ВОПЛОЩЕННЫЕ БОГИ В ОБЛИКЕ ЛЮДЕЙ

#1 Сообщение **Astrolog** » 26 мар 2015, 22:48

Примеров верований и обычаев отсталых народов мира, приведенных в прошлых главах, довольно для того, чтоб убедиться, что дикарь не признает пределов собственной власти над природой, которые представляются нам настолько очевидными. В обществе, в каком считается, что хоть какой человек в большей либо наименьшей степени владеет сверхъестественными возможностями, различие меж богами и людьми едва-едва намечается. Представление о богах как о созданиях сверхчеловеческих, наделенных возможностями, несравнимыми с человечьими, возникает в процессе исторического развития. Простым народностям сверхъестественные силы не представляются кое-чем неизмеримо высшим по отношению к человеку; ведь человек может нагнать на их ужасу и вынудить исполнять свою волю. На данной стадии развития мышления мир рисуется одной великой демократией, в рамках которой естественные и сверхъестественные существа стоят приблизительно на равной ноге. С развитием познания человек научается наиболее верно оценивать огромность природы и признавать свою свою слабость перед ее лицом. Но признание собственной слабости не влечет за собой убежденности в бессилии сверхъестественных созданий, которыми населяет мир человеческое воображение. Напротив, его представление о власти таковых созданий укрепляется. Ведь его разумом еще не совсем овладела мысль мира как системы внеличностных сил, работающих в согласии с постоянными и неизменяемыми законами. В зародыше эта мысль у человека, естественно, имелась, и он действовал в согласии с ней не только лишь в магии, но во почти всех вариантах и в ежедневной жизни. Но эта мысль остается неразвитой, и человек, так как он пробует разъяснить мир, в каком живет, рисует его для себя как проявление чьей-то сознательной воли и личной деятельности. Ежели он чувствует себя настолько хрупким и слабеньким, то какими же огромными и могущественными должны представляться ему существа, которые управляют огромным механизмом природы! По мере того как прежнее чувство равноправия с богами мало-помалу исчезает, человек оставляет надежду на управление ходом природных событий при помощи одних только собственных ресурсов, другими словами средством магии, и больше лицезреет единственное вместилище сверхъестественных сил - которым он когда-то тоже претендовал быть - в богах. С развитием познания ведущее место в религиозном ритуале занимают молитва и жертвоприношение, а мистика, которая когда-то ценилась не ниже их, равномерно оттесняется на задний план и опускается до уровня темной магии. Сейчас в магии лицезреют бесплодное и нечестивое вмешательство в сферу влияния богов: она сталкивается с упорным противодействием со стороны жрецов, слава и влияние которых усиливаются либо падают в зависимости от славы и влияния их богов. Потому когда в наиболее поздний период начали различать религию и суеверие, то занятием благочестивой и просвещенной части общества стали жертвоприношение и молитва, в то время как мистика послужила прибежищем для людей суеверных и невежественных. Когда же еще позже представление о стихийных силах как о силах личных уступает место признанию природного закона, мистика, основывающаяся на идее нужной и постоянной последовательности обстоятельств и следствий, независящих от личной воли, восстанавливает пошатнувшуюся репутацию и методом исследования причинных связей в природе прямо прокладывает путь науке. Так алхимия ведет к химии.

#2 Сообщение **Astrolog** » 26 мар 2015, 22:48

Понятие человекобога либо людского существа, наделенного божественными либо сверхъестественными возможностями, по существу, принадлежит раннему периоду истории религии, тому периоду, когда боги и люди продолжали рассматриваться как существа во многом 1-го и такого же порядка не были еще разбиты непроходимой пропастью, которая разверзается меж ними в сознании позднейших поколений. Какой бы странной ни казалась мысль бога, воплощенного в людском виде, для первобытного человека, видевшего в человекобоге либо в богочеловеке всего только наиболее высшую степень присутствия тех же самых сверхъестественных возможностей, которые он без мельчайших угрызений совести дерзко присваивает для себя, в ней не было ничего из ряда вон выходящего. Ведь он не проводит сколько-нибудь точного различения меж богом и могущественным волшебником. Его боги часто менее как невидимые колдуны, которые за завесой природных явлений приводят в действие те же чары и заклинания, которые люди-маги в видимой и телесной форме употребляют посреди собственных соплеменников. А потому что была обширно всераспространена вера в то, что боги стают перед верующими в людском виде, колдуну, с типо присущими ему чудотворными возможностями, несложно было обрести славу воплощенного божества. Так, начав с обычного заклинателя духов, знахарь либо чернокнижник равномерно объединяет в собственном лице бога и светского властителя. Но, говоря о нем как о боге, мы должны остерегаться переносить на первобытное представление о божестве абстрактные и сложные идеи, которые мы с сиим термином связываем. Наши идеи по этому принципиальному вопросцу являются плодом долгого интеллектуального и морального развития. Дикарь не только лишь не делит их, но, когда ему их разъясняют, он даже не осознает их. Бурная полемика по вопросцу о религии первобытных народов разгорелась большей частью из-за взаимного недопонимания. Мысли цивилизованного человека дикарю непонятны, а мысли дикаря соображают чрезвычайно немногие из цивилизованных людей. Когда слово "бог" употребляет дикарь, он имеет в виду одно существо; когда этим же словом пользуется человек цивилизованный, он имеет в виду существо совсем другого рода. И ежели оба человека идиентично не способны осознать друг дружку, из их споров не проистечет ничего, не считая неурядицы и ошибок. Ежели цивилизованный человек настаивает на применении слова "бог" лишь к той концепции божественной природы, которой держится он сам, то следует признать, что в уме дикаря вообщем нет идеи бога. Но мы будем поближе к историческим фактам, ежели допустим, что большая часть народов на высшей ступени дикости владеет по последней мере зачаточным представлением о некоторых сверхъестественных созданиях, которые могут быть названы богами, хотя не совершенно в нашем смысле слова. По всей вероятности, это зачаточное понятие представляет собой росток, из которого равномерно развились представления цивилизованных народов о божестве. Если б мы до конца могли проследить ход развития религии, то нашли бы, что наше представление о божестве единой и неразрывной цепью связывается с представлением дикарей. Опосля этих объяснений приведем примеры богов, которые, по мнению верующих, воплотились в живых людей, парней и дам. Лица, в каких божество явило себя, не были верховными правителями либо их потомками. Божество может, так огласить, вселиться даже в людей самого низкого ранга. К примеру, в Индии один бог начал свою земную жизнь в качестве отбельщика хлопка, а иной - в качестве отпрыска плотника. Потому я не буду приводить в пример только особ царской крови; ведь я желаю проиллюстрировать общий принцип обожествления живых людей, другими словами воплощения бога в людском виде. Такового рода воплощение является в простом обществе обыденным делом. Воплощение быть может временным либо неизменным. В первом случае воплощение, известное под заглавием вдохновения либо одержимости, находит проявление быстрее в сверхъестественном знании, ежели в сверхъестественной возможности. Его обыкновенными проявлениями оказываются в таком случае пророчества и предсказания, а не чудеса. Напротив, когда божественный дух отыскал в теле человека неизменное прибежищу, от человекобога ждут, обычно, совершения чудес. Не следует лишь забывать, что на данной стадии интеллектуального развития человек не разглядывает чудеса как нарушение естественной закономерности. Будучи не способен понять существование природного закона как такового, первобытный человек не может уразуметь и то, что означает его нарушить. Волшебство является для него менее как необычайно мощным проявлением обыкновенной возможности.

