ПРЕДАНИЕ СМЕРТИ БОЖЕСТВЕННОГО ВЛАСТИТЕЛЯ

#1 Сообщение **Astrolog** » 27 мар 2015, 00:12

Смертные боги. Человек сотворил богов по собственному виду и подобию, и, будучи смертным сам, он, естественно, наделил этим же грустным свойством и свои творения. К примеру, аборигены Гренландии считали, что даже могущественнейший из богов может погибнуть от ветра и что его ожидает верная погибель, ежели он прикоснется к собаке. Прослушав проповедь о христианском боге, эти туземцы осведомились, приходилось ли ему когда-либо умирать. Получив отрицательный ответ, они чрезвычайно опешились и произнесли, что это, обязано быть, вправду великий бог. Один североамериканский краснокожий, отвечая на вопросец полковника Доджа, заявил, что мир сотворил Великий дух. На вопросец же о том, какого он имел в виду духа - хорошего либо злого, краснокожий ответил: "Ни того и ни другого. Великий дух, сотворивший мир, издавна уж мертв. Не мог же он прожить так долго". Люди 1-го племени на Филиппинских островах говорили испанским завоевателям, что могила творца размещена на вершине Кабунианской горы, Бог готтентотов (либо герой божественного происхождения) по имени Хейтси-эйбиб пару раз погибал и ворачивался к жизни. Захоронения, которые связывают с его именованием, встречаются, обычно, в узеньких горных ущельях. Проходя мимо таковых захоронений, готтентоты кидают в их камень на счастье, время от времени приговаривая: "Даруй нам побольше скота". Сначала нашей эпохи путникам, посетившим полуостров Крит, демонстрировали могилу великого Зевса. Числилось, что тело Диониса было захоронено в Дельфах, рядом с золотой скульптурой Аполлона, На его могиле были высечены слова: "Тут лежит Дионис, отпрыск Семелы". По одному свидетельству, в Дельфах был захоронен и сам Аполлон. В надписи, высеченной на его могиле и приписываемой Пифагору, сообщалось о том, как бог был растерзан питоном и погребен под треножником. Не миновали общей участи и великие боги Египта - они также старели и погибали. Позже, когда открытие искусства бальзамирования отдало возможность предохранять тела от разложения на неопределенно длительное время и пробудило в человечьих душах надежду на бессмертие, плодами этого изобретения на равных правах с людьми пользовались боги. Любая область располагала гробницей с мумией покойного бога, Мумию Осириса можно было созидать в городке Мендес, город Тинис славился мумией Ангури, а Гелиополь удостоился чести обладать мумией бога Туму. Великих богов вавилонян хотя они являлись своим почитателям лишь в снах и виде""-тоже изображали в видах людей и с человечьими страстями. Подобно людям, они рождались в мир, подобно людям, обожали, сражались и погибали.

#2 Сообщение **Astrolog** » 27 мар 2015, 00:12

Умерщвление правителей из-за их одряхления. Ежели даже великие боги, живущие вдалеке от земной суеты, и те в конце концов погибают, то как может избежать данной участи бог, вселившийся в бренную оболочку тела человека! До нас, вообщем, дошли сведения о африканских царьках, которые представляли, что благодаря искусству магии они стали бессмертными. Мы уже узнали, что первобытные народы часто пребывают в убеждении, что и сохранность мира, и их собственная сохранность находятся в зависимости от таковых боголюдей, воплощений божества. Потому они очень заинтересованы в том, чтоб с ревностью хлопотать о таковых людях. Но никакая забота и никакие предосторожности не могут оградить богочеловека от старости и погибели. Верующие должны считаться с данной печальной необходимостью и как можно лучше к ней адаптироваться. Но им грозит воистину страшная опасность. Ежели от жизни человекобога зависит ход природных явлений, то каких лишь бедствий не может принести его одряхление, а тем паче его погибель? Существует единственный метод предотвратить эту опасность. При возникновении первых признаков упадка сил богочеловека следует предать погибели, перенести его душу в тело мощного преемника. Достоинства такового вида действий представляются первобытному человеку очевидными. Ежели богочеловек умрет естественной гибелью, на взор дикаря, это значит либо то, что душа его добровольно покинула тело и отрешается возвратиться, или, проще, то, что ее изъял бес либо чернокнижник, который мешает ей возвратиться, Душа богочеловека в обоих вариантах потеряна для верующих, что ставит под опасность их благоденствие и само существование. Даже если б им удалось изловить душу умирающего бога, когда она выходит из тела через губки либо ноздри, и передать ее преемнику, операция не достигла бы собственной цели. Дух умирающего от заболевания богочеловека, непременно, покидает его тело на крайней стадии дряхлости и бессилия: в таком ослабленном состоянии он и в новейшей телесной оболочке сумеет влачить только жалкое существование. Предавая богочеловека погибели, верующие выигрывали в 2-ух отношениях. Во-1-х, они перехватывали его душу и передавали ее пригодному преемнику. Во-2-х, ко времени умерщвления крепость его тела - а совместно с ним и всего мира вокруг нас - еще .не пришла в упадок. Таковым образом, убивая человекобога в расцвете сил и передавая его дух могучему преемнику, первобытный человек предупреждал все угрозы. Закон запрещал Царям Огня и Воды в Камбодже умирать естественной гибелью. Ежели кто-либо из их серьезно заболевал и старейшинам казалось, что он не выживет, его закалывали ударом кинжала. Народности Конго придерживались того представления, что, ежели верховный жрец Читоме умрет собственной гибелью, это приведет к смерти весь мир вокруг нас и земля, поддерживаемая единственно его мощью, здесь же обратится в останки. Потому в дом верховного жреца, находящегося при погибели, приходил его преемник с веревкой либо дубиной и с их помощью предавал его погибели. Царей Эфиопии в Мероэ почитали как богов, но жрецы, когда это представлялось им нужным, могли отправить к правителю гонца с приказом умереть. В обоснование приказа они ссылались на пророчество, приобретенное от бога. До правления Эргамена - современника египетского царя Птолемея II - эфиопские владыки подчинялись этому приказу. Но Эргамен, которого греческое воспитание освободило от предрассудков его сограждан, решил пренебречь приказанием: с отрядом боец он вошел в Золотой храм и кинул погибели жрецов. Подобного рода обычаи до ближайшего времени сохраняли свою силу в Северной Африке. Вождь племени фазокль должен был раз в день вершить правосудие под определенным деревом. Ежели по заболеванию либо по некий иной причине вождь три дня кряду оказывался не способен исполнять эту обязанность, на шейку ему надевали петлю с 2-мя прикрепленными к ней лезвиями и вешали на дереве; под тяжестью тела вождя петля стягивалась, и лезвия вонзались ему в гортань. До недавнего времени обычай предавать погибели божественных правителей при первых признаках пришествия старости либо заболевания соблюдали шиллуки, племя, живущее в районе Белоснежного Нила. Этот обычай детально изучил этнограф Селигмен. Благоговение, с которым шиллуки относятся к собственному царьку, вызвано сначала их верой в то, что в нем воплотилась душа полубога Ниаканга (героя, основавшего династию и расселившего племя по берегам Белоснежного Нила) и что в силу этого он причастен к божественному началу. Шиллуки окружают собственных вождей беспредельным, воистину религиозным почитанием и принимают все нужные меры предосторожности для того, чтоб предотвратить их погибель от какого-либо несчастного варианта. Тем более они "убеждены, что не следует допускать, чтоб вождь старился и болел: ведь совместно с его одряхлением начнет болеть и закончит давать потомство скот, на полях сгниет сбор и больше людей будет умирать от заболеваний". Для предотвращения этих бедствий у шиллуков и существовал обычай при первых признаках недомогания предавать царька погибели. Признаком неотвратимого упадка числилась, а именно, неспособность вождя удовлетворять собственных бессчетных жен, расселенных во почти всех домах Фашоды. При первых симптомах возникновения наизловещей беспомощности супруги докладывали о этом подчиненным вождям, а они согласно местному обычаю ставили верховного вождя в известность о ожидающей его участи тем, что покрывали его лицо и колени кусочком белоснежной ткани, когда он отдыхал в жаркий полдень. Казнь следовала скоро за объявлением приговора. Специально для такового варианта строили хижину. Царька вводили в нее и укладывали головой на передник девственницы, достигшей брачного возраста. Потом дверь в хижину замуровывали и обрекали вождя с женщиной на погибель от голода и духоты. Таков был старый обычай, который был отменен из-за лишних страданий 1-го из казнимых за 5 поколений до наших дней. Сейчас вожди объявляют собственному повелителю его участь и в особенной хижине предают его экзекуции через повешение.

