ОТНОШЕНИЕ ПОЛОВ И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА РАСТИТЕЛЬНОСТЬ

[Astrolog]

Из рассмотрения европейских весенних и летних праздничков мы можем сделать вывод, что наши грубые предки персонифицировали силы растительного мира в виде созданий мужского и дамского пола и, в согласовании с принципом гомеопатической, либо имитативной, магии, пробовали убыстрить рост деревьев и растений тем, что представляли женитьбу лесных божеств в виде Короля либо Царицы Мая, Жениха и Жены Троицы и т.д. Потому такового рода представления не были просто символическими и аллегорическими действиями либо пасторальными пьесками, созданными для утехи и наставления сельской аудитории. Это были волшебные заклинания, направленные на то, чтоб вынудить леса покрыться зеленью, травку - прорасти, посевы - подняться, цветочки - распуститься. Естественно представить, что, чем наиболее инсценировка брака одетых листьями либо покрытых цветами фигляров походила на реальный брак лесных эльфов, тем паче действующим числилось и заклинание. Мы с большой толикой вероятности можем потому представить, что разнузданность, которой эти ритуалы, как понятно, сопровождались, была не случайным излишеством, а принципиальной составной частью этих ритуалов. Ведь по мнению их участников, брак деревьев и растений не быть может плодородным без полового соединения людей. В современной цивилизованной Европе было бы тщетно находить ритуалы, справляемые с явной целью способствовать росту посевов. Но наиболее отсталые народы в остальных уголках мира сознательно употребляли дела полов как средство вызвать плодородие земли, и некие ритуалы, которые все еще соблюдаются (либо до недавнего времени соблюдались) в Европе, могут быть поняты не по другому как пережитки подобного же вида действий. Это станет ясным из последующих примеров. За четыре дня до высадки семян в землю индейцы-пипилы из Центральной Америки воздерживаются от общения со своими супругами, "чтоб в ночь перед посевом иметь возможность на сто процентов отдаться ублажению собственных страстей; молвят даже, что определенных лиц специально выбирают для совершения полового акта в тот момент, когда в землю падут 1-ые семечки". В такое время жрецы предписывали индейцам соединение со своими супругами во выполнение религиозного долга; в неприятном случае они лишались права сеять. Единственно вероятное разъяснение этого обычая таково: краснокожие объединяют процесс продолжения рода у людей с аналогичным действием V растений, и тешат себя иллюзией, что при помощи общения полов можно убыстрить рост посевов. Когда на побегах риса вот-вот должны показаться цветочки, в неких частях острова Ява земледельцы с супругами ночкой посещают свои поля и там вступают в половые сношения, чтоб содействовать росту посевов. Языческое население Лети, Сарматы и остальных островов, которые размещены меж западной оконечностью Новейшей Гвинеи и Австралией, лицезреет в солнце мужское начало, которое оплодотворяет женское начало, другими словами землю. Они именуют его Упулера, Государь Солнце, и изображают в форме светильника, изготовленного из листьев кокосовой пальмы, который можно созидать в их домах и на священном фиговом дереве. Под деревом лежит большой тонкий камень, который служит жертвенником. На неких островах на него клали (и продолжают класть) головы убитых противников. Один раз в году, сначала сезона дождиков, Государь Солнце нисходят на священное фиговое дерево, чтоб оплодотворить землю. Для облегчения спуска в его распоряжение предусмотрительно предоставляется лестница с семью ступенями: ее ставят под деревом и украшают резными фигурами птиц, чей гулкий рожок на Востоке возвещает приближение солнца. В таковых вариантах в жертву приносится множество свиней и собак; мужчины и дамы предаются разгулу, и посреди пения и танцев магический альянс солнца и земли в драматической форме инсценируется средством настоящего соединения полов под деревом. Докладывают, что целью праздничка является получение от Государя Солнца дождика, изобилия еды и питья, приращения голов скота, малышей и богатства. Возносятся молитвы о том, чтоб божество принудило каждую козу принести 2-ух либо 3-х козлят, умножило число людей, заменило мертвых свиней живыми, заполнило пустые корзины рисом и т.д. А чтоб побудить светило выполнить просьбы, ему дают отведать свинины, риса, спиртного и обращаются с приглашением приступить к еде. На Бабарских островах на праздничек поднимают особенный флаг, как знак творческой энергии Солнца: это - кусочек белоснежной хлопчатобумажной материи около 3-х метров длиной, на котором изображен мужчина в соответственной позе. Было бы несправедливым созидать в этих оргиях простую вспышку необузданных страстей. Их, непременно, организуют сознательно и с подабающей торжественностью, потому что считают, что они содействуют плодородию земли и благополучию людей.