#3 Сообщение **Astrolog** » 26 мар 2015, 22:48

Вера во вдохновение всераспространена повсеместно. Считается, что время от времени отдельные люди могут быть одержимы духом либо божеством. На это время их собственная личность и тело выходят из повиновения: дух заявляет о собственном присутствии в конвульсивных вздрагиваниях и сотрясениях человеческого тела, в беспорядочных движениях и блуждающем взоре. Все это имеет отношение не к самому человеку, а к духу, который в него вошел; все его речи в этом аномальном состоянии воспринимаются окружающими как глас обитающего в нем и говорящего через него бога либо духа. К примеру, на Сандвичевых островах (Гавайя) верховный властитель, персонифицирующий бога, изрекал оракульские ответы из-за убежища в виде корзинки. На островах в южной части Тихого океана "в жреца нередко вселялся бог, и тот, будучи преисполнен божественной силой, действовал и говорил уже не как сознательный человек, как находящийся всецело под сверхъестественным влиянием. Тут имеется поразительное сходство меж грубыми полинезийскими оракулами и оракулами прославленных народов Старой Греции. Как скоро бог вселялся в жреца, жрец начинал страшно трястись и доводил себя до явного бешенства: его мышцы конвульсивно вздрагивали, тело вздувалось, лицо приобретало ужасающее выражение, черты его искажались, а глаза блуждали. В таком состоянии он нередко катался по земле с пеной у рта, вроде бы мучимый божеством, которым он был одержим, и пронзительными кликами, неистовыми и нередко нечленораздельными звуками докладывал волю бога. Присутствующие при всем этом жрецы, сведущие в такового рода таинствах, слушали и передавали народу получаемые прорицания. Опосля того как жрец произносил т оракула, неистовый припадок равномерно спадал, и наступало относительное затишье. Но бог не постоянно покидал жреца сразу опосля сообщения собственной воли. Время от времени жрец (taura) оставался одержим духом либо богом в протяжении 2-3 дней. В символ одержимости либо того, что в человека вселился бог, вокруг его правой руки обматывали кусочек особенного рода материи. Все это время его деяния рассматривались как деяния бога и потому к его словам и поведению относились с величайшим вниманием... В качестве урухиа, другими словами одержимого духом, жрец числился настолько же священным, как и бог, и в течение этого периода носил имя атау (бог), хотя в другое время назывался просто таура (жрец)". Случаи временной одержимости настолько многочисленны во всех частях света и настолько отлично известны в текущее время благодаря книжкам по этнологии, что нет надобности еще раз их пересказывать. Нелишним было бы, но, сослаться на два особенных метода вызывать временную одержимость. Во-1-х, они, возможно, наименее известны, чем остальные, а во-2-х, позже мы еще будем иметь вариант к ним обратиться. Один из методов привести себя в состояние одержимости - напиться теплой крови лишь что принесенной жертвы. В храме Аполлона Дирадиотеса в Аргосе раз за месяц ночкой приносили в жертву ягненка, и дама - она обязана была соблюдать целомудрие, - отведав крови ягненка и будучи приведена богом в состояние одержимости, пророчествовала и прорицала. В городке Эгире в Ахейе жрица Земли, до того как спуститься в пещеру, чтоб пророчествовать, напивалась теплой крови быка. Равным образом у курувиккаранов, касты птицеловов и нищих в Южной Индии, существует поверье, что на жреца нисходит богиня Кали и он изрекает пророчества опосля того, как пососет кровь, которая струится из перерезанного гортани козы. У альфуров из Минагассы в северной части острова Целебес жрец яростно набрасывается на лишь что зарезанную свинью и пьет кровь. Его силой оттаскивают от туши и сажают на стул, с которого он начинает пророчествовать о том, каковой будет в этом году сбор риса. Позже он вторично подбегает к туше и пьет кровь, и вторично его силой усаживают на стул, откуда он продолжает свои предсказания. Иной метод вызвать временную одержимость состоит в использовании священного дерева либо растения. К примеру, на Гиндукуше жгут ветки священного кедра, и предсказательница с покрытой головой вдыхает густой едкий дым до того времени, пока не начинает конвульсивно трястись не падает на землю без эмоций. Скоро она поднимается и заводит пронзительную песнь, которую подхватывают и громко повторяют все присутствующие. Жрицу Аполлона перед началом прорицания также окуривали дымом священного лавра и давали его поесть. Вакханки ели плющ и, по мнению неких создателей, были должны собственной яростной одержимостью возбуждающим и опьяняющим свойствам этого растения. В Уганде жрец, для того чтоб привести себя в состояние одержимости, раскури отдал трубку чрезвычайно крепкого табака до того времени, пока не приходил в состояние бешенства: его громкий возбужденный глас окружающие принимали как глас говорящего через него бога. На полуострове Мадура, близ северного побережья Явы, у каждого духа имеется неизменный медиум, почаще всего дама. Таковая дама, чтоб приготовиться к восприятию духа, вдыхает пары фимиама, исходящие от дымящегося кадила. Равномерно она впадает в транс, сопровождаемый пронзительными кликами, гримасами и сильными судорогами. Предполагается, что с этого момента в нее заходит дух; когда она незначительно успокаивается, ее слова, будучи речами вселившегося в нее духа, рассматриваются как пророческие.

