля произнесения первой молитвы и убиения домашней птицы он вы.чивал одну третья часть содержимого кувшина. Эту птицу супруга владельца отваривала в совсем новеньком, не бывшем в употреблении горшке. После чего на пол ставили перевернутый ввысь дном сосуд емкостью в бушель. На него клали упомянутые выше булочки и отваренную птицу. Приносили лишь что сваренное пиво, разливательную ложку и три кружки, предназначенные специально для такового варианта. Пока владелец ложкой разливал пиво по кружкам, члены его семьи стояли на коленях перед сосудом. Закончив разливать, отец произносил молитву и выпивал три кружки пива. Его примеру следовали другие. Опосля того как все насытились булочками и курятиной, пиво снова ходило по кругу, пока каждый член семьи не опорожнял каждую из 3-х кружек по девять раз. На столе от данной трапезы не обязано было оставаться ни крошки. Ежели по неосмотрительности что-то все-же оставалось недоеденным, остатки доедали на последующее утро с соблюдением тех же обрядов. Кости кидали собаке, а то, что она не могла сгрызть, зарывали в хлеву под навозом. Этот ритуал литовцы справляли сначала декабря. В день совершения ритуала запрещалось употреблять бранные слова. Этот обычай был в ходу двести либо наиболее годов назад. Что касается современных литовцев, то, когда им доводится есть молодую картошку либо булки, выпеченные из лишь что собранного зерна, все участники застолья дергают друг дружку за волосы. Хотя смысл этого обычая неясен, непременно одно: во время праздничных жертвоприношений язычники-литовцы соблюдали сходный обычай. Почти все из эстонцев, населяющих полуостров Эзель, не станут пробовать хлеб, выпеченный из зерна новейшего урожая, пока не укусят какой-либо металлический предмет. В данном случае железо очевидно играет роль амулета, призванного обезопасить дух зерна. В графстве Сатерленд лишь что выкопанный юный картофель должны испытать все члены семьи, а то "дух картофеля ощутит себя обиженным, и он быстро сгниет". Обитатели одной честности в графстве Йорк до этого времени поручают срезать 1-ые колосья священнику. По мнению моего информатора, в прошедшем зерно этих колосьев шло на выпечку просфор. Ежели это сообщение соответствует истине (а имеющийся в нашем распоряжении материал говорит в пользу такового догадки), из него явствует, что христианский ритуал святого причастия ассимилировал в для себя таинство куда наиболее древнее. Народность айны, либо айну, живущая в Стране восходящего солнца, разделяет семечки проса на семечки мужского и дамского пола. В совокупы они составляют пары "божественных злаковых супругов". Потому, до того как размолоть зерно и сделать из пего обыденные лепешки, старики в культовых целях изготовляют себе несколько лепешек. К сиим лепешкам они со всей подабающей серьезностью обращают молитву такового содержания: "Для тебя поклоняемся мы, о бог злаковых. В сегодняшнем году ты отлично поднялся и будешь приятен на вкус. Ты добр. Возрадуется богиня огня, и у нас будет великая удовлетворенность! О боже, о бог злаковых, ты даешь еду народу! На данный момент я отведаю часть твоего тела. Я поклоняюсь для тебя и возношу для тебя благодарность". Помолившись, старики съедают лепешку. С этого момента все айны получают возможность есть зерно новейшего урожая. Все эти выражения признательности и слова молитвы необходимы для того, чтоб у айнов постоянно было изобилие проса. Что касается лепешек, то их, естественно, приносят в дар богу, другими словами тому же самому зерну. Иными словами, богом он является только постольку, так как питает тело человека. В конце сбора риса на Буру, одном из островов Ост-Индии, члены каждого клана собираются на совместную ритуальную трапезу, на устройство которой любой из их дает незначительно риса новейшего урожая. Трапеза эта именуется "поеданием души риса", что недвусмысленно показывает на ее сакраментальный нрав. Часть риса откладывают для принесения в жертву духам. У альфуров из Минагассы на полуострове Целебес 1-ое семя риса кидает в землю жрец; он же срывает на каждом поле 1-ый ствол спелого риса. Этот рис он подсушивает на огне, очищает и распределяет меж семьями. Незадолго до начала сбора риса в Боланг Могондо, иной области острова Целебес, обитатели приносят в жертву поросенка либо домашнюю птицу. После чего жрец срывает незначительно риса поначалу на собственном своем поле, а позже на полях соседей. Собранный рис он высушивает совместно со своим своим и возвращает прежним обладателям, которые его употребляют в еду. Дамы снова приносят вареный рис и яичко жрецу: яичко тот употребляет как жертву, а рис возвращает дамам. Отведать этот рис должен каждый член семьи, вплоть до новорожденного малыша. Опосля совершения этого ритуала местные фермеры со размеренной душой могут начать уборку риса.