#3 Сообщение **Astrolog** » 27 мар 2015, 00:13

Из исследований Селигмена явствует, что правителя шиллуков при соблюдении подабающих обрядов можно было предать погибели при первых признаках одряхления. Но это еще не все, Конкурент мог напасть и на вождя, находящегося в расцвете сил. В таком случае крайнему пришлось бы отстаивать корону в смертельном единоборстве. По обычаям шиллуков отпрыск правящего монарха имел право вызвать отца на поединок и в случае победы занять его трон. А потому что у каждого шиллукского царька был большой гарем и множество отпрыской, то число вероятных претендентов на трон постоянно было достаточно значимым, и правящий властитель был должен прочно полагаться на силу собственной ладони. Но удачно напасть на властителя шиллуков можно было лишь ночкой; в дневное время он был окружен друзьями и телохранителями, так что кандидат на трон не мог рассчитывать пробиться через их массу и нанести решающий удар. Ночкой же картина изменялась. Вождь отпускал охрану и оставался один с возлюбленными супругами в обнесенном стенкой доме; вступиться за него мог лишь кто-либо из живших вблизи пастухов. С пришествием темноты для вождя начиналось опасное время. Молвят, что ночь он проводил в непрерывном бдении, крадучись обходил свои хижины в полном вооружении, вглядывался в глубокую тьму либо замирал в каком-нибудь черном углу, безмолвный и настороженный, как часовой на посту. Когда в конце концов возникал конкурент, поединок проходил в наизловещем молчании, прерываемом только стуком копий и щитов, так как для вождя числилось делом чести не звать на помощь соседей-пастухов. Местом поклонения хоть какому шиллукскому царьку, как и основоположнику династии Ниакангу, служит гробница, воздвигаемая над его могилой; захоронение же постоянно делается в родной деревне царька. Надгробие составляют несколько хижин, обнесенных оградой; одна из хижин возвышается над могилой царька, а в остальных обитают охраны гробницы. Гробницу Ниаканга не отличить от гробницы царька. Но отправляемые на их ритуалы, сходные по форме, разнятся в деталях, так как гробницам Ниаканга приписывается куда крупная святость. За гробницами царьков ухаживают пожилые мужчины и дамы, надлежащие стражам гробниц Ниаканга. Обычно, это вдовы либо старенькые слуги покойного царька; опосля их погибели обязанность смотреть за гробницей перебегает к их потомкам. На могилах царьков шиллуки приносят в жертву скот, при этом процедура жертвоприношения таковая же, как на могиле Ниаканга. Основным компонентом религии шиллуков является, как видно, культ священных царьков (живых и мертвых). Царьки эти типо одержимы божественным духом, который перебегает к преемникам от полумифической (но, возможно, исторически существовавшей) личности, основоположника династии. Шиллуки почитают собственных царьков воплощением божества, окружают их величайшими почестями и всячески о их хлопочут, так как от их зависит благополучие людей, скота и посевов. И обычай умерщвления властителя, как тот обнаруживает признаки одряхления, сколь бы странноватым это нам ни казалось, коренится в глубочайшем преклонении перед ним, в стремлении сохранить в полном расцвете сил его божественный дух. Шиллуки убеждены, что жизнь и душа царя симпатическими узами связана с благосостоянием всей страны, что в случае его заболевания либо старения заболеет и закончит плодиться скот, сбор сгниет в полях, а эпидемия унесет человеческие жизни. Предотвратить эти стихийные бедствия можно, по мнению шиллуков, лишь предав царька погибели, пока тот еще крепок и бодр, чтоб божественный дух, унаследованный им от предков, мог в свою очередь перейти к преемнику юным и здоровым. Очень симптоматичен в данной связи тот признак одряхления, который решает участь правителя, а конкретно его неспособность сексапильно удовлетворять собственных бессчетных жен, иными словами, продолжать род. По мнению шиллуков, это значит, что царьку настало время умереть и уступить место преемнику. Эта и остальные предпосылки, по которым правителя предают погибели, указывают на то, что плодородие людей, скота и посевов числилось находящимся в симпатической связи со способностью властителя создавать на свет потомство. Упадок данной возможности в нем влечет за собой таковой же упадок производящей возможности у остальных людей, животных и растений и в непродолжительный период может привести к полному исчезновению людей, также животной и растительной жизни. Потому не приходится удивляться, что шиллуки делают все от их зависящее для того, чтоб их вождь не погиб естественной гибелью - от старости либо от заболевания. Интересно, что они не именуют погибель вождя гибелью. Они не молвят о правителе "он погиб", а просто "он ушел". То же относится и к первым двум представителям местной династии Ниакангу и Дагу, относительно которых понятно, что они не погибли собственной гибелью, а пропали без вести. На существование сходного обычая указывают и остальные, к примеру римские и угандийские, предания о загадочном исчезновении царей.