#4 Сообщение **Astrolog** » 26 мар 2015, 22:48

Человек, находящийся в состоянии временной одержимости, получает от бога, как считается, не попросту познание, но - по наименьшей мере в неких вариантах - могущество. Когда в Камбодже вспыхивает эпидемия, обитатели пары деревень объединяются для поисков человека, которого местное божество типо избрало своим временным вместилищем. Такового человека ведут к алтарю божества, где совершается таинство воплощения. С этого момента он становится предметом культа для собственных товарищей, которые умоляют его защитить деревню от напасти. Греки верили, что скульптура Аполлона в священной пещере в Гиле (близ Магнесии) способна наделять сверхчеловеческой силой. Будучи воодушевлены данной скульптурой, жрецы прыгали в пропасти, вырывали с корнями огромные деревья и проносили их на спине через самые узенькие ущелья. Подвиги того же рода совершали одержимые дервиши. Мы удостоверились на прошлых примерах в том, что, будучи не в состоянии распознать пределы собственной власти над природой, дикарь приписывает для себя и всем людям возможности, которые мы окрестили бы сверхъестественными. Он убежден также, что не считая обладания сверхъестественной способностью в общем виде некие лица на недлинные промежутки времени бывают одержимы божественным духом и стают владельцами божественного познания и могущества. От схожих верований один шаг до представления о том, что некие люди находятся в состоянии одержимости повсевременно либо каким-то иным методом наделены настолько высочайшей степенью сверхъестественной возможности, что могут быть (заживо) причислены к лику богов и принимать знаки поклонения в виде молитвы и жертвоприношения. В одних вариантах власть этих богов в людском виде ограничивается чисто сверхъестественными либо духовными функциями. В остальных вариантах они сверх того владеют высшей политической властью; тогда они являются сразу и верховными правителями и богами. Форма правления в данном случае является теократической. К примеру, на Маркизских (либо Вашингтоновых) островах существовал класс людей, которые обожествлялись при жизни. Числилось, что они владеют сверхъестественной властью над природными стихиями: они могли ниспосылать обильные урожаи и поражать землю бесплодием; они же могли насылать заболевание либо погибель. Чтоб отвратить гнев таковых людей, им приносились людские жертвы. Таковых боголюдей приходилось на каждый полуостров менее одного-двух. Жили они в загадочном уединении. Числилось, что время от времени их возможности передаются по наследству. Миссионер обрисовал 1-го из таковых богов в людском виде на базе личных наблюдений. Богом был глубочайший старик, живший в большом огороженном доме, где было установлено нечто вроде алтаря. На перекладинах и на деревьях вокруг дома головами вниз были развешаны скелеты людей. Вовнутрь ограды не заходил, никто, не считая лиц, посвятивших себя служению богу; обыкновенные люди могли просочиться за огораживание лишь в дни, когда приносились людские жертвы. Этот человекобог получал больше жертвоприношений, чем все остальные боги. Нередко он восседал перед своим домом на кое-чем вроде эшафота и требовал принесения 2-ух либо 3-х человечьих жертв сходу. Требование постоянно удовлетворялось, так как он внушал сильнейший кошмар. Все островитяне обращались к нему с молитвами и со всех сторон к нему стекались подношения. Вообщем молвят, что на каждом из островов Океании был человек, который персонифицировал божество. Таковых людей называли богами, и, на самом деле, они делали функции божества. Время от времени человекобог был верховным вождем, но почаще он был жрецом либо вождем наиболее низкого ранга.