[Astrolog]

У бургеров, либо бадага, жителей Нилгирийских гор в Южной Индии, первую горсть семян в землю кидает и 1-ый сноп сжинает курумбар - человек из примыкающего племени, члены которого слывут у бургеров чернокнижниками. В этот же день зерно первого снопа "крупно перемалывают, пекут из него лепешки, и опосля принесения в жертву первин каждый бургер совместно со всеми домочадцами съедает их совместно с остатками жертвенного животного, которое приносится всем селением в дар богу". Индусы Южной Индии устраивают по случаю вкушения риса новейшего урожая семейное празднество понгол. Они отваривают лишь что собранный рис в новеньком горшке на огне, разожженном в полдень того дня, когда солнце, по расчетам местных астрономов, заходит в тропик Козерога. Все члены семьи смотрят за варкой с величайшим нетерпением, так как от нее зависит судьба грядущего урожая. Ежели молоко закипает быстро, год обещает быть неплохим; зато в неприятном случае ничего неплохого ожидать не приходится. Часть вареного риса индусы приносят в жертву изображению Ганеши, после этого приступают к еде сами. В неких районах Северной Индии праздничек новейшего урожая именуется наван ("зерно новейшего урожая"). Когда сбор созрел, обладатель поля, посоветовавшись с гадателем, отчаливает на собственный участок и срывает пять-шесть колосьев ячменя весеннего посева и один колос озимого проса. Потом он ворачивается домой, высушивает зерна и смешивает их с сахаром, маслом и творогом. Часть данной консистенции обладатель поля кидает в огонь, молясь местным ботам и душам покойников, а оставшаяся часть идет на стол домочадцам. Ганеша - один из фаворитных богов в индуизме, отпрыск Шивы. Изображается в виде человека со слоновьей головой. Вот описание ритуала вкушения первых плодов новейшего урожая ямса в Онитше на реке Нигер: "Каждый вождь приносил с собой по 6 корневищ ямса, срезал листья с юных пальм и клал их перед воротами. Потом он поджаривал три плода ямса, брал несколько орехов кола и незначительно рыбы. Подсушенный яме берет местный знахарь; он размалывает его и разделяет на две части. Позже он берет половину ямса и прикладывает его к губам человека, который собирается отведать яме новейшего урожая. Крайний дует на горячий яме и полностью запихивает его для себя в рот со словами: "Боже, благодарю тебя за то, что ты отдал мне съесть юный яме". После чего он начинает усердно разжевывать яме с добавлением рыбы". У нанди, обитателей Английской Восточной Африки, существует таковой обычай. В осеннюю пору, когда в полях созрело просо, обладатели полей отправляются туда со своими дочерьми и срывают незначительно спелого проса. Любая дама нанизывает по одному зерну в свое колье, а другое разжевывает и втирает в лоб, гортань и грудь. При всем этом дамы не проявляют ни мельчайших признаков радости, С выражением скорби они набирают корзину зерна и, принеся ее домой, кладут сушиться на чердак. А потому что потолок в домах нанди плетеный, то изрядная часть зернышек выпадает через зазоры и, попав в огонь, с треском сгорает. Домашние не задумываются препятствовать утечке зерна ведь треск упавшего в огонь зерна они разглядывают как символ того, что его вкушают души покойников. Некоторое количество дней спустя из зерна новейшего урожая нанди приготавливают кашу, которую совместно с молоком подают к ужину. Эту кашу пробуют все члены семьи; не считая того, они обмазывают ею стенки и крыши и, набрав в рот, выплевывают ее наружу в восточную сторону. Глава семьи, держа в руке несколько зернышек, возносит богу молитву о ниспослании силы и здоровья, также молока. Молитву эту повторяют за ним все присутствующие. Ни один из кафров, живущих в Натале и Зулуленде, не станет есть первины урожая до того времени, пока не пройдет праздничек Новейшего года; по кафрскому календарю он приходится на конец декабря либо на начало января. На этот праздничек все кафры собираются в царский крааль и там пируют и пляшут. Праздничек завершается ритуалом "посвящения народа". В котлах вперемешку с мясом жертвенного животного либо снадобьями варят различные плоды земли - зерно, маис, тыкву, после этого сам царек вносит в рот каждому участнику праздничка незначительно еды. Человек, отведавший освященных плодов, очищается на целый год и может незамедлительно приступить к уборке урожая. Этот же, кто осмелился отведать плодов новейшего урожая ранее праздничка, по мнению кафров, обречен умереть. Ежели кого-нибудь застанут за сиим занятием, его уничтожат либо, как минимум, отберут у него скот. На священный нрав первин показывает правило, что приготавливать их надлежит в особом горшке, предназначенном лишь для данной цели, и на новеньком огне, который чернокнижник разжигает методом трения 2-ух палочек, называемых "мужем" и "супругой".