[Astrolog]

Чтоб достигнуть плодородия деревьев, используются те же средства, что и для стимулирования роста посевов. Когда в неких уголках Амбоины состояние гвоздичных плантаций показывает на то, что сбор будет скудным, мужчины ночкой нагими отправляются на плантации и там с кликами "Больше гвоздики!" решают попытку оплодотворить деревья, как если б это были дамы. Считается, что это побудит деревья принести больший сбор. Люди баганда из Центральной Африки верят в существование интимной связи меж общением полов и плодородием земли так твердо, что бесплодную супругу они отсылают обратно по той причине, что она типо мешает плодоносить саду собственного супруга. Напротив, супружеская пара, которая доказала свою необыкновенную плодовитость, произведя на свет двойню, считается у баганда наделенной способностью благотворно влиять на плодородие банановых деревьев - основного источника еды. Некое время спустя опосля рождения близнецов справляется ритуал, цель которого - передать банановым деревьям производящую силу родителей. Супруга ложится на спину в густую травку рядом с домом и кладет меж ног цветок банана; потом приходит супруг и своим детородным органом скидывает цветок. После чего они прогуливаются по всей окружении, исполняя ритуальные танцы в садах избранных друзей для того, чтоб содействовать обильному урожаю банановых плодов. Во почти всех частях Европы управлялись посевные и жатвенные ритуалы, которые основывались на том же самом простом представлении. К примеру, в день святого Жору (23 апреля) на Украине священник в рясе в сопровождении остальных служителей церкви направляется в поля, на которых чуть начинают зеленеть побеги, и благословляет их. После чего женатые юные люди парами ложатся на засеянное поле и перекатываются по нему по нескольку раз в убежденности, что это способствует росту побегов. В неких областях Рф дамы, несмотря на грязюка и рытвины, которые могут попасться на пути, тащат по побегам священника. Ежели духовный пастырь упирается либо протестует, прихожане начинают роптать: "Вы что все-таки это, батюшка, не желаете нам добра, не желаете, чтоб у нас был хлеб? А ведь есть-то его вы любите!" В неких районах Германии во время сбора урожая мужчины и дамы, жнущие хлеб, катаются в обнимку по полю. Это, может быть, является смягченной формой старого и грубого обычая, направленного на то, чтоб сказать плодородие полям при помощи действий, к которым давно прибегали индейцы-пипилы из Центральной Америки и к которым до реального времени обращаются рисоводы с острова Ява. Для ученого, который стремится проследить зигзагообразный путь людского разума в поисках истины, представит некий энтузиазм последующее наблюдение. Верование в симпатическое действие полов на растительность, которое вдохновляло одни народы предаваться необузданным страстям, побудило остальные народы попробовать достичь той же цели прямо противоположными средствами. От сева маиса до его жатвы краснокожие из Никарагуа вели целомудренный стиль жизни: они не приближались к своим женам, спали раздельно от их, не употребляли в еду соль, не пили ни какао, ни чичу - крепкий напиток из маиса. Этот период был для их, как увидел один испанский историк, периодом воздержания. И до этого времени некие из племен краснокожих Центральной Америки прибегают к воздержанию в целях содействия росту посевов. Докладывают, что перед севом маиса индейцы-кекчи спят раздельно от собственных жен и в протяжении 5 дней не едят мяса; у индейцев-ланкинеро и кайабонеро период воздержания от плотских удовольствий продолжается 13 дней. Часть германского населения Трансильвании также берет для себя за правило, что мужчина не имеет права спать с супругой в течение всего времени засева полей. Тому же правилу следуют в окружении Калотасег в Венгрии: там считается, что ежели его не соблюсти, то зерно погибнет. Вождь племени кайтиш строго воздерживается от половых сношений со собственной супругой, пока управляются волшебные ритуалы, призванные способствовать росту травок; он уверен, что нарушение этого правила воспрепядствовало бы всходам подняться до подходящей высоты. Когда на островах Меланезии всходят стволы ямса, мужчины спят рядом с садами не приближаются к женам; войди мужчина в сад, преступив этот запрет, - и плоды могли быть испорчены.