#5 Сообщение **Astrolog** » 26 мар 2015, 22:49

Древнейшие египтяне поклонялись не только лишь кошкам, собакам и иному маленькому зверью, но с большой щедростью приносили свое поклонение и людям. Одно из таковых божеств в людском виде проживало в деревне Анабис, и в честь него сжигались жертвы на алтарях, после этого бог, по словам Порфирия, совершенно как обычный смертный съедал собственный обед. В классической древности сицилийский философ Эмпедокл (ок. 490 - ок. 430 до н.э.) выдавал себя не попросту за чародея, но за бога. Он обращался к своим гражданам с таковыми стихами: Други: о вы, что на склонах златого холмика Агригента Град обитаете верхний, ревнители хороших деяний. Злу непричастные, гостю почетному кров и защита, - Сейчас привет для вас! Бессмертному богу подобясь средь смертных, Шествую к для вас, окруженный почетом, как то подобает, В зелени новых венков и в повязках златых утопая. Сонмами жен и мужей величаемый окрест будущих, В грады расцветающие путь направляю; они же за мною Следуют все, вопрошая, где к полезности стезя пролегает. Эмпедокл утверждал, что может обучить собственных учеников, как вызывать либо успокаивать ветер, вызывать дождик и сияние солнца, изгонять заболевание и старость, воскрешать мертвых. Когда в 307 году до нашей эпохи Деметрий Полиоркет вернул в Афинах демократическое правление, афиняне оказали ему и его папе Антигону (оба тогда еще были живы) божеские почести под именованием Богов-Спасителей. Спасителям были воздвигнуты алтари, которые обслуживали особые жрецы. Люд вышел встречать собственного освободителя с гимнами, танцами, венками, курениями и возлияниями. Люди запрудили улицы и пели, что он был единственным реальным богом, ибо другие боги или спали, или пребывали далековато, или не существовали совсем. Вот стихи поэта тех пор, которые распевали личным образом и на публике: Пришли в наш град Из всех богов мощный и дражайшая, Деметра и Деметрий Явились совместно. Она идет вершить ритуалы девы. Он - веселый, смеющийся, красивый, Как богу надлежит Со славным видом, окружен друзьями, Как звездами, он весь подобен солнцу. Привет для тебя, отпрыск бога Посейдона и Афродиты! Все другие боги ушли далече Иль совершенно не слышат, Либо их нет, иль мы им не необходимы. Тебя же, бог, мы лицезреем пред собою Не в дереве, не в камне, - реальным! Потому и молимся для тебя. Древнейшие германцы верили, что в женщинах есть нечто священное, и потому советовались с ними как с оракулами. Нам докладывают, что священные дамы у их смотрели на крутящиеся водовороты, прислушивались к журчанию либо реву воды и по ее виду и звуку предсказывали, что обязано было произойти. Но нередко благоговение парней заходило далее, и они поклонялись дамам как реальным живым богиням. К примеру, во время правления правителя Веспасиана богиней племени бруктеров числилась некоторая Веледа. В этом качестве она правила народом, и ее власть признавалась повсеместно. Жила она в башне на реке Липпе - притоке Рейна. Когда обитатели Кельна направили к ней послов для заключения контракта, тех к ней не допустили: переговоры велись через посредство слуги, который действовал как глашатай и передавал ее оракульские изречения. Из этого примера явствует, с какой легкостью наши грубые предки объединяли идеи божественности и верховной власти. Понятно, что вплоть до нашей эпохи у гетов постоянно был человек, который персонифицировал бога и назывался в народе богом. Он обитал на священной горе и занимал должность советника верховного вождя.

#6 Сообщение **Astrolog** » 26 мар 2015, 22:49

По словам португальского историка Дос Сантоса, люди одной из народностей Юго-Восточной Африки, зимба либо музимба, "не поклоняются идолам не признают никакого божества. Заместо этого они чтут собственного царя, которого разглядывают как божество и о котором молвят, что он величайший и наилучший в мире. А упомянутый правитель говорит о для себя, что он единственный бог на земле. Потому, ежели идет дождик, когда он того не желает, либо когда очень горячо, он выпускает в небо стрелы в наказание за неповиновение". Машоны (Южная Африка) докладывали собственному епископу, что когда-то у их был бог, но его прогнали (их соседи) матабелы. "Эти (слова) относятся к бытующему в неких селениях обычаю держать человека, которого они называют своим богом. Люд обращается к нему за советами и приносит подарки. В прошедшем один из таковых богов жил в деревне, принадлежащей вождю Магонди. Нас просили не палить из ружей в окрестностях деревни, чтоб не спугнуть бога". Когда-то этот бог машонов был должен раз в год приносить дань в виде 4 темных быков и 1-го танца вождю матабелов. Один миссионер увидел и обрисовал, как божество исполняет перед царской хижиной последнюю часть собственных обязательств. Битых три часа без перерыва под грохот бубна, щелканье кастаньет и монотонное пение смуглый бог предавался обезумевшему танцу, присаживаясь, как портной, обливаясь позже, как боров, и совершая прыжки с ловкостью, свидетельствующей о силе и упругости божественных ног. Баганда из Центральной Африки верили в бога озера Нианца: периодически бог находил для себя обиталище в мужчине либо даме. Воплощенный бог вызывал ужас всего народа, включая правителя и вождей. Опосля того как таинство воплощения совершалось, человек этот - либо быстрее бог, - до того как приступить к выполнению собственных священных обязательств, удалялся приблизительно на три километра от берега озера и там ждал возникновения юный луны. С момента, когда на небе проглядывал серп луны, правитель и все его подданные поступали в распоряжение божественного человека, либо лубаре (бога), который властвовал не только лишь в вопросцах веры и обряда, но также в вопросцах войны и гос политики. С ним советовались как с оракулом: одним словом, он мог навлечь заболевание либо излечить ее, приостановить дождик либо вызвать голод. Когда к нему приходили за советом, то приносили с собой богатые подарки. Уруа, вождь широкого района к западу от озера Танганьика, "самонадеянно присваивает для себя божеские почести и власть и делает вид, что целыми днями может воздерживаться от еды, не ощущая в ней никакой необходимости. Он утверждает, что в качестве бога он выше того, чтоб испытывать нужду в еде, а ест, пьет и курит-де лишь из-за наслаждения, которое это ему доставляет". Когда у галласов дама утомляется от хлопот по хозяйству, она начинает говорить бессвязные речи и нелепо вести себя. Это признак того, что на нее снизошел святой дух Калло. Супруг здесь же простирается перед ней. Она не называется наиболее женой, а носит титул "повелительницы". Она не печется наиболее о собственных домашних делах, и ее воля становится божественным законом. Люд почитает царя Лоанго так, "как если б он был богом, и именует его Самби либо Панго, что означает бог. Он верит, что правитель может по желанию вызывать дождик, и один раз в году, в декабре, когда люди нуждаются в дождике, они приходят просить Самби даровать его". По этому случаю правитель, стоя на тзне, выпускает в воздух стрелу, которая типо приносит дождик. Приблизительно то же самое говорят о царе Момбасы. Правитель Бенина - до того как орудие британских морских пехотинцев и матросов положило внезапный конец его духовному правлению на земле - был основным объектом культа в собственных владениях. "Он занимает наиболее высочайшее положение, чем папа в церковной Европе, потому что он не наместник бога на земле, но сам бог. Подданные должны подчиняться и поклоняться ему как богу, хотя мне кажется, что источником поклонения является быстрее ужас, чем любовь". Правитель иддахов заявил английским офицерам, участникам нигерийской экспедиции: "Бог сделал меня по собственному подобию. Я совсем подобен богу, и он поставил меня царем".