[Astrolog]

У бечуанов также существует правило, гласящее, что, до того как вкусить плодов новейшего урожая, надлежит очиститься. Очищение совпадает с началом Новейшего года и приходится на один из январских дней, избираемых по указанию вождя. Ритуал очищения начинается в главном племенном краале, где собираются все взрослые мужчины племени. Любой из участников ритуала берет в руки листья горлянки, именуемой на местном наречии lerotse (нечто среднее меж тыквой и кабачком), и, сжав их, смазывает выделившимся соком огромные пальцы на ногах и пупок. Почти все бечуаны смазывают соком даже все суставы, но, по мнению людей, знающих в этом толк, тем они грубо отклоняются от старого обычая. По окончании ритуала в главном краале мужчины ворачиваются в свои краали, собирают членов собственных семей в полном составе - парней, дам и малышей - и смазывают всех их соком из листьев lerotse. Листья этого растения также толкут, перемешивают с молоком в большом древесном блюде и дают лакать собакам. Теми же листьями бечуаны натирают миски, из которых они едят кашу. Лишь опосля совершения этого ритуала, и ни часом ранее, они могут без опасения употреблять в еду плоды новейшего урожая. Краснокожие племени бороро (Бразилия) верят, что тот, кто съест маис до того, как его "благословит" знахарь, неминуемо умрет. Ритуал освящения маиса у бороро протекает так. Наполовину созревшие початки маиса, вымыв, раскладывают перед знахарем. При помощи беспрерывной многочасовой пляски и пения, также курения тот доводит себя до состояния экстаза; дрожа всеми членами и время от времени издавая клики, он начинает вгрызаться в початки. Схожий же ритуал бороро соблюдают опосля того, как уничтожат животное либо рыбу огромных размеров. Эти индойцы твердо убеждены в том, что прикосновение к неосвященному маису либо мясу приведет к смерти самого виновника и всего племени. У североамериканских индейцев-криков основным ритуалом года был праздничек первин (busk). Устраивали они его в июле либо в августе, когда созревали посевы и на замену старенькому году приходил новейший. До окончания этого праздничка никто из краснокожих не имел права дотрагиваться к продуктам новейшего урожая. В одних вариантах каждое селение справляло свой праздничек первин; в остальных - несколько селений справляли его вместе. Перед началом праздничка краснокожие запасались новейшей одеждой, предметами домашнего обихода и мебелью. Старенькую одежду совместно со всяким хламом, остатками зерна и иными старенькыми запасами они скидывали в одну кучу и сжигали. Перед началом ритуала все огни в селении краснокожие гасили, а золу выметали. С особенной тщательностью вычищался очаг, либо алтарь, в храме, золу из которого выносили наружу. Верховный жрец кликов клал к подножию очага несколько корней растения лиартиса (button-snake plant) с добавлением листьев зеленоватого табака и пары плодов новейшего урожая, после чего отдавал приказ вымазать очаг белоснежной глиной и смочить незапятанной водой. Над алтарем устраивали тенистую беседку из зеленоватых ветвей юных деревьев. Тем временем дамы, оставшиеся дома, занимались уборкой, починкой старенькых очагов и очисткой кухонной утвари. Делалось все это для того, чтоб приготовить их к принятию новейшего огня и плодов новейшего урожая. С публичной площадки для проведения обрядов дочиста выметали остатки прежних пиршеств "из боязни осквернить принесение в жертву первин". Не считая того, до восхода солнца из храма выносили все сосуды, в каких в протяжении уходящего года держали либо готовили еду. Опосля всех этих приготовлений глашатай возвещал, что мужчины, которые не пренебрегали принесением в жертву первин не нарушали супружеской верности, могут войти на священную площадку и начать ритуальный пост. На площадку запрещалось ступать дамам, кроме 6 старух, детям и всем, кто не удостоился звания воина. На углах площадки выставляли часовых, которые закрывали доступ туда людям, которые числились нечистыми, и животным. Дза дня и две ночи продолжался серьезный пост, участники которого пили горьковатый настой лиартиса, "чтоб их рвало и очищались их грешные тела". Краснокожие, находящиеся за пределами площадки, также могли очиститься: один из стариков клал на угол площадки порцию зеленоватого табака, а старуха уносила его и раздавала собравшимся снаружи, которые разжевывали и проглатывали табак, "чтоб повлиять на свои души". Есть во время всеобщего поста - и то только опосля пополудни - разрешалось лишь дамам, детям и людям слабенького сложения. В крайнее утро поста дамы выносили остатки прошлогодних запасов еды за границы священной площадки. Эту провизию раскладывали перед массой изголодавшихся людей. К полудню от нее не обязано было остаться и следа. Когда солнце начинало клониться к закату, глас глашатая приказывал всем кликам оставаться по домам, не совершать ничего дурного, а основное, погасить старенькый огонь и выбросить все головни до крайней. Воцарялось всеобщее молчание, и верховный жрец добывал новейший огонь методом трения 2-ух древесных палочек и водружал его на алтарь, затененный зеленью беседки. Огонь этот, как числилось, пожирал все преступления, кроме убийства. Потом вносили корзину с первинами урожая. Верховный жрец вынимал из нее по нескольку плодов каждого вида, натирал их медвежьим салом и совместно с кусочком мяса приносил их в жертву "щедрому, святому духу огня в отпущение прошлогодних грехов". Освящал он и ритуальные рвотные средства (лиартис и саампа, либо "темное питье"), выливая часть этих средств в огонь. Сейчас люди, находившиеся снаружи, окружали священную площадку наиболее тесноватым кольцом, хотя на нее не ступали, и верховный жрец держал речь, в какой увещевал соплеменников соблюдать древнейшие ритуалы и обычаи и провозглашал, что новейший священный огонь очистил люд от прошлогодних грехов. Он обращался к дамам с суровым предупреждением: ежели какая-нибудь из их не потушила старенькый огонь либо кое-чем осквернила себя, пусть она немедля удалится, "чтоб божественное пламя не убило ее совместно со всем народом".