#4 Сообщение **Astrolog** » 27 мар 2015, 00:13

В целом метод рассуждения и деяния шиллуков в отношении собственных царьков очень напоминают теорию и практику немийских жрецов, Царей Леса. В обоих вариантах мы лицезреем божественных царей, от жизни которых, как считают, зависит плодородие людей, животных и растений и которые находят свою погибель в единоборстве либо как-то по другому для того, чтоб передать преемникам собственный божественный дух в полном расцвете сил, другими словами не подточенным старостью либо заболеванием. По убеждению соплеменников, хоть какой признак вырождения у царя повлечет за собой подобные симптомы у людей, животных и злаков. Методы передачи души божественного царя его преемнику мы подробнее разберем в предстоящем. Сейчас же приведем остальные примеры этою обычая. Народность динка, живущая в равнине Белоснежного Нила, представляет собой конгломерат самостоятельных племен. Занимаются динка в большей степени скотоводством, основным образом уходом за бессчетными стадами большого рогатого скота, хотя разводят также овец и коз; дамы обрабатывают маленькие поля проса и кунжута. Рост посевов и сначала выпас скота зависят от постоянного выпадения осадков. При долговременной засухе динка испытывают великую нужду. Потому вызыватель дождика до этого времени является у их принципиальной фигурой, Большая часть носителей власти у динка, которых путники назвали шейхами и вождями, по сути являются племенными заклинателями дождика. Любой из их типо одержим духом какого-либо из великих заклинателей дождика, который дошел до него через посредство остальных шаманов. Удачливый заклинатель дождика благодаря собственному вдохновителю пользуется чрезвычайно большой властью и является консультантом по всем принципиальным вопросцам. Но, невзирая на почести, воздаваемые вызывателям дождика (точнее, из-за их), ни одному из их не дано умереть от старости либо от заболевания. если б это несчастье вышло, на племя обрушились бы эпидемия и голод, резко снизился бы прирост скота. Предчувствуя приближение старости либо заболевания, заклинатель дождика докладывает детям о собственном желании умереть. В таком случае, к примеру, члены племени агар динка вырывают огромную могилу, и заклинатель дождика спускается в нее в сопровождении друзей и родственников. Время от времени он направляет свою речь к народу, воскрешает в памяти присутствующих историю племени, припоминает о том времени, когда он правил, и дает соплеменникам советы на будущее. По окончании речи он отдаёт приказ зарыть могилу. На заклинателя дождика начинают падать комья земли, и он погибает в ней от удушья. С незначимыми вариантами так кончают свое благородное поприще вызыватели дождика во всех племенах динка. Так, по сообщению Селигмена, в племени хор-агар динка вызывателя дождика душат в его своем доме опосля того, как подготовят могилу. Заклинателями дождика были отец и дядя по отцовской полосы 1-го из информаторов Селигмена: они были умерщвлены сиим обычным методом. Погибель ожидает даже самого юного заклинателя дождика, ежели ему грозит заболевание, кажущаяся смертельной. Не считая того, принимаются меры предосторожности, нужные для того, чтоб заклинатель дождика не умер от несчастного варианта: хотя таковая погибель не настолько нежелательна, как погибель от старости либо заболевания, она, вне всякого сомнения, навлечет на племя заболевания. Динка пребывают в убеждении, что опосля убийства заклинателя дождика его неоценимый дух перебегает к наследнику, другими словами к отпрыску либо другому близкому родственнику по крови.

#5 Сообщение **Astrolog** » 27 мар 2015, 00:13

До недавнего времени обычай племени буньоро в Центральной Африке требовал, чтоб вождь, как он серьезно заболеет либо начнет сгибаться под тяжестью лет, кончал жизнь самоубийством. Согласно старому пророчеству, династия растеряет трон, ежели кто-либо из ее представителей умрет естественной гибелью. Погибал вождь, осушив чашу с ядом. Ежели он проявлял нерешительность либо был очень слаб для того, чтоб попросить чашу, обязанность отдать ему яд выпадала на долю супруги. Когда при погибели находится глава племени кибанга на Верхнем Конго, колдуны накидывают ему на шейку веревку и затягивают ее до того времени, пока тот не испустит дух. Ежели царьку племени джинджиро случится получить рану на войне, вроде бы он ни просил проявить милосердие, его умерщвляют его же воины, а ежели они не решаются, то родственники. Делается это для того, чтоб вождь не пал от руки неприятеля. Языческое племя джуко обитает в районе реки Бенуэ - могучего притока реки Нигер. В данной области, в городке Гатри, правит местный царек, которого влиятельные лица убирают последующим образом. Когда им кажется, что царек уже довольно долго просидел на троне, они объявляют, что "правитель болен". Смысл данной формулы был известен всем: царька собираются уничтожить, хотя намерение это никогда не высказывается очевидно. Потом принимают решение относительно наследника престола. Срок царствования последующего правителя также устанавливается собранием влиятельных лиц: каждый участник собрания кидает по одной щепке на год царствования. Правителю докладывают о принятом решении и устраивают пир, во время которого монарх напивается пивом из сорго. Царька закалывают копьем, и его место занимает новейший избранник. Так что каждый царек племени джуко знает, что процарствует считанные годы и поделит участь собственного предшественника. Но, по всей вероятности, это не отпугивает кандидатов на престол. Этот же обычай, по имеющимся сведениям, всераспространен в городках Куопде и Вукари. "У 3-х племен народностей хауса: гобирава. кацинава и даурава, как правитель проявлял признаки заболевания, возникал сановник, носивший титул Слоноубийцы, и душил его". Во внутренней части Анголы великим вождем и повелителем считается Матиамво. Один из местных царьков, по имени Чалла, сказал участникам Португальской экспедиции, каким образом погибает Матиамво. "Наши Матиамво, - произнес Чалла, - традиционно или погибали на войне, или погибали насильственной гибелью. Сегодняшнему Матиамво предстоит умереть от руки палача, ибо он уже выпросил для себя довольно долгую жизнь. Опосля вынесения Матиамво смертного приговора, мы традиционно приглашаем его принять роль в войне с неприятелями и по такому случаю сопровождаем совместно с семьей на войну. Ежели он остается цел и невредим, мы вновь вступаем в войну и сражаемся три либо четыре дня попорядку. После чего мы нежданно оставляем Матиамво с семьей на произвол судьбы. Покинутый владыка приказывает воздвигнуть себе трон и, сев на него, собирает вокруг себя членов собственной семьи. Он дает мамы приказ приблизиться, и она становится перед ним на колени. Он отрубает голову поначалу ей, позже по очереди сыновьям, женам и родственникам, а в заключение собственной возлюбленной супруге по имени Анакулло, По окончании экзекуции Матиамво в пышноватом одеянии ждет своей погибели, которая незамедлительно следует от руки должностного лица, посланного соседями, могущественными вождями Каниквинга и Каника. Этот человек поначалу перерубает ноги и руки Матиамво во всех суставах, а позже отрубает ему голову. По совершении экзекуции обезглавливают самого палача. Все вожди удаляются из лагеря, чтоб не находиться при экзекуции Матиамво. В мои обязанности заходит находиться при экзекуции и увидеть место, в каком два великих вождя упрячут останки Матиамво. Эти вожди входят во владение всей собственностью казненного монарха и его семьи и забирают ее с собой. Тогда я приступаю к погребению изувеченных останков Матиамво и возвращаюсь в столицу для того, чтоб провозгласить начало новейшего правления. После чего я возвращаюсь на место захоронения останков монарха, за 40 рабов выкупаю их совместно со всей собственностью покойного и передаю все это вновь провозглашенному Матиамво. Таковой гибелью уже погибли почти все Матиамво, не избегнет ее и сегодняшний". Матиамво (в наиболее обыкновенной транскрипции Муата-Ямво) титул правителя страны Лунда (люд балунда), занимавшего приблизительно ту местность, на которой находится теперешняя Республика Ангола. У зулусов в прошедшем существовал обычай умерщвлять верховного вождя при возникновении первых морщин либо седоватых волос. По последней мере, таковой вывод можно сделать на основании последующей записи 1-го из европейцев, живших при дворе известного зулусского тирана Чаки сначала XIX века: "Я испытал на для себя всю силу королевской ярости по милости дурного целительного средства, мази для волос, относительно которой г-н Феруэлл заверил Чаку, что она является кое-чем вроде эликсира нескончаемой юности. Зулусский владыка выразил желание заполучить целительную мазь и при всяком комфортном случае напоминал нам о этом. В особенности настоятельно он требовал у нас мазь перед отбытием посольства. Это и понятно. Ведь согласно варварскому обычаю зулусов, у правителя не обязано быть ни морщин, ни седоватых волос; оба эти недочета закрывают путь к управлению сиим воинственным народом. Вождь зулусов не должен также проявлять ни мельчайших признаков беспомощности и неспособности к правлению. Чака жил в мучительном предчувствии приближающейся старости, а потому что за первым седоватым волосом следовала неминуемая погибель, вождь был должен готовиться к уходу из подлунного мира". Создатель этого поучительного смешного рассказа о мази для волос не уточняет, каким методом седовласому зулусскому вождю надлежало "уйти из подлунного мира", но по аналогии несложно додуматься, что его ожидала насильственная погибель.