#7 Сообщение **Astrolog** » 26 мар 2015, 22:49

Безжалостный монарх Бирмы по имени Бадонсачен, на самом лице которого отразилась врожденная жестокость его природы, за время собственного правления лишил жизни большее число жертв, чем неприятели страны. Он представил, что он наиболее чем обычный смертный и что это великое отличие даровано ему в заслугу за бессчетные добрые дела. Потому он сложил с себя титул царя и вознамерился перевоплотиться в бога. С сиим намерением Бадонсачен (в подражание Будде, который, до того как возвыситься в ранг божества, оставил королевский дворец и сераль и удалился от мира) ушел из дворца в наибольшую пагоду в Бирме, сооружением которой он занимался почти все годы. Там он вел беседы с самыми учеными монахами, стараясь уверить их в том, что 5 1000-летий, назначенных для соблюдения закона Будды, сейчас истекли и что сам он - бог, который должен явиться по истечении этого срока и заменить старенькый закон своим своим. Но к его великому разочарованию, почти все монахи принялись обосновывать как раз противоположное. Разочарование это вместе с властолюбием и раздражением от лишений аскетической жизни скоро разубедили его в воображаемой божественности; он возвратился в собственный дворец и гарем. Королю Сиама "поклоняются вровень с божеством. Подданные не имеют права глядеть ему в лицо; когда он проходит, они простираются перед ним ниц; они возникают перед ним на коленях, делая упор локтями о землю". Для того чтоб говорить о его священной особе, о его атрибутах, имеется особенный язык; им должны воспользоваться все, кто говорит с ним либо о нем. Даже сами туземцы испытывают трудности в овладении сиим особенным словарем. Волосы на голове монарха, подошвы его ног, его дыхание, короче, неважно какая часть его тела (наружная либо внутренняя) именуются особенными именами. Вот он пьет, спит либо гуляет - все эти деяния обозначают особыми словами; слова эти не могут применяться к действиям другого лица. В сиамском языке нет слова для описания существа наиболее высочайшего ранга и плюсы, чем монарх; потому, когда миссионеры молвят о боге, они обязаны воспользоваться туземными словами, применяемыми к их царю. Но ни одна страна в мире, возможно, не изобиловала богами в виде людей в таковой степени, как Индия, и нигде божественная благодать не изливалась так щедро на все публичные классы - от правителей до молочников. Так, у тода, пастушеской народности с Нилгирийских гор на юге Индии, святилищем служит маслобойня, а приставленный к ней молочник считается богом. Один из таковых божественных молочников на вопросец, приветствуют ли туземцы тода солнце, ответил: "Эти бедняги да. Но почему я, бог, - произнес он, ударив себя в грудь, - должен приветствовать солнце?" Все тода, включая его собственного отца, простираются ниц перед молочником, и никто не решится в чем-либо ему отказать. Никто, не считая другого молочника, не смеет дотрагиваться к нему. Всем, кто обращается к нему за советом, он голосом бога изрекает предсказания. Дальше, в Индии "всякий правитель почитается немногим меньше живого бога". Индусская книжка законов Ману входит еще далее. "Даже о малыше королевской крови, -утверждается в ней, -оскорбительно мыслить, что он обычный смертный, потому что он является великим божеством в людском виде". Говорят, что в Ориссе была секта, которая при жизни покойной царицы Виктории поклонялась ей как основному божеству. И в наши дни в Индии всякий человек, отличающийся большой силой либо доблестью либо предполагаемой способностью творить чудеса, рискует стать объектом культа. Так, одна секта в Пенджабе поклонялась божеству по имени Никкал Сен. А был этот Никкал Сен не кем другим, как внушавшим кошмар генералом Николсоном, и никакие слова и деяния генерала не могли охладить пыл его поклонников. Чем больше он их наказывал, тем больше рос религиозный кошмар, с которым ему поклонялись. В городке Бенаресе одно прославленное божество воплотилось в авторитетного индуса, носителя благозвучного имени Свами Бхаскаранандажи Сарасвати, необычайно схожего на покойного кардинала Мэннинга, лишь наиболее смышленого. Глаза его лучились людской доброжелательностью, и божеские почести, которые воздавали ему наивные фанаты, он воспринимал, что именуется, с невинным наслаждением.