[Astrolog]

Потом за пределами ритуальной площадки раскладывали новейший огонь, дамы отрадно уносили его домой и разжигали им свои начищенные очаги,Ежели в праздничке воспринимало роль несколько селений, разносить новейший огонь приходилось на почти все мили. Первины готовили на новеньком огне и ели, приправив медвежьим салом. В один из моментов праздничка мужчины втирали для себя в лица и в грудь муку из зерна новейшего урожая. После чего воины в устрашающих воинственных нарядах, с головами, покрытыми белоснежным пухом, неся в руках белоснежные перья, танцевали вокруг священной беседки, под сводами которой горел новейший огонь. Ритуалы продолжались восемь дней, и все это время клики соблюдали серьезное воздержание. В конце праздничка воины устраивали инсценировку схватки, после этого, образовав три круга, мужчины совместно с дамами плясали вокруг священного огня. В конце концов все клики обмазывали себя белоснежной глиной и купались в проточной воде. Из воды они выходили в убежденности, что сейчас их никак нельзя наказать за прошлые прегрешения. Так что расползались участники праздничка в мире и радости. Остатки краснокожих племени семинолов (штат Флорида), схожего кликам, и поныне прибегают к ежегодному очищению на праздничке под заглавием Танец незрелых кукурузных початков, во время которого они вкушают первпны урожая. Вечерком первого дня праздничка семинолы залпом выпивают тошнотворное. "темное питье", которое действует сразу как рвотное и как слабительное. Эти краснокожие верят, что человек, который не отведал этого зелья, не может, не боясь дурных последствий, есть зеленоватые кукурузные початки; не считая того, в наступающем году ему не избежать какой-либо заболевания. Опосля "темного питья" наступает время плясок, в каких вместе с иными принимают роль колдуны. На последующий день семпнолы едят кукурузные початки, а через один день постятся (возможно, из ужаса осквернить священную еду у себя в животиках соприкосновением с обыкновенной едой). На 3-ий день краснокожие устраивают большой пир. Сходные ритуалы справляют даже племена, которые не занимаются земледелием. Происходит это, когда они приступают к сбору одичавших плодов либо вырывают 1-ые коренья. Тае, индейцы-селиш и тинне на Северо-Западе Америки, "до того как дозволить молодежи съесть 1-ые в году ягоды либо коренья, постоянно обращаются к ягоде либо растению с просьбой о помощи и благосклонности. Некие племена во время сбора одичавших плодов и корней раз в год устраивают истинные празднички первин. То же самое относится к племенам, занимающимся рыбной ловлей, когда начинается лов лососей. Эти ритуалы служат не столько вознесению благодарности, сколько отличному сбору хотимого вида растений либо улову рыбы. Ежели не справить их с соответствующей почтительностью, есть опасность обидеть духов растений либо рыб и тем лишиться их поддержки". Вышеназванные краснокожие, например, обожают лакомиться юными побегами одичавшей малины и, до того как отведать первых побегов, справляют праздничный ритуал. Они вываривают побеги в новеньком горшке. Краснокожие с закрытыми очами стают в большой круг, а управляющий ритуала - вождь либо знахарь - вызывает дух растения и обращается к нему с просьбой о благосклонности и даровании огромного числ-а побегов. По окончании данной части ритуала руководителю на лишь что вырезанном блюде подносили сваренные побеги, понемногу побегов раздавали также всем присутствующим, и те благоговейно и чинно их съедали. Краснокожие реки Томпсон (Английская Колумбия) готовят и употребляют в еду корень подсолнечники, что не мешает им считать это растение очень загадочным и соблюдать по отношению к нему целый ряд табу. Так, дамы, специализирующиеся выкапыванием и приготовлением корня, должны соблюдать воздержание: когда они готовят корень, ни один мужчина не имеет права проходить даже рядом с печью, где его выпекают. Приступая к еде первых ягод, кореньев и остальных сезонных плодов, юные люди племени реки Томпсон обращались к корню подсолнечника со последующей молитвой: "Я извещаю тебя, что желаю тебя съесть. Помогай мне постоянно подниматься ввысь, чтоб я мог взбираться на высочайшие горы и никогда не терял ловкости! Прошу тебя, корень подсолнечника. Ведь ты являешь собой величайшее из таинств". Пренебрежение этоп молитвой сделает съевшего ленивцем и соней.

