НАШ ДОЛГ ПО ОТНОШЕНИЮ К ПЕРВОБЫТНОМУ ЧЕЛОВЕКУ

[Astrolog]

Перечень табу, распространяющихся на правителей и жрецов, можно без усилий продолжить, но для их иллюстрации довольно приведенных выше примеров. В заключение нам остается сконструировать общие выводы, к которым мы пришли в проведенном исследовании. На стадии дикости и варварства мы нередко сталкиваемся с людьми, которым суеверие их соплеменников приписывает способность контролировать ход природных явлений. Таковым людям поклоняются как божествам. В данном контексте нас не занимает вопросец о том, владеют ли эти боги в виде людей только духовной либо также и светской властью над жизнью и состоянием собственных почитателей; иными словами, являются ли они лишь богами либо вприбавок к тому же правителями. Тут нас интересуют только типо присущие им божественные атрибуты; благодаря им в очах верующих они стают гарантами непрерывности и упорядоченности природных явлений, от которых зависит существование населения земли. Жизнь и здоровье такового рода богочеловека являются предметом заботливого внимания со стороны людей, чье благополучие и само существование неразрывно соединено с его благополучием. Эти люди заставляют его следовать правилам, которые разум первобытного человека изобрел во избежание угроз, угрожающих плоти (не исключая крайней из их, погибели). Из предшествующего явствует, что речь тут идет о правилах поведения, которым, по мнению первобытного мыслителя, должен следовать каждый благоразумный человек, ежели он желает прожить долгую жизнь. Но, ежели соблюдение этих правил личными лицами является делом их личного выбора, богочеловеку его навязывают под ужасом смещения с высочайшего поста и даже погибели. Верующие очень заинтересованы в жизни богочеловека, чтоб дозволить ему безответственно обращаться с ней. Отсюда старенькые как мир, необычные суеверия, предписания, освященные веками, поговорки - плод изобретательного разума первобытного философа, до этого времени передаваемые бабушками, как неоценимые сокровища, собравшимся у домашнего очага внукам. В центре этих старых фантазий - правитель, другими словами человекобог. Крайний, как муха в сети, запутался в сетях запретов и предписаний и чуть мог шевельнуться в его "легких, как воздух, и крепких, как железо", тенетах, которые, переплетаясь меж собой, затягивали человекобога в лабиринт, вывести из которого его могли лишь низложение либо погибель. Для людей, интересующихся историей, жизнь старых правителей и жрецов очень поучительна. В ней сосредоточилось все, что казалось мудрым во времена, когда мир был еще молод. По этому совершенному эталону стремились строить свою жизнь остальные люди; они лицезрели в ней идеальную модель, построенную в полном согласовании с канонами варварской философии. А философия эта, какой бы грубой и ложной она нам ни казалась, была логически поочередной. Она берет начало в представлении о носителе жизни как о крошечном существе, как о душе, пребывающей в живом существе, но хорошей и отделимой от него. Для практического управления жизнью эта философия выводит из начального принципа систему правил, которые в общем и целом гармонируют вместе и составляют связное целое. Фатальный порок всей системы прячется не в соответствующем для нее методе рассуждения, а в ее посылках, другими словами в неправильном представлении о природе жизни. Но с нашей стороны было бы признаком глупости и неблагодарности клеймить эти предпосылки как смехотворные единственно на том основании, что их ложность мы можем просто найти. Мы стоим на фундаменте, заложенном предшествующими поколениями, и с достигнутых высот смутно чувствуем, что его закладка стоила населению земли долгих, мучительных усилий. И мы испытываем чувство благодарности по отношению к безымянным, позабытым труженикам, чей терпеливый поиск и кипучая деятельность сделали нас тем, чем мы сейчас являемся. Та либо другая определенная эра, не говоря уже о определенном человеке, может внести в сокровищницу познания только очень незначимый вклад. Потому пренебрежительно относиться ко всей сокровищнице, похваляясь несколькими частицами, которые внесла в нее наша эра, - это означает быть глуповатым и бесчестным. В текущее время мала опасность недооценки вклада, который внесли в общее развитие населения земли классическая древность и новое время. В отношении остальных эпох дело обстоит по другому. На долю культуры первобытного общества очень нередко выпадают лишь презрение, насмешки и осуждение. Меж тем в числе благодетелей населения земли, которых мы должны с благодарностью почетать, почти все, ежели не большая часть, были первобытными людьми. В конечном счете мы не так отличаемся от этих людей, и почти всем из того настоящего и полезного, что так бережно сохраняем, мы должны нашим грубым предкам, накопившим и передавшим нам по наследству фундаментальные представления, которые мы склонны разглядывать как нечто самобытное и интуитивно данное. Мы вроде бы являемся наследниками состояния, которое переходило из рук в руки столько раз, что изгладилась память о тех, кто заложил его основание, потому сегодняшние владельцы считают его своим изначальным и неотъемлемым достоянием. Но наиболее глубочайшее размышление и исследование должны уверить нас в том, что большей частью этого достояния мы должны своим предшественникам. Ошибки крайних были не какими-то преднамеренными нелепостями либо приступами безумия - они были гипотезами, которые в свое время подкреплялись данными опыта, но не выдержали тесты временем. Истина выявляется лишь методом поочередной проверки гипотез и отсеивания тех из их, которые оказываются ложными. Настоящей мы в конце концов называем гипотезу, которая отыскала в опыте наилучшее доказательство. Потому мы поступим благоразумно, ежели будем взирать со снисходительностью на представления и обычаи наименее цивилизованных эпох и народов как на неизбежные ошибки в поисках истины. Это даст нам право на снисхождение, которым когда-нибудь придется пользоваться и нам самим: cum excusatione itaque veteres audiendi sunt.