#8 Сообщение **Astrolog** » 26 мар 2015, 22:49

В Чинчваде, маленьком городе приблизительно в 10 милях от Пуны в Западной Индии, живет семья, которая, согласно верованиям значимой части махраттов, представлена в каждом поколении одним воплощением Ганнопатхи - бога с головой слона. Это известное божество в первый раз воплотилось приблизительно в 1640 году в брахмане городка Пуны по имени Мураба Госсейн, который стремился достичь спасения методом воздержания, умерщвления плоти и молитвы. Благочестие его было вознаграждено. Сам бог явился ему в ночном видении и отдал обещание, что часть его, Ганнопатхи, святого духа пребудет с ним и с его семенем вплоть до седьмого поколения. Обещанное богом реализовалось. Семь поочередных воплощений, передававшихся от отца к отпрыску, явили темному миру свет Ганнопатхи. Крайний потомок брахмана по прямой полосы, бог с томным взором близоруких глаз, погиб в 1810 году. Дело истины было, но, очень священным, а стоимость церковного имущества очень значимой, чтоб брахманы с невозмутимостью видели невыразимую утрату, которую мир понес бы, лишившись Ганнопатхи. Они находили и отыскали священный сосуд, в каком вновь нашел себя божественный дух владельца, так что откровение с фуррором продолжает реализоваться поныне. Нужно признать, но, что чудеса, совершаемые богочеловеком в наше вырождающееся время, не идут в сопоставление с теми, которые в прошедшем совершались его предшественниками. Понятно даже, что единственным знамением, явленным им сегодняшнему поколению, является волшебство насыщения толпы, которую он раз в год угощает обедом в Чинчваде. Члены одной индуистской секты, которая насчитывает в собственных рядах бессчетных последователей в Бомбее и Центральной Индии, придерживаются представления, что ее духовные вожди, так именуемые махараджи, являются представителями либо даже прямыми земными воплощениями бога Кришны. А потому что Кришна с великой благосклонностью взирает с небес на тех, кто обслуживает нужды его последователей и наместников на земле, то был учрежден особый ритуал, именуемый ритуалом самопожертвования. При помощи этого ритуала его верные почитатели приносят свои тела, души и, что, возможно, еще больше принципиально, свое состояние в жертву обожаемым воплощениям Кришны. Дамам же внушают мысль, что, уступая объятиям этих созданий, в каких божественная природа загадочным образом сосуществует с человечьим видом и земными вожделениями, они сами и их семьи обретают высшее блаженство. Даже христианству не постоянно удавалось избежать подобного рода заблуждений; оно также запятнано безмерными притязаниями на божественность, равную божественности великого основоположника данной религии и даже на еще огромную. Во 2-м столетии нашей эпохи фригиец Монтан объявил себя воплощенной троицей, объединяющей в одном лице бога-Отца, бога-Сына и бога-Святого Духа. Этот вариант никак не был единичным и чрезмерным притязанием человека с неустойчивой психикой. Со времени ранешнего христианства до наших дней члены почти всех сект верили, что воплощением Христа, и даже самого бога, является хоть какой христианин, получивший полное посвящение. Поклоняясь друг дружке, они тем доводили это верование до логического завершения. Тертуллиан ведает, что во II веке нашей эпохи так поступали его единоверцы христиане в Карфагене. Ученики святого Колумбана поклонялись ему как воплощению Христа. А в VIII столетии Элипанд из Толедо говорил о Христе как о "боге посреди богов", имея в виду, что настолько же подлинными богами, как сам Иисус, были все верующие. Взаимное обожествление было обыденным делом у альбигойцев, что стократно засвидетельствовано сначала XIV века протоколами тулузской инквизиции. В XIII столетии появилась секта братьев и сестер Вольного духа, члены которой придерживались представления, что методом долгого и прилежного созерцания всякий человек может загадочным образом соединиться с божеством, стать единым целым с источником и прародителем всего сущего; что тот, кто поднялся к богу и растворился в его блаженной сути, вправду составляет часть божества, другими словами является отпрыском божьим в том же смысле, что и сам Христос, и наслаждается в силу этого полной свободой от всяческих человечьих пут и божеских законов. Хотя внешний облик и манеры поведения сектантов граничат с умопомешательством, они, будучи уверенными во вседозволенности, скитались с места на место, облаченные в самые что ни на есть шутовские одеяния, одичавшими выкриками выпрашивая хлеб. Они в негодовании отторгали всякий честный труд как препятствие на пути созерцания божества и восхождения души к духовному папе. В этих похождениях их сопровождали дамы, которые разделяли с ними все тяготы кочевой жизни. Некие из их считали, что, достигнув в духовной жизни больших фурроров, они могут дозволить для себя на собраниях секты ходить без одежд, видя в которых бы то ни было ограничениях тут признаки внутренней коррупции, поражающей души, еще изнемогающие под бременем плоти не поднявшиеся до общения с божественным духом. Экзекуция часто ускоряла их путь к магическому общению с богом, они погибали на кострах не только лишь с незамутненной безмятежностью, да и с торжествующим чувством радости и ликования.