[Astrolog]

Эти обычаи племени реки Томпсон и остальных племен Северо-Запада Америки поучительны в том отношении, что они недвусмысленно указывают на причину - по последней мере на одну из обстоятельств - совершения обрядов поедания первых плодов. В случае с вышеназванными индейцами причина эта заключается в том, что растение, согласно их верованиям, одушевляет наиболее либо наименее могущественный дух и что дух этот надлежит умилостивить, чтоб можно было со спокоиной душой есть плоды и коренья, являющиеся частями его тела. А раз так обстоят дела с одичавшими плодами и кореньями, то с достаточной толикой вероятности можно представить, что эта закономерность остается в силе применительно к таковым возделываемым культурам, как яме, и сначала применительно к злаковым культурам, к примеру к пшенице, ячменю, овсу, рису и маису. Можно, во всяком случае, с основанием сделать вывод, что угрызения совести, которые первобытный человек испытывает при употреблении в еду первых плодов новейшего урожая, и ритуалы, которые он соблюдает, чтоб от этих угрызений освободиться, в значимой мере должны своим существованием представлению, что растение либо дерево обитаемо духом и даже божеством и что, до того как со размеренной совестью есть плоды новейшего урожая, нужно получить на это разрешение духа и снискать его благосклонность. В пользу такового догадки говорит пример айнов, которые зовут просо "божественным злаком", "божеством злаковых" и, до того как съесть лепешки, выпеченные из проса, обращаются к нему с молитвой. Даже в тех вариантах, когда о наличии божества в первинах урожая речь не идет очевидно, в его пользу укрыто свидетельствуют праздничные приготовления к их употреблению в еду и опасность, которой типо подвергают себя люди, отваживающиеся отведать этих плодов без соблюдения установленного обряда. Следовательно, не будет преувеличением именовать вкушение первых плодов по всех этих вариантах таинством либо приобщением к божеств., либо по последней мере к могущественному духу. К этому выводу нас подводит, а именно, обычай содержания первин урожая в новых-или специально для данной цели предназначенных сосудах, также обычай очищения перед праздничным актом приобщения к богу. Ни в каком из способов очищения сакраментальный нрав совершаемого ритуала не проступает настолько очевидно, как в обычае кликов и семинолов принимать рвотное и слабительное перед употреблением в еду первых плодов урожая. Тем краснокожие желают избежать осквернения священной еды ее соприкосновением с обыкновенной едой в животике. По той же причине современные католики причащаются во время поста соятыми дарами. Юные воины скотоводческого племени масаев в Восточной Африке, живущие только на мясной и молочной диете, в течение определенного срока должны пить лишь молоко, а потом есть лишь мясо. До того как перейти от 1-го вида еды к другому, масаям необходимо удостовериться, что в их животиках не осталось ни грамма молока (либо мяса): добиваются они этого принятием чрезвычайно мощного рвотного и слабительного средства. Ритуал вкушения первых плодов урожая во время неких из обрисованных праздничков сопровождается принесением их в жертву богам либо духам. Со временем жертвоприношение первин оттесняется, ежели не вытесняется совершенно, ритуалом причащения. В самом акте принесения первин в жертву богам либо духам начинают созидать достаточное обоснование для их вкушения: человек-де может есть еду, раз высшие силы уже получили свою долю. В таком отношении к первым плодам уже не заложено представление о их как о созданиях, одаренных божественной жизнью, в их лицезреют сейчас только дары, ниспосланные богами человеку, который методом жертвоприношения должен выражать своим благодетелям благодарность и почитание. Создатель в изобилии подобрал факты, касающиеся обычая "жертвы первнн" - одной из форм жертвоприношения, имевшей огромное значение в истории религиозных культов. Но разъяснение, которое Фрэзер дает этому обычаю (не разгневать духа и т.п.), по существу, близко к тому, как сами устроители этих обрядов соображают их смысл. С научной же точки зрения наиболее правдоподобно другое разъяснение: "жертва первин", сначала сплетенная не с земледельческим, а с охотничьим хозяйственным укладом, была только "охотничьей трапезой", знаменовавшей собой начало коллективного промысла. Причащение телом бога у ацтеков. До открытия и завоевания Мексики испанцами обычай ритуального причащения хлебом (телом божьим) соблюдали ацтеки. Два раза в год, в мае и в декабре, они готовили из теста изображение великого мексиканского бога Гуитцилопочтли, либо Витцилипуцтли, которое верующие разрывали на части и съедали.

[Astrolog]