#6 Сообщение **Astrolog** » 27 мар 2015, 00:13

Обычай предавать властителей погибели при возникновении у их мельчайших телесных дефектов два века тому назад существовал в королевстве кафров в Софале, Люд чтил правителей Софалы как богов и в случае нужды обращался к ним с просьбой вызвать дождик либо солнце. Тем более мельчайшего телесного недочета (к примеру, утраты зуба) было довольно, чтоб этот богочеловек был предан погибели. О этом говорит последующая выдержка из сочинения старенького португальского историка: "В прошедшем в обычае правителей страны было кончать жизнь самоубийством методом принятия яда, как им случалось получить травму либо стать жертвой какой-либо физической беспомощности, к примеру полового бессилия, инфекционного заболевания либо выпадения переднего зуба, уродовавшего их наружность. Числилось, что вождь должен быть волен от всех телесных недочетов и что для его же чести лучше умереть и обрести целостность в мире ином, где все совсем. Но вождь по имени Куитеве, человек благоразумный и внушавший кошмар, -он правил в то время, когда я посетил эти края, -отказался последовать примеру собственных предшественников. Утратив передний зуб, Куитеве отдал приказ объявить о этом по всему королевству, чтоб подданные знали о случившемся и при случае узнавали правителя без переднего зуба. Со стороны его предшественников (говорилось в декрете) было непростительной тупостью совершать суицид по такому жалкому поводу. Он же, Куитеве, напротив, очень огорчился бы, если б настал его черед умереть таковой гибелью, так как его жизнь нужна для сохранения королевства и защиты его от противников. Своим преемникам он рекомендовал последовать его примеру". Куитеве, который осмелился остаться в живых опосля утраты переднего зуба, был настолько же смелым реформатором, как и эфиопский правитель Эргамен. Можно представить, что предпосылкой предания погибели эфиопских царей, так же как зулусских и софальских царьков, было возникновение у их какого-либо телесного недостатка либо признака беспомощности. Оракул же, на которого ссылались жрецы для оправдания экзекуции правителя, гласил, что за возникновением у правителя телесного недочета не замедлят последовать великие бедствия для всего королевства (точно так же некоторый оракул предупреждал спартанцев против "хромого правления", другими словами против правления хромого царя). Догадка эта подтверждается тем, что уже опосля того, как обычай умерщвления прекратил свое существование, эфиопы выбирали собственных правителей за большой рост, физическую силу и красоту. У султана народности вадаи и в наше время не обязано быть видимых телесных недочетов, а царек Ангои не быть может коронован, ежели у него есть хоть некий телесный недостаток (к примеру, сломанный либо подпиленный зуб либо шрам от старенькой раны). Согласно Книжке Акайлл и почти всем иным источникам, в старой Ирландии на престол не был должен вступать повелитель с любым телесным недочетом. Потому, когда великий повелитель Кормак-Мак-Арт из-за несчастного варианта лишился глаза, он здесь же отрекся от престола. К северо-западу от Абомея, старой столицы Дагомеи, находится королевство Ойо. "Ойо правит абсолютный монарх, власть которого не уступает власти царей Дагомеи, хотя он подчиняется одному странному и унизительному местному предписанию. Когда люд недоволен правлением (часто недовольство искусственно возбуждается в нем происками недовольных приближенных царька), он отправляет к царю посольство, которое убеждает его, что бремя королевства его утомило, что сейчас ему самое время отдохнуть от хлопот и чуть-чуть выспаться. Возможности посольства удостоверяются яичками попугаев, приносимыми в подарок царьку. Монарх благодарит подданных за проявленную заботу, удаляется в свои покои вроде бы на отдых и там дает женам приказ задушить себя. Приказ немедля приводится в выполнение. После чего на трон вступает отпрыск покойного и удерживает бразды правления в руках до того времени, пока пользуется одобрением народа". Но в 1774 году правитель Ойо, которого его приближенные попробовали низложить обыденным методом, наотрез отказался принять принесенные в подарок яичка попугая и заявил, что он не только лишь не хочет заснуть, но, напротив, полон решимости печься о благе собственных подданных. Пораженные и возмущенные схожим упрямством, приближенные подняли восстание, которое было подавлено с огромным кровопролитием. Благодаря этому смелому шагу правитель Ойо освободился от тирании советников и подал своим преемникам пример для подражания. Вообщем, старый обычай просуществовал до конца XIX столетия. В 1884 году один католический миссионер писал, что обычай этот продолжает оставаться в силе. Иной миссионер в 1881 году последующим образом описывал соответственный обычай племен эгба и йоруба в Западной Африке: "Одним из любопытнейших обычаев в здешних краях является обычай суда над правителем и его экзекуции. Ежели местный князек превысил свою власть и заслужил тем ненависть народа, на 1-го из его советников возлагается тяжкая обязанность предложить ему "идти спать" либо, проще говоря, принять яд и умереть. Ежели в крайний момент правителю недостает мужества, он может принять яд из рук друга. Меж тем советники правителя, сохраняя происшедшее в тайне, исподволь готовят люд к известию о погибели князька. Практически то же самое имеет место и у йоруба. Когда у правителя Ойо рождается отпрыск, с правой ноги новорожденного делают глиняный слепок. Хранится он в доме старейшины племени. Стоит правителю нарушить обычаи страны, как к нему приходит посланник и, ни слова не говоря, указывает глиняный слепок. Значение этого жеста отлично понятно правителю - пришло его время принять смертельную дозу яда и заснуть". Обитатели старой Пруссии считали своим верховным властителем человека, правившего ими от имени бога и носившего титул "уста бога". Когда этот властитель заболевал и становился дряблым, для него насыпали бугор из ветвей кустарника и травы, и владыка, ежели он дорожил своим хорошим именованием, взбирался на него и произносил длинноватую проповедь, в какой призывал люд почитать богов и обещал заступиться перед ними за соплеменников.