#9 Сообщение **Astrolog** » 26 мар 2015, 22:49

Приблизительно в 1830 году в одном из американских штатов, граничащим с Кентукки, объявился самозванец, который назначил себя отпрыском божьим, спасателем населения земли, явившимся на землю вновь, чтоб призвать нечестивых, неверующих и грешников к выполнению собственного долга. Он убеждал, что, ежели к указанному времени они не исправятся, мир во мгновение обратится в руины. Эти сумасбродные притязания были с одобрением встречены даже людьми обеспеченными и влиятельными. В конце концов один германец робко попросил новейшего мессию провозгласить ужасную катастрофу его землякам на германском языке, так как британского они не соображали, и было бы жалко, ежели лишь из-за этого они подверглись бы ручному проклятию. В ответ так именуемый спасатель с полной откровенностью признался, что германского языка он не знает. "Как! - с возмущением воскрикнул германец, - ты - Отпрыск божий не знаешь всех языков, и даже германского?! Ступай прочь, ты - плут, лицемер и безумец! Твое место в чокнутом доме". Зрители рассмеялись и разошлись, стыдясь собственной легковерности. Время от времени числилось, что божественный дух опосля погибели его носителя переселяется в другого человека. Татары-буддисты (Buddhist Tartars) верят в существование большого числа живых будд, которые в качестве лам стоят во главе огромнейших монастырей. Когда один из лам погибает, ученики его не предаются горю, потому что знают, что в скором времени он возродится в виде малыша. Хлопочут они только о том, чтоб найти место рождения новейшего ламы. Ежели им в такое время случается узреть радугу, они принимают ее за символ, посланный покойным ламой, долженствующий привести их к колыбели. Время от времени божественный малыш сам дает о для себя знать. "Я - великий лама, - провозглашает он, - живой будда такого-то монастыря. Несите меня в мой старенькый монастырь. Я - его бессмертный глава". Каким бы методом ни обнаруживалось место рождения будды - методом ли его собственного признания либо при помощи небесного знамения, веселые паломники снимаются с места (нередко во главе с ханом либо с одним из более выдающихся членов его семьи) и отправляются в путь, чтоб отыскать и возвратить домой божественного малыша. Традиционно рождается он на священной тибетской земле, и, чтоб до него добраться, каравану нередко необходимо пересечь большие пустыни. Когда паломникам в конце концов удается отыскать малыша, они падают перед ним ниц и поклоняются ему. Но, до того как в нем признают Великого ламу, которого отыскивают, ребенок должен доказать свою подлинность. У него осведомляются о заглавии монастыря, главой которого он себя провозглашает, о расстоянии до него и о том, сколько монахов в нем живет. Он должен поведать также о привычках покойного ламы и о том, как он погиб. Перед ним раскладывают разные предметы - молитвенники, чайники, чашечки, - и он должен указать на те из их, которыми воспользовался в предшествующей жизни. Ежели он все это безошибочно выполняет, притязания признаются обоснованными, и его с триумфом препровождают в монастырь. Во главе всех лам стоит далай-лама из Лхасы, этого тибетского Рима. В нем лицезреют живого бога, и опосля погибели его божественный и бессмертный дух возрождается в ребенке. По одним сведениям, метод нахождения далай-ламы похож на вышеописанный метод нахождения обыденного Великого ламы, В остальных сообщениях говорится о его выборах методом вытягивания жребия из золотого кувшина. В том месте, где он рождается, деревья и растения одеваются зеленоватыми листьями; по его велению распускаются цветочки и взвиваются ввысь водяные струи. Он распространяет вокруг себя небесное блаженство.

Создатель употребляет тут слово "татары" ("тартары") - в средневековом широком смысле, означавшем до этого кочевников Центральной Азии и Восточной Европы. По сути речь здесь идет не о татарах, а о монголах. Далай-лама не является в этом регионе единственным человеком, возведенным в божеское достоинство. В конце XIX-начале XX века официальный перечень воплощенных богов Китайской империи находился в министерстве колоний в Пекине. Число богов, получивших признание, достигало 100 шестидесяти. 30 из их осчастливили своим возникновением Тибет, девятнадцатью гордилась Северная Монголия, а Южная Монголия нагревалась в лучах более пятидесяти 7 богов. Проявляя отеческую заботу о благосостоянии собственных подданных, китайское правительство запрещало входящим в перечень богам вновь рождаться где-либо, не считая Тибета. Оно боялось, вроде бы рождение богов в Монголии не повлекло за собой суровых политических последствий, не пробудило дремлющий патриотизм и воинственный дух монголов, которые могли бы сплотиться вокруг честолюбивого местного божества королевской крови и попытаться огнем и клинком захватить для него не только лишь духовное, да и светское королевство. Не считая этих общественно общепризнанных богов имелось великое множество маленьких личных божков и незарегистрированных профессионалов по магии, которые совершали чудеса и осчастливливали людей подпольно, Сначала XX века китайское правительство смотрело через пальцы на возрождение этих маленьких божеств за пределами Тибета. Но как они появлялись на свет, правительство надзирало за ними, как за официальными спецами, и, ежели они вели себя дурно, их чрезвычайно скоро низвергали, изгоняли в отдаленный монастырь и строго-настрого запрещали когда-либо вновь рождаться во плоти. Итак, верховный правитель занимал в простых обществах такое место в плане религиозном, что притязание на божественные и сверхъестественные возможности, выдвигаемое владыками наиболее поздних великих империй - Египта, Мексики и Перу, - было не попросту результатом безмерного тщеславия, но пережитком и предстоящим развитием апофеоза живых властителей, давно имевшего место у дикарей. К примеру, перуанские инки, малыши Солнца, поклонялись своим властителям как богам. Они не могли и помыслить причинить вред личности, чести либо имуществу монарха либо особы царской крови. Инки, в отличие от большинства людей, не лицезрели в заболевания зла. Они разглядывали ее как вестницу, посланную их папой, Солнцем, призывающим их отыскать успокоение на небесах. Традиционно инка возвещал о собственной приближающейся погибели так: "Отец мой призывает меня к для себя на покой". Инки не пробовали противостоять воле отца и приносить жертвы для того. чтоб выздороветь. Испанские завоеватели, проникнув из знойных долин на высочайшее плато колумбийских Анд, были поражены тем, что, в противоположность одичавшим ордам, оставленным ими внизу, в душных тропических зарослях, они застали тут люд на достаточно высочайшем уровне цивилизации, люд, занимающийся земледелием и живущий при правлении, которое Гумбольдт ассоциировал с теократиями Тибета и Стране восходящего солнца. Это были чибча и муиска, либо моска, подразделенные на два королевства со столицами в Боготе и Тунхе, объединенные общим религиозным подчинением великому первосвященнику Согамозе. Числилось, что этот духовный правитель благодаря долговременному аскетизму и подвижничеству обрел такую святость, что вода и дождик повиновались ему и от его воли зависела погода. Нам уже понятно, что при восшествии на престол мексиканские цари давали клятву, что они принудят солнце сиять, тучи - давать дождик, реки - течь, а землю - в изобилии приносить плоды. Понятно также, что люд поклонялся крайнему мексиканскому царю Монтесуме как богу.