Ах так обрисовывает этот ритуал историк Акоста: "В мае месяце мексиканцы устраивали основной праздничек собственного бога Витцилипуцтли. За два дня до начала этого праздничка девственницы (они жили в заточении в храме и были кое-чем вроде монахинь) перемешивали свеклу с жареным маисом и, залив эту консистенция медом, лепили из нее идола величиной с древесного идола, вставляя ему заместо глаз зеленоватые, голубые и белоснежные стеклянные бусинки, а заместо зубов - маисовые зерна. Все это выставляли напоказ со различными украшениями и росписями, о которых я уже упоминал. После чего в полном составе собиралась местная знать; люди приносили неповторимые, пышноватые одеяния, похожие на одеяния идола, и задрапировывали его в их. Во всех этих нарядах они усаживали его в кресло лазурного цвета и, установив кресло на носилки, несли его на плечах. В 1-ый день праздничка за час до рассвета из домов выходили девушки в белоснежном с новенькими украшениями. Звали этих женщин сестрами бога Витцилипуцтли, выходили они, украшенные гирляндами из высушенного маиса, схожими на azahar и флердоранж. На их шейках были колье из такого же растения, щеки их были выкрашены в ярко-красный цвет, а руки от локтей до запястий покрыты перьями попугаев". Потом юноши во всем красноватом, в венках из маиса подносили идола на носилках к подножию великого храма пирамидальной формы: по крутым и узеньким ступенькам этого храма его поднимали под звуки флейт, труб, рожков и барабанов. "Пока они поднимали идола, присутствующие при всем этом люди стояли внизу с выражением глубочайшего преклонения и ужаса. Когда юноши поднимались на вершину и устанавливали изображение в специально приготовленной для данной цели беседке из роз, остальные юноши усеивали цветами различных видов внутреннюю и внешнюю часть храма. После чего из храма выходили девственницы с кусочками консистенции из свеклы и поджаренного маиса в виде огромных костей. Они передавали их юношам, которые поднимали их наверх и ложили к ногам идола, заполняя ими все окружающее его место. Указанные кусочки консистенции носили заглавие мяса и костей Витцилипуцтли. Опосля возложения "костей" появлялись старейшины храма, жрецы, левиты и остальные служители культа. Они шли друг за другом в серьезном порядке, в согласовании с саном и древностью рода (здесь не допускалось никаких исключений), и каждый в зависимости от сана и занимаемой должности носил покрывало особенного цвета и покроя. Головы этих старейшин украшали венки, а шейки - гирлянды цветов. За ними несли скульптуры богов и богинь, которым они служили, в таковых же нарядах. Выстроившись в определенном порядке вокруг "костей" Витцилипуцтли, они совершали ритуалы, сопровождаемые пением и танцами, при помощи которых освящали и благословляли "мясо" и "кости" идола, после этого воздавали им божеские почести... Поглядеть га это величественное зрелище собирались все обитатели городка. Мексиканцы со всей строгостью соблюдали последующую заповедь: в день праздничка идола Витцилипуцтли есть нельзя ничего не считая теста с медом, из которого делали идола. Ну и его разрешалось есть только на рассвете, а всякую другую еду и воду запрещалось есть и пить до пополудни. Нарушение этих правил они почитали дурным предзнаменованием, даже святотатством. Зато по окончании обрядов ацтекам дозволялось все есть, что угодно. Пока продолжался этот ритуал, они прятали от саоих малеханьких малышей воду, а тех, которые достигли созпа тельного возраста, увещевали не пить ее. Это правило они соблюдали очень строго, в неприятном случае гнев божий обрушился бы на их и повлек за собой неизбежную погибель. По окончании обрядов, плясок и жертвоприношений ацтеки разоблачались, жрецы и высшие служители храма снимали с идола все декорации и особенными священными тесаками разрезали его на множество кусков. Эти кусочки употреблялись для причащения и давались поначалу знати, а позже всем остальным мужчинам, дамам, детям, которые воспринимали их со слезами, трепетом и преклонением, что являло собой прямо-таки поразительное зрелище. Ацтеки выглядели очень опечаленными тем, что съели плоть и кости бога. Те, у кого в родне были нездоровые, просили отдать им кусочки для их и уносили их с великим благоговением и преклонением".

[Astrolog]