[Astrolog]

Ответ на вопросец о том, почему сходные верования логически приводят различные народы к таковым противоположным способам поведения, как серьезное целомудрие и неприкрытый разгул, не придется находить очень долго, ежели стать на точку зрения дикаря. Ежели дикарь отождествляет себя с природой, ежели он не может отделить собственные побудительные мотивы от методов, которыми природа пользуется для того, чтоб воспроизводились растительные и животные виды, он может прийти к одному из 2-ух заключений. Во-1-х, он в состоянии сделать вывод, что, отдаваясь своим вожделениям, он воспринимает роль в размножении растений и животных. Во-2-х, он может вообразить, что энергия, которую он не израсходует на воспроизведение собственного потомства, образует запас энергии, который остальные представители растительного и животного королевства сумеют применять для размножения. Так что из одной и той же грубой философии, из одних и тех же простых представлений о природе и жизни дикарь может придти к различным формам поведения. Читателям, воспитанным в религиозной традиции, пропитанной аскетическим восточным идеализмом, это разъяснение обычая воздержания, который при определенных обстоятельствах соблюдают грубые и одичавшие народы, может показаться искусственным и натянутым. Они могут решить, что его в достаточной мере разъясняет представление о нравственной чистоте, которое в их разумах настолько тесновато связывается с соблюдением этого обычая. Они могут совместно с Мильтоном счесть, что целомудрие уже само по себе является возвышенной добродетелью, что ограничение, которое оно накладывает на один из сильнейших позывов нашей животной природы, выделяет тех, кто способен ему подчиниться, из числа обыденных людей и делает их достойными печати божественного одобрения. Но этот ход мысли, каким бы естественным он нам ни казался, совсем чужд и непонятен дикарю. Ежели он в других вариантах сопротивляется половому инстинкту, то делает это не из суждений возвышенного идеализма, не из рвения к нравственной чистоте, а ради сокрытой, но совсем определенной и определенной цели; он готов пожертвовать конкретным чувственным наслаждением лишь ради ее заслуги. Для подтверждения того, что это так, довольно уже приведенных примеров. Там, где инстинкт самосохранения (дающий о для себя знать основным образом в поисках пропитания) вступает в конфликт с инстинктом размножения, 1-ый, будучи изначальнее и важнее, способен подчинить для себя 2-ой. Короче говоря, дикарь готов ограничить свои сексапильные потребности ради добычи еды. Иной целью, ради заслуги которой он согласен подвергнуть себя тому же ограничению, является победа на войне. Узду на свои сексапильные вожделения набрасывает не только лишь воин на поле битвы, да и его оставшиеся дома друзья; они верят, что это поможет одержать победу над неприятелями. Мы полностью понимаем ложность как этого верования, так и веры в то, что целомудрие сеятеля содействует росту посевов. Может быть, но, что вкус к самоограничению, который эти и подобные им верования, вроде бы они ни были ложны, привили населению земли, был небесполезен для укрепления людской породы. Ведь сила родового и личного нрава состоит в большей степени в возможности жертвовать реальным ради грядущего, в пренебрежении соблазнами эфемерного наслаждения ради наиболее отдаленного и устойчивого ублажения. Чем наиболее упражняют в для себя эту способность, тем возвышеннее и посильнее становится нрав; высший же героизм достигается теми, кто ради сохранения либо завоевания свободы и истины для остальных, может быть дальних, эпох, отрешается от жизненных удовольствий и даже от самой жизни.