#7 Сообщение **Astrolog** » 27 мар 2015, 00:13

Потом он поджигал костер головней от нескончаемого огня, горевшего перед священным дубом, и исчезал в языках пламени,Правители, предаваемые погибели по истечении установленного срока. В приведенных примерах люд оставляет божественного правителя либо жреца в должности до того времени, пока некоторый наружный признак, видимый симптом наступающей старости и дряхлости не послужит ему сигналом, что правитель либо жрец не способен наиболее исполнять священные функции. Но .предавать правителя погибели до возникновения указанных симптомов запрещалось. Но иным народам наиболее безопасным представлялось не дожидаться признаков телесной немощи, а умерщвлять правителя в полном расцвете сил. Такие народы ограничивают монархическое правление определенным сроком, по истечении которого властитель должен умереть; при этом срок правления устанавливают непродолжительный, чтоб не допустить физической деградации избранника. В неких районах Южной Индии правителя выбирали сроком на 12-лет. По сообщению 1-го. старенького путника, в провинции Кучлакар "есть языческий храм, а в нем находится высокочтимый идол; раз в 12 лет в его честь устраивается шикарное пиршество, нечто вроде юбилейного торжества, на которое созываются все здешние язычники. Этот храм обладает огромным количеством земли и получает значимые доходы. Местный царек заведует провинцией менее 12-ти лет, другими словами от 1-го праздничка до другого. Когда этот период подступает к концу, на праздничек собираются несметные толпы людей, и огромные средства тратятся на угощение брахманов. Для царька воздвигается древесный помост, задрапированный шелковой тканью. В день торжества под звуки музыки он в сопровождении пышноватой процессии отчаливает к водоему, чтоб совершить омовение, после этого молится в храме местному божку. Потом царек на очах собравшихся поднимается на помост, берет чрезвычайно острый ножик и начинает отрезать для себя нос, губки, уши и другие мягенькие части тела. Отрезанные кусочки он поспешно отбрасывает, пока не начинает терять сознание от утраты крови. В заключение он перерезает для себя гортань. Таков ритуал принесения жертвы местному божку. Будущий преемник правителя должен находиться в массе зрителей и оттуда взойти на трон". Правитель городка Каликута на Малабарском берегу носит титул Саморина, либо Самори. Он "притязает на наиболее высочайшее звание, чем сами брахманы, и ставит выше себя только невидимых богов. Вообщем, признанием он пользуется лишь со стороны собственных подданных, а брахманы считают его претензии абсурдными и нечестивыми и обращаются с ним как с обычным шудра". В прошедшем по истечении двенадцатилетнего царствования Саморин был должен на публике перерезать для себя гортань. Но к концу XVII века обычай этот был изменен последующим образом. "Множество странноватых обычаев когда-то соблюдалось в данной стране и продолжает соблюдаться до реального времени. Так, согласно старому обычаю, Саморин не может править наиболее 12-ти лет. Погибель до окончания этого срока выручала его от истязающей церемонии общественного самоубийства на воздвигнутом специально для данной цели помосте. Поначалу он давал пир бессчетной местной знати. По окончании пира он приветствовал гостей и всходил на эшафот, чтоб на очах присутствующих соответствующим образом перерезать для себя гортань. По прошествии некого времени его тело с подабающей торжественностью сжигали, и вельможи выбирали новейшего Саморина. Нам непонятно, носил ли этот обычай религиозный либо светский нрав. Принципиально другое. Сейчас он заменен. Сейчас, когда двенадцатилетний срок правления подступает к концу, во всех владениях Саморина провозглашают, что пришло время юбилейного торжества. Для Саморина разбивают на широкой равнине шатер, и с кликами веселья, под непрерывный грохот пушечных выстрелов он пирует там восемь-десять дней. По окончании празднества четверым из гостей, претендентам на корону Саморина, предоставляется возможность совершить дерзкую вылазку: силой орудия проложить для себя путь к шатру через массу в 30-40 тыщ телохранителей. Тот, кому получится это неосуществимое предприятие, наследует империю Саморина. В 1695 году во время юбилея шатер разбили поблизости порта Поннани в пятнадцати лье к югу от Каликута. На этот раз на дерзкую вылазку решились лишь трое гостей. С обнаженными клинками они напали на охрану и погибли в бою, убив и ранив почти всех стражей. С одним из этих отчаянных смельчаков был парень лет пятнадцати-шестнадцати - его племянник. Во время нападения на стражей он держался рядом со своим дядей, и, когда тот пал, парень пробился к шатру и нанес его величеству удар по голове. Саморин наверное отправился бы к праотцам, если б удар не смягчила крупная медная лампа, висевшая над его головой. Второго удара не последовало - телохранители успели лишить юношу жизни. По-моему, этот Саморин царствует и поныне. В течение этих 3-х дней мне случалось гулять вдоль берега, и все это время я слышал непрерывную пальбу".

#8 Сообщение **Astrolog** » 27 мар 2015, 00:14

Создатель приведенных строк, британский путник, не находился на описываемом празднестве, хотя до него доносились звуки пальбы. К счастью, в архивах королевской семьи в городке Каликуте сохранились четкие сведения о этих торжествах и о числе погибших при всем этом людей. В конце XIX века эти архивы были обследованы У. Логаном при личном содействии правившего тогда Саморина. Из его исследования можно составить четкое представление о масштабах и месте деяния катастрофы, которая временами разыгрывалась вплоть до 1743 года. Праздничек, во время которого правитель Каликута ставил корону и жизнь в зависимость от финала битвы, был известен под заглавием праздничка Великого жертвоприношения. Устраивался он раз в 12 лет, когда планетка Юпитер ворачивалась в созвездие Рака, продолжался 28 дней и заканчивался во время восьмого лунного астеризма в месяце макарам. Время проведения праздничка зависело от положения на небе планетки Юпитер: разрыв меж праздничками составлял 12 лет, что приблизительно соответствует периоду обращения Юпитера вокруг Солнца. Отсюда можно заключить, что эта колоритная планетка была воистину царской звездой и определяла его судьбу; потому период ее обращения на небе соответствовал периоду правления Саморина на земле. Вроде бы то ни было, ритуал этот с великой пышностью отчаливал в храме Тирунавайи на северном берегу реки Поннани. Недалеко от этого места сейчас проходит стальная дорога. Из окна быстро идущего поезда можно мельком узреть храм, практически на сто процентов сокрытый за деревьями, которые растут на берегу реки. От его западных ворот идет совсем ровная дорога около километра длиной, только время от времени выныривающая посреди полей риса и деревьев; она доходит до крутого гребня обрывистого берега, с которого видны очертания 3-х либо 4 террас. На верхней из этих террас в роковой для него день стоял Саморин. С нее раскрывается великолепный вид: глаз безмятежно скользит по ровненьким местам рисовых полей, по широкой, размеренной реке, извивающейся посреди их, и добивается высочайшего плато с лесистыми нижними склонами; вдали маячит большая горная цепь Западных Гатов и уже совершенно в отдалении - Нилгирийские, либо Голубые, горы, чуть различимые на фоне небесной лазури. Но в роковой для него день глаза властителя, естественно, не были устремлены на дальний горизонт. Внимание его было приковано к зрелищу наиболее близкому. Вся равнина под ним была заполнена войсками: стяги их развевались на ветру, а на фоне зеленоватых и золотых рисовых полей верно вырисовывались белоснежные палатки военных лагерей. Наиболее 40 тыщ вооруженных людей собиралось для охраны царя. Итак. равнина была заполнена воинами. Но дорога от храма к королевской террасе была пуста, на ней не было ни души. По обеим сторонам дороги возвышался частокол, а из него торчали два длинноватых ряда копий: направленные наконечниками в сторону пустой дороги, они сходились на середине, образуя вроде бы арку из сверкающей стали. Все готово. Властитель взмахивал клинком. И в то же мгновение на стоящего рядом слона надевали громоздкую золотую цепь с 2-мя выпуклыми украшениями. Это служило сигналом. Здесь же на расстоянии полумили у храмовых ворот начиналось движение. Из толпы выступала группа увенчанных цветами и вымазанных золой людей с клинками в руках. Лишь что они в крайний раз отведали земной еды и сейчас воспринимали крайние благословения и напутствия друзей. Проходит мгновение - и вот они уже прокладывают для себя путь посреди копий, отбиваются клинками, извиваясь и корчась, как угри, под ударами железных наконечников. Но все их усилия напрасны. Один за одним они падают, сраженные сталью. Они погибают даже не ради призрачной короны, а чтоб показать всему миру свою неустрашимую доблесть. Та же великолепная демонстрация храбрости, то же бесполезное принесение в жертву человечьих жизней повторяется и в другие дни праздничка. И тем более никакая жертва не является совсем бесполезной, ежели приносящие ее люди тем обосновывают, что предпочитают честь жизни.

#9 Сообщение **Astrolog** » 27 мар 2015, 00:14

Астеризм - группа звезд, часть созвездия, "В Бенгалии, - замечает один старенькый британский историк, - как это ни удивительно, престолонаследие только в незначимой мере зависит от родословной претендента... Царем там безотлагательно признают всякого, кто убил собственного предшественника и занял его трон. Амиры, вазиры, бойцы и фермеры считают его полноправным монархом и беспрекословно исполняют его распоряжения. Бенгальцы обожают повторять: "Мы верны трону и всякому, кто его занимает". Таков же был порядок престолонаследия в небольшом княжестве Пассиер на северном побережье острова Суматра, Португальский историк де Баррос, сообщая о нем, с удивлением отмечает, что желание стать правителем Пассиер не могло появиться ни у 1-го адекватномыслящего человека, так как местные подданные не дозволяли монарху зажиться на этом свете. Время от времени люди, вроде бы охваченные порывом безумия, массами прогуливались по улицам городка и громко выкрикивали роковые слова: "Правитель должен умереть!" Как они достигали ушей царька, он знал, что его час пробил. Смертельный удар ему наносил один из родственников. Сразу опосля совершения убийства он усаживался на трон и, ежели ему удавалось удержать его в собственных руках в протяжении 1-го дня, числился законным правителем. Цареубийца, но, достигал собственной цели не постоянно. За то время, пока Фернанд Персе д'Андрад по пути в Китай нагружал в княжестве Пассиер собственный корабль пряностями, были убиты два правителя. При этом это не вызвало в городке ни мельчайших признаков волнения: жизнь продолжала идти своим ходом, как как будто цареубийство было тут обыденным делом. В один прекрасный момент за один-единственный день со ступеней трона на пыльный эшафот один за одним ступили три правителя. Обычай этот представлялся народу достойным похвалы и установленным выше. В обоснование его местные обитатели ссылались на то, что бог не допустил бы, чтоб правитель, его наместник на земле, погиб насильственной гибелью, если б он своими прегрешениями не заслужил таковой участи. Докладывают о существовании подобного же обычая у старых славян. Когда оккупированные в плен Гунн и Ярмерик уничтожили князя и княгиню славян и пустились в бегство, язычники орали им вдогонку, чтоб они возвратились и правили заместо убитого князя. Такое предложение полностью соответствовало представлениям старых славян о престолонаследии. Но беглецы не вняли посулам преследователей, сочтя их обычный приманкой, и продолжали бегство до того времени, пока клики язычников не смолкли вдалеке.