На основании этого любопытного отрывка можно заключить, что еще до прихода миссионеров-христиан жителям старой Мексики было знакомо учение о пресуществлении, в согласовании с которым они справляли свои праздничные религиозные ритуалы. Они верили, что, освящая хлеб, жрецы превращали его в саму плоть бога и что, следовательно, все, кто вкусил этого освященного хлеба, впитали частичку божественной сути и установили средством нее загадочною связь с богом. Также арии старой Индии задолго до появления и распространения христианства были знакомы с учением о пресуществлении, либо волшебном превращении хлеба в плоть. Жертвенные рисовые лепешки, согласно учению брахманов, служили подменой человечьих жертв и благодаря действиям жреца вправду преобразовывались в человеческие тела. Когда, к примеру, "она (другими словами рисовая лепешка) существует в виде рисовой муки, это волосы. Когда жрец поливает муку водой, она становится кожей. Когда он замешивает тесто, она становится плотью - ведь в таком случае она приобретает упругость, а тело также есть нечто упругое. Когда он ее выпекает, она становится костью - ведь в таком случае она становится кое-чем крепким, а конкретно такая кость. А когда он вынимает ее из огня и поливает маслом, она преобразуется в костный мозг. Всю эту функцию они именуют пятикратным принесением животного в жертву". Сейчас мы непревзойденно осознаем, почему в день праздничного причащения телом бога древнейшие обитатели Мексики отрешались от принятия всякой иной еды не считая освященного хлеба, который они почитали плотью и костями бога, и почему до пополудни им воспрещалось пить какую-либо жидкость, даже воду. Поступали они так, непременно, из боязни осквернить частичку тела бога в собственных животиках соприкосновением с обыкновенной едой. У кликов и семинолов этот же благочестивый кошмар принял, как мы лицезрели, наиболее конструктивную форму: до того как решиться прикоснуться к первипам урожая, они промывали свои внутренности мощным слабительным, На праздничке зимнего солнцестояния в декабре ацтеки "убивали" скульптуру собственного бога Гуитцилопочтли, после этого употребляли ее в еду. Перед началом этого праздничного ритуала из семян разных видов, замешанных на детскои крови, они лепили скульптуру бога в виде человека. Кости бога были представлены кусочками древесины акации. Скульптуру ставили на основной алтарь храма, и в день праздничка сам правитель окуривал ее благовониями. Днем последующего дня скульптуру снимали с алтаря и ставили на ноги в большом зале. Потом жрец-он звался Кетцалкоатлем и действовал от имени этого бога - вынимал дротик с кремневым наконечником и, с силой метнув его в грудь скульптуры, пронзал ее насквозь. Этот акт именовался "умерщвлением бога Гуитцилопочтли, чтоб его можно было съесть". Один из жрецов вырезал сердцевину скульптуры и давал царю съесть ее. Остальную часть скульптуры разделяли на маленькие куски, которые раздавались всем ацтекам от мала до велика, включая новорожденных малышей мужского пола. Дамам же дотрагиваться к этому деликатесу запрещалось. Этот ритуал носил заглавие 1еоциа1о, другими словами "бог съеден". К другому праздничку мексиканцы вылепливали статуэтки в виде людей, которые символизировали горы, покрытые шапками туч. Эти изображения лепили из теста, приготовленного из семян различных видов, "и одевали в бумажные декорации. В одних районах изготовляли 5 таковых статуэток, в остальных - 10, а в третьих - целых пятнадцать. Им поклонялись, поставив их в молельне каждого дома. Четыре раза за ночь им в крошечных сосудах приносили подношения в виде пищевых товаров; всю ночь в молельнях не смолкало пение и игра на флейтах. На рассвете жрецы пронзали эти изображения веретенами, отрубали им головы, вырывали сердца и приносили их владельцу дома на блюдце. После чего их съедали домочадцы, сначала слуги, "которые, съев, были застрахованы от недомоганий, которым, как считается, подвержены те, кто пренебрежительно относится к культу этих божеств".

[Astrolog]