1-ые правители Вавилона - от Саргона I до четвертой династии Ура и позже - при жизни выдавали себя за богов. В честь царей четвертой династии Ура воздвигались храмы, их скульптуры устанавливались в разных святилищах, и народу вменялось в обязанность приносить им жертвоприношения; восьмой месяц года был на сто процентов посвящен поклонению царям; жертвы им приносились в новолуние и пятнадцатого числа каждого месяца. Парфянские цари из дома Аршакидов также величали себя братьями солнца, и их чтили, как богов. Нанести в стычке удар даже личному лицу из фамилии Аршакидов числилось святотатством. При жизни обожествлялись и египетские фараоны: им приносились жертвы, культ их отчаливал в особенных храмах специально созданными для этого жрецами. Культ богов, вправду, часто блек перед культом фараонов. Так, в правление фараона Меренра один высокопоставленный сановник заявил, что он отстроил множество святых мест, чтоб к духу вечно живущего фараона Меренра можно было взывать "больше, чем ко всем богам". Никогда не подвергалось сомнению, что фараон вправду является богом: он был "великим богом", "золотым Гором", и отпрыском Ра. Его власть простиралась не только лишь над Египтом, но над "всеми странами и народами", "над всем миром в длину и ширину, над востоком и западом", "над всей окружностью великого круга солнца", "над небом и всем, что в небе, над землей и всем, что на земле", "над всеми созданиями, ходящими на 2-ух либо на 4 ногах", "над всем, что летает и порхает; все на свете приносит ему в жертву собственных представителей". К египетскому фараону применялись все эпитеты бога солнца. Его титулы прямо производились от титулов бога солнца. "За время собственного существования, - докладывают нам, - египетские фараоны исчерпали все представления о божестве, которые египтяне для себя составили. Будучи человекобогом по рождению и царственному званию, фараон опосля собственной погибели становился обожествленным человеком. Итак, в нем отыскало воплощение все, что было понятно о божественном". Мы довели до конца наш очерк эволюции института священных царей, который собственной высшей формы и собственного полного выражения достиг в монархиях Перу и Египта. Исторически этот институт, видимо, берет свое начало в прослойке чернокнижников либо знахарей, находящихся на публичной службе; в плане логическом он лежит на дедукции из ложной ассоциации идей. Люди неверно приняли порядок собственных идей за порядок природных явлений: они представили, что им дозволено управлять предметами, подобно тому как они управляют своими мыслями. Люди, которые по той либо другой причине, в силу телесной мощи либо беспомощности, были признаны в высшей степени наделенными волшебными возможностями, равномерно отделились от собственных соплеменников и образовали особенный класс, призванный оказать далековато идущее влияние на прогресс населения земли в политическом, религиозном и интеллектуальном отношении. Публичный прогресс, как нам понятно, состоит в поочередной дифференциации функций либо, проще говоря, в разделении труда. Труд, который в простом обществе выполнялся всеми и идиентично непродуктивно, равномерно распределяется меж разными классами работающих и выполняется все наиболее и поболее производительным образом. А так как материальными и другими плодами спец труда пользуются все, то и выгоду от растущей специализации получает общество в целом. Колдуны либо знахари образуют, по-видимому, самый старый класс экспертов в истории общества. Колдуны имеются во всех узнаваемых нам племенах, а у самых простых народностей, таковых, как австралийские аборигены, они являются единственным проф классом. По мере того как процесс дифференциации длится, класс знахарей претерпевает внутреннее разделение труда: бывают знахари-врачеватели, знахари-делатели дождика и т.д. Самые могущественные представители этого класса выдвигаются на должности вождей и равномерно преобразуются в священных царей. Их волшебные функции больше и больше отходят на задний план и по мере того, как магию медлительно вытесняет религия, заменяются жреческими обязательствами. Еще позднее происходит разделение светского и религиозного пласта королевской власти: светская власть отходит в ведение 1-го человека, а религиозная - другого. Тем временем колдуны, которых доминирование религии может подавить, но не может истребить, по-прежнему предпочитают предаваться быстрее старым оккультным искусствам, чем нововведенным жертвоприношениям и молитвам. Но с течением времени более дальновидные из их числа познают ложность магии и находят наиболее действенный метод управления силами природы на благо человека, короче говоря, покидают чернокнижниченство ради науки.

Я далек от утверждения, что везде ход развития строго следовал данной схеме: в различных обществах он, непременно, сильно варьировал. Просто я желаю в самых общих штрихах очертить то, что представляется мне главным направлением развития. Ежели разглядывать эволюцию исходя из убеждений производства, то имел место переход от однородности к обилию; с политической же точки зрения развитие шло от демократии к деспотизму. В этом труде нас не интересует позднейшая история монархии, а именно упадок деспотизма и его подмена формами правления, лучше адаптированными к возросшим требованиям населения земли. Предметом нашего анализа является не упадок, а зарождение этого полезного в свое время института.

Астрология - тайный мир непознанного.