В странах, где по истечении установленного срока правителям приходилось умирать насильственной гибелью, они, естественно, стремились переложить эту обязанность совместно с некими преимуществами королевской власти на кого-нибудь другого. К данной уловке, видимо, прибегали некие малабарские князьки. Британский спец по этому региону докладывает, что "в неких районах суверен на время передавал кому-нибудь из подданных судебную и исполнительную власть. Это установление называлось "властью, купленной ценой отсечения головы"... Таковой человек наделялся высшей деспотической властью на 5 лет. По истечении этого срока временному правителю при большом стечении местных обитателей отрубали голову и подбрасывали ее. На последующий пятилетний срок правителем назначался тот, кому удавалось изловить отрубленную голову". Правители - раз уж им пришла в голову счастливая мысль посылать на погибель заместо себя заместителей - позаботились о ее практическом осуществлении. Потому не приходится удивляться, что следы этого обычая мы обнаруживаем во почти всех частях света. Скандинавские предания содержат указания на то, что срок правления шведских правителей ограничивался девятью годами; после чего их самих либо их заместителей предавали погибели. Так, шведский повелитель по имени Аун, либо Оп, много дней попорядку приносил жертвы богу Одяну, и тот ответил королю, что он будет править до того времени, пока раз в каждые девять лет будет приносить в жертву 1-го из собственных отпрыской. Аун принес в жертву девять отпрыской, и лишь противодействие подданных воспрепядствовало ему пожертвовать крайнего, десятого отпрыска. Повелитель был казнен, а на месте его погребения в городке Упсала насыпали курган. О девятилетнем сроке правления говорится также в любопытном предании о низложении и изгнании Одина. Возмущенные дурными поступками Одина, боги объявили его вне закона и изгнали, а на его место посадили качественного чернокнижника по имени Оллер, которого наделили прерогативами царской и божеской власти. Этот Оллер носил имя Один и правил практически 10 лет, после этого был свергнут с трона реальным Одином. Побежденный конкурент удалился в Швецию и позже был убит при попытке вернуть утраченный трон. Можно представить, что эта скандинавская легенда содержит туманный намек на практику старых шведских правителей, срок правления которых ограничивался девятью-десятью годами. После чего они отрекались от трона, предоставляя иным почтенное право дать жизнь за свою страну. Короля либо его наместника, может быть, предавали погибели на великом праздничке, который раз в девять лет устраивался в Упсале. Понятно, что во время него приносили людские жертвы. Срок правления почти всех древнегреческих царей, по имеющимся сведениям, ограничивался восьмью годами. Во всяком случае, по окончании восьмилетнего срока правитель мог исполнять свои гражданские и религиозные обязанности лишь в этом случае, ежели воспринимал новое посвящение и получал, так огласить, свежайший заряд божественной благодати. Закон Спарты требовал от эфоров, чтоб через каждые восемь лет они выбирали ясную, безлунную ночь и в молчании следили за звездами на небе. Ежели во время этих ночных бдений эфорам случалось узреть метеорит либо падающую звезду, это означало, что правитель Спарты согрешил против богов. В таком случае эфоры отстраняли царя от выполнения его обязательств до того времени, пока его не ворачивал в собственных правах дельфийский либо олимпийский оракул. Этот старый обычай не утратил собственной силы в течение всего периода существования королевской власти в Спарте. Так, в III веке до нашей эпохи правитель стал препятствием на пути приверженцев реформ и был свергнут с престола на основании сфабрикованных обвинений; посреди их принципиальное место занимало утверждение, как будто на небе был замечен наизловещий символ.

Почему же у спартанцев срок царствования был ограничен восьмью годами? Может быть, это определялось соображениями астрономического порядка, на которых основывался древнегреческий календарь. С незапамятных времен сложным испытанием для разума и изобретательности человека была задачка согласования солнечного года с лунным; она не переставала занимать людей с того времени, как они вышли из состояния варварства. Кратчайшим периодом, по истечении которого солнце и луна, все это время опережающие друг дружку, на некое время синхронизуются меж собой, является восьмилетний цикл. Лишь один раз в каждые восемь лет полнолуние совпадает с самым длинноватым либо с самым маленьким деньком в году. А потому что это совпадение можно следить при помощи обычных солнечных часов, оно и легло в базу греческого календаря, в достаточной, хотя не полностью согласовавшего солнечный год с лунным. В древности составление календаря входило в компетенцию жрецов, от него зависел верный выбор времени для принесения жертв богам, благосклонностью которых нужно было заручиться для процветания общины. Логично потому, что правитель (он же верховный жрец, а время от времени и бог) подлежал умерщвлению в конце определенного астрономического цикла. Во время, когда великие светила ворачивались в начальное положение и готовились начать новейший тур небесной скачки, у людей могла появиться мысль, что и царю пора обновить запас священной энергии либо уступить место наиболее сильному преемнику. Мы уже знаем, что конец правления властителя и его погибель в Южной Индии совпадали с завершением витка планетки Юпитер вокруг Солнца. В Греции же судьбу царя клали на весы раз в каждые восемь лет, и чаша весов могла склониться не в пользу правящего монарха. Восьмилетний период (каково бы ни было его происхождение), видимо, числился обычным сроком правления не только лишь в Спарте. Так, относительно Миноса, царя Кносса на полуострове Крит, чей дворец стал нашим взглядам благодаря недавним раскопкам, понятно, что в данной должности он находился в течение восьми лет. По истечении указанного периода правитель удалялся в пещеру оракула на горе Иде и общался там со своим божественным папой Зевсом, давал ему отчет о собственном правлении за истекшие годы и получал указания на будущее. Из этого предания очевидно следует, что в конце каждого восьмилетнего периода священная сила царя нуждалась в обновлении методом общения с богом, в неприятном случае правитель растерял бы право на трон. Мы можем с большой толикой вероятности представить, что семь юношей и женщин, которых афиняне каждые восемь лет должны были отправлять в дань Миносу, имели отношение к обновлению силы царя на следующие восемь лет. О судьбе, которая ждала афинских юношей и женщин по прибытии на полуостров Крит, существовали различные предания, но они все сходились в том, что в лабиринте их оставляли на съедение Минотавру либо на пожизненное заключение. Может быть также, что, для того чтоб обновить силу царя и персонифицируемого им солнца, жертву заживо жарили в бронзовой статуе быка либо человека с бычьей головой. На такую мысль, по последней мере, наталкивает легенда о Талосе, человеке из бронзы, который прижимал к для себя людей и прыгал с ними в огонь, где те заживо поджаривались. Зевс, согласно преданию, подарил его Европе (либо Гефест - Миносу) для охраны острова Крит, который Талое трижды в день обходил дозором. По одной версии, он был тельцом, по иной - солнцем. Может быть, этот Талое был не кем другим, как Минотавром. Вообщем, ежели высвободить этот образ от мифологических наслоений, то идет речь всего только о бронзовой статуе солнца, изображенного в виде человека с бычьей головой. Для обновления пламени солнца в жертву идолу приносили людей: их зажаривали в его полом туловище либо клали на его склоненные книзу руки, с которых люди скатывались в пламенную яму. Сиим крайним методом карфагеняне приносили собственных малышей в жертву Молоху. Малышей клали на руки бронзовой скульптуры с головой теленка, и они соскальзывали с их в пылающую печь; чтоб заглушить клики сжигаемых жертв, обитатели городка плясали в это время под звуки флейт и бубнов. Сходство критского предания с карфагенским обрядом наводит на мысль, что культ Миноса либо Минотавра испытал мощное влияние со стороны семитского культа Ваала. Предание о агригентском тиране Фаларисе и его медном тельце является, может быть, отзвуком подобных обрядов на полуострове Сицилия, где влияние карфагенян пустило глубочайшие корешки.

Племя иджебу в провинции Лагос, входящее в состав народности йорубов, разделяется на две ветки; иджебу-оде и иджебу-ремон. Иджебу-оде заведует вождь, носящий титул Авуджаля и окруженный ореолом таинственности. До недавнего времени никому, не исключая и его собственных подданных, не разрешалось созидать лицо этого вождя, а ежели происшествия все таки заставляли вождя к общению с кем-то из подданных, то его скрывала от взглядов особенная перегородка. Иным ответвлением племени-иджебу-ремон заведует вождь наиболее низкого ранга. Джон Паркинсон докладывает, что этого подчиненного вождя, согласно существовавшему обычаю, торжественно умерщвляли опосля 3-х лет правления. В Вавилоне в историческую эру царствование было фактически пожизненным, хотя в теории царя, видимо, выбирали сроком на один год. Дело в том, что царю раз в год в праздничек Загмука вменялось в обязанность обновлять свою силу пожатием руки Мардука в его великом Эсагильском храме в Вавилоне. Даже опосля падения Вавилона правитель ассирийцев был должен каждый год узаконивать свое право на вавилонский престол. Для этого он приходил в Вавилон и в праздничек Новейшего года совершал там старый обряд. Неким из ассирийских царей эта обязанность показалась настолько обременительной, что они предпочли вообщем отрешиться от королевского титула и удовольствовались умеренным званием правителя. Из предстоящего нам станет ясно, что в доисторическую эру по окончании годичного срока пребывания у власти вавилонские пари ставили на карту коряу совместно с головой. К такому выводу, по последней мере, подводит нас последующее сообщение историка Бероза, который в качестве вавилонского жреца владел в данной области необъятными познаниями. В Вавилоне раз в год справлялся праздничек Закеев. Начинался он шестнадцатого числа месяца Лус и длился 5 дней. На это время господа и слуги изменялись местами: слуги отдавали приказания, а господа их исполняли. Осужденного на погибель правонарушителя обряжали в королевские одежды и сажали на трон: ему дозволяли отдавать любые распоряжения, есть и пить за королевским столом и сожительствовать с наложницами царя. По истечении 5 дней с него срывали пышноватые одежды, наказывали плетьми и вешали либо сажали на кол. В маленький период собственного пребывания у власти правонарушитель носил титул Зогана. Этот обычай можно истолковать просто как темную шуточку, которую сыграли с несчастным правонарушителем участники радостного народного гулянья. Но такую интерпретацию опровергает одно решающее событие. Мы имеем в виду предоставляемое псевдоцарю право сожительствовать с наложницами реального царя. Довольно вспомнить, как ревниво оберегает восточный деспот собственный гарем, чтоб не осталось никаких колебаний в том, что вавилонский правитель никогда и никому, тем паче осужденному на погибель правонарушителю, не отдал бы подобного разрешения без чрезвычайно весомых к тому оснований. Основание же могло быть лишь одно - осужденного предавали экзекуции заместо царя. А для того чтоб подмена была настоящей, нужно было отдать правонарушителю в маленький период правления насладиться всеми благами королевского сана. В такового рода подмене нет ничего из ряда вон выходящего: в какой-то момент у всех царей появлялось желание упразднить и поменять обычай, в согласовании с которым их следовало предавать погибели при возникновении первых признаков телесной немощи либо по истечении установленного срока. Мы уже знаем, что в Эфиопии, Софале и Ойо этот обычай был отменен просвещенными монархами, что в Каликуте старый обычай умерщвления царя по окончании двенадцатилетнего периода царствования был преобразован в право напасть на него и в случае победы занять трон (вообщем, право это было незапятанной формальностью, так как правитель в таковой день окружал себя бессчетной охраной). Вавилон дает очередной пример того, как меняется грозный старый обычай. По окончании срока правления и приближения экзекуции - в Вавилоне это, по-видимому, совпадало с концом года - правитель на некоторое количество дней отрекался от трона в пользу временного правителя, которого потом казнили заместо него. Сначало таковым правителем выбирали ни в чем же не повинного человека, может быть даже члена королевской семьи; но с распространением цивилизации принесение в жертву невинного человека стало возмущать публичное мировоззрение, и роковая "преимущество" перебежала к правонарушителю, приговоренному к смертной экзекуции. Ниже мы приведем остальные примеры экзекуции правонарушителя в качестве представителя умирающего бога. Не следует забывать, что, как указывает пример шиллукскнх вождей, властителя умерщвляют в качестве бога либо полубога. Погибель и воскресение властителя представлялись единственным средством сохранить во всей полноте его священную жизнь, нужную для спасения народа и всего мира.

Пережиток обычая умерщвления вождя в конце каждого года сохранился на Гавайских островах; он именуется там праздничком Макагити и справляется в крайний месяц года. Около 100 годов назад этот обычай обрисовал один российский путник: "Мистерия Макагити похожа на наш праздничек Рождества. В течение целого месяца люди предаются утехам: танцам, играм и всякого рода шуточным состязаниям. Праздничек непременно открывает местный царек. По такому случаю его величество надевает свою топовую мантию и шлем и - нередко в сопровождении толпы подданных - гребет в лодке вдоль берега. Правитель садится в лодку чуток засветло, а кончает речную прогулку на восходе солнца. Во время посадки царя на берег его встречает самый мощный и опытнейший воин. Воин этот смотрит за приближением лодки к берегу, и, когда правитель выходит на сушу и снимает свою мантию, он с расстояния приблизительно в 30 шагов кидает в него копье. Здесь царю не до шуток: он должен изловить брошенное копье рукою, по другому оно пронзит его. Поймав копье, правитель под мышкой несет его острым концом книзу в храм. При входе царя в храм масса собравшихся устраивает инсценировку боя: в воздухе мелькают тучи копий с затупленными наконечниками, Камаамеа (царьку) много раз рекомендовали упразднить этот смехотворный обряд, во время которого он раз в год рискует жизнью, но советы деяния не возымели. Правитель постоянно отвечал, что он в состоянии изловить копье, брошенное в него хоть каким островитянином. Во время Макагити на полуострове отменяются все наказания, и, сколь бы неотложным ни было дело, никто не имеет права покидать место, в каком его застало начало праздничка". Создатель ссылается тут на сообщение российского моряка О.Е.Коцебу, совершившего в 1815-1818 годах кругосветное плавание на бриге "Рюрик". См.: Коцебу О.Е. Путешествия вокруг света. М., 1948, с. 137-138. Камехамеха (Камаамеа) - выдающийся вождь, объединивший под собственной властью (около 1780 г.) практически весь Гавайский архипелаг, положивший начало серии прогрессивных реформ, основоположник династии гавайских правителей, правившей до 1890-х годов. В 1898 году Гавайский архипелаг захвачен южноамериканским империализмом. Обычай предания царя погибели в конце года покажется нам еще больше правдоподобным, ежели мы узнаем, что на земле до этого времени существует королевство, в каком монарх живет и правит всего один день. В Нгойо, одной из областей старого конголезского королевства, имеет месго обычай, согласно которому вождь, надевший на голову корону, постоянно умерщвляется в ночь опосля коронации. В текущее время право на престол принадлежит вождю племени мусуронго, но он, как и следует ждать, не торопится его занять, так что трон пустует. "Никто не желает заплатить жизнью за несколько часов на славном троне Нгойо".

Астрология - тайный мир непознанного.