"В Ариции много Маниев". Сейчас мы получаем возможность разъяснить поговорку "В Ариции много Маниев". Maniae - римляне называли караваи в форме людей, выпекаемые, видимо, основным образом в Ариции. Но "маниями" римляне называли не только лишь эти караваи, но также мама и бабушку духов, которым на праздничке Компиталий они посвящали шерстяные изображения дам и парней. Эти изображения вывешивались на дверях всех римских домов: по одному - на каждого вольного домочадца и по одному (но иной формы) - на каждого раба. Делалось это поэтому, что в сей день повсюду типо бродили души погибших, и была надежда, что они-по доброте ли душевной либо просто по оплошности - заместо обитателей дома захватят с собой их статуэтки, Эти шерстяные куколки, докладывает предание, пришли на замену старому обычаю принесения человечьих жертв. Фрагментарность и недостоверность находящихся в нашем распоряжении данных не дает нам способности выстроить доказательную теорию. Можно, но, выдвинуть гипотезу, что булки в людской форме, выпекаемые в Арицип, служили причастными хлебами и в древности, когда священного Царя Леса каждый год предавали погибели. Булкам сиим, подобно фигурам из теста мексиканских богов, придавали черты сходства с ним, и верующие ими причащались. Ведь принесением человечьих жертв сопровождались также мексиканские ритуалы в честь бога Гуитцилопочтли. Таковым образом, предание, гласящее, что Манием звали основоположника священной рощи в Ариции, от которого произошло-де много Маниев, представляет собой этимологический миф, изобретенный для того, чтоб разъяснить заглавие обрядовых хлебов - maniae. Смутный отзвук изначальной связи этих хлебов с человечьими жертвоприношениями, видимо, дает себя знать в рассказе о том, что изображения, посвящаемые Маниям на праздничке Компиталий, пришли на замену принесению человечьих жертв. Может быть, вообщем, что это предание не имеет под собой никакой земли - ведь обычай выставлять чучела, чтоб отвлечь внимание духов и бесов от невинных людей, встречается чрезвычайно нередко. Так, обитатели Тибета испытывают ужас перед нескончаемым числом земных бесов, находящихся в руководстве у старенькой мамы Хен-Ма. Наряжена эта богиняее можно сопоставить с римскими Маниями, мамой либо праматерью теней, - в одежды золотисто-желтых тонов, держит в руке золотой аркан и ездит верхом на баране. Для того чтоб предохранить жилой дом от нечистой силы, которой командует древняя мама Хен-Ма, над дверью с наружной стороны подвешивают достаточно сложное приспособление, с виду напоминающее люстру. Оно содержит в для себя бараний череп, набор драгоценностей (золотую фольгу, серебро и бирюзу), сушеную провизию (рис, пшеницу, бобы) и, в конце концов, статуэтки (либо портреты) мужчины, дамы и дома. "Эти фигуры мужчины, его супруги и дома выставляются для того, чтоб одурачить бесов, ежели те, невзирая на подношения, все-же надумают придти, создав у их ошибочное воспоминание, что эти-то изображения и являются жителями дома, чтоб они выплеснули свою ярость на эти деревяшки не тронули живых жителей дома". Когда все готово, жрец молит старенькую мама Хен-Ма соблаговолить принять эти неповторимые подношения и закрыть отверзтые врата земли, чтоб нечистая сила не смогла выйти наружу и нанести вред домашним. Часто чучела употребляются как средства предупреждения и предотвращения заболеваний. При всем этом бесы или принимают чучела за живых людей по ошибке, или их вынуждают войти в их силой либо при помощи убеждения, оставляя тем целыми и невредимыми живых людей. Так, альфуры из Минагассы (на полуострове Целебес) в других вариантах перевозят больного из 1-го дома в иной, а на его постели оставляют куколку, сделанную из подушечки и белья. Считается, что бес воспримет эту куколку за больного и крайний поправится. В особенном почете эти средства предупреждения и исцеления заболеваний находятся у обитателей острова Борнео. Когда на полуострове свирепствует эпидемия, даяки с берегов реки Катунгоув ставят у дверей собственных домов древесные скульптуры в надежде, что это введет бесов чумы в заблуждение и что заместо людей они заберут с собой изображения. Когда туземцам олонгаджу с Борнео кажется, что некто мучается от нападений призрака, они лепят кукол из теста и подбрасывают их в дом заместо больного, который, как считается, после чего должен выздороветь. Ежели кто-либо из обитателей неких областей на западе Борнео нежданно и тяжело заболевает, доктор (эту роль там, обычно, выполняет старуха) изготовляет фигурку из дерева и семь раз прикасается ею к голове больного, повторяя: "Это чучело изготовлено, чтоб занять место больного. Заболевание, перейди на чучело". После чего фигурку, также незначительно риса, соли и табака несут в корзине на то место, где злой дух типо вошел в человека. Там куколку ставят на землю, опосля того как шаманка произносит последующее заклинание: "О злой дух, вот чучело, которое замещает больного. Выпусти дух больного и передай заболевание чучелу. Погляди-ка, оно привлекательнее и лучше больного". Шаманы батаков обладают искусством изгонять беса заболевания из тела больного в скульптуру из бананового дерева с лицом человека, завернутую в чудодейственные травки. После чего скульптуру спешно уносят и выбрасывают либо зарывают за пределами селения. Время от времени чучело, одетое в зависимости от пола пациента в мужское либо в женское платьице, выставляют на перекрестке либо на оживленной улице в надежде, что, увидев его, кто-либо из прохожих остановится и заорет: "О, да такой-то погиб!" Считается, что это восклицание вызовет у беса обманчивую уверенность, что он уже достигнул собственной цели; в таком случае он оставит больного в покое. Майдараты из группы племен сакаев Малайского полуострова разъясняют все заболевания вмешательством духов, которых они зовут пуат. К счастью, местный чернокнижник владеет способностью прогонять эти зловредные существа из тела больного и загонять их в грубые травяные чучела, которые вывешиваются с наружной стороны домов в маленьких колоколообразных ковчегах, увенчанных очищенными от коры палками. Во время эпидемии оспы негры-эве время от времени расчищают место за селением, насыпают на нем ряд низких курганов и ставят на их столько малеханьких глиняных фигурок, сколько обитателей насчитывает селение. Для того чтоб дух оспы мог подкрепить силы, они выставляют горшки с едой и с водой. Дух оспы, надеются они, заберет заместо живых людей эти глиняные фигуры. А чтоб наверное обезопасить себя, эти негры воздвигают баррикаду на дороге, ведущей в селение.

[Astrolog]

Имея перед очами эти примеры, мы вправе представить, что древесные изображения, которые в Старом Риме во время праздничка Компиталий можно было созидать над дверями всех домов, служили не подменой человечьих жертв, которые римляне когда-то приносили в это время года, а искупительными жертвами, приносимыми теням мамы пли бабушки в надежде, что во время блужданий по городку они по ошибке воспримут их за жителей дома и пощадят реальных жителей до последующего года. Сначало этот же смысл, может быть, имели и тростниковые куколки, которых жрецы и девственные весталки в мае месяце раз в год сбрасывали в Тибр со древнего Сублицийского моста. Этот ритуал мог иметь собственной целью очищение городка от влияния злых духов: с его помощью внимание этих духов переключалось с людей на кукол, чтоб потом без излишних церемоний опрокинуть всю бесовскую шайку в реку, которая отнесет их далековато в море. Точно так же отделывались от дьявольских наваждений, временами осаждавших город, обитатели старенького Калабара: они привлекали неосмотрительных бесов в ничтожные огородные пугала, которые потом выбрасывали в реку. В некий мере в пользу такового осознания римского обычая говорит свидетельство Плутарха, который квалифицирует этот ритуал как "величайшее из